За все то, что Маккарти не мог доказать в узком кругу своих слушателей, он, однако, отыгрывался все новыми публичными обвинениями. Он говорил о «подхалимничающих лжелибералах», которые «повторяют как попугаи московскую партийную пропаганду», а потом стал замахиваться и на крупные политические фигуры, вроде государственного секретаря Дина Ачесона, — он назвал их «дипломатами-дилетантами», которые «дрожат от страха» перед лицом коммунизма. Предшественника Ачесона на посту государственного секретаря генерала Маршалла он охарактеризовал как «жалкое существо» и как человека, «совершенно не подходящего» для занятия высокой должности.

Подкомиссия Тайдингса в своем докладе пришла к заключению, что Маккарти «возводит клевету» на сенат и страну, и обвинила его в заведомой лжи. Сенат одобрил доклад, но голосовали за это только демократы, а республиканцы были против. Для Маккарти, однако, это было лишь кратковременное поражение. Он заручился поддержкой многих кругов, начиная с влиятельных республиканцев, таких, как сенатор Роберт Тафт и председатель национального комитета республиканской партии, и кончая союзами ветеранов и некоторыми женскими организациями. Принятие в сентябре 1950 г. закона Маккаррэна о внутренней безопасности — закона, который даже Трумэн назвал «большим шагом на пути к тоталитаризму», — было не только реакцией на начавшуюся войну в Корее, но и еще одним доказательством того, что Маккарти не отставал от своего времени, а шел с ним «в ногу». Он продолжал составлять свои списки «подрывных элементов», будто бы пробравшихся в государственный департамент, и продолжал нападать на Маршалла и Джессепа за то, что они якобы в числе прочих позволили коммунистам овладеть Китаем. Но прежде всего он ополчился на сенатора Тайдингса. Тайдингс рассчитывал на свое переизбрание в ноябре 1950 г., но в канцелярии Маккарти помогли состряпать фальшивку — фотографию, на которой сенатор беседовал с одним из руководителей коммунистической партии, — и Тайдингс в сенат не прошел.

Маккарти был председателем постоянной следственной подкомиссии сенатской комиссии по изучению действий правительства, а большинство членов этой подкомиссии принадлежало к числу его самых горячих сторонников: Эверет Дирксен от Иллинойса, Карл Мундт от Южной Дакоты и Чарльз Поттер от Мичигана. В 1953 г., когда война в Корее подходила к концу, Маккарти начал ряд расследований по вопросу о «проникновении коммунизма» в различные правительственные органы, причем 17 таких расследований были доведены до стадии публичных слушаний. Снова взялись за государственный департамент, причем на этот раз предметом расследования стала его информационная деятельность, включая передачи «Голоса Америки» и работу зарубежных информационных служб, на полках библиотек которых стояли и книги, написанные авторами, которых Маккарти причислял к «подрывным элементам» или к коммунистам. Как писал в своей книге «Политика страха» Роберт Гриффит, «государственный департамент, словно какое-нибудь раненое доисторическое животное, сначала остолбенел от удивления, а потом его охватила паника. С февраля по июнь шел непрерывный поток директив и контрдиректив насчет «книжной политики» департаментских библиотек, разбросанных по всему миру. Книги изымались, заменялись и в некоторых случаях даже сжигались».

Весной 1954 г. Маккарти открыл слушания, которым суждено было стать низшей точкой его падения, — «Слушания по возбужденному Маккарти делу об армии», в ходе которых он намеревался расследовать действия подрывных элементов, якобы проникших в армию и министерство обороны. Он постарался как можно больше раздуть историю с одним врачом-дантистом, призванным в армию и являвшимся членом Американской рабочей партии в Нью-Йорке, и в связи с этим накинулся на генерала Ральфа Цвиккера за то, что тот просто уволил этого дантиста со службы, вместо того чтобы предать его военно-полевому суду, заявив, что этот генерал «не достоин носить военную форму» и что ума у него «меньше, чем у пятилетнего ребенка». Целый месяц американцы следили за этим делом по телевидению. И чем больше Маккарти неистовствовал, тем больше у него становилось врагов уже не только среди демократов, но и среди высокопоставленных республиканцев. В декабре 1954 г. сенат подавляющим большинством голосов вынес против него обвинительный приговор: «Постановили: считать поведение сенатора от штата Висконсин мистера Маккарти недостойным члена сената Соединенных Штатов, противоречащим сенатским традициям и компрометирующим сенат, и в силу этого осудить его поведение».

Маккарти, который после этого был всеми забыт и через три года умер, зашел слишком далеко. Его отстранили не потому, что он отстаивал какую-то другую политику, нежели та, которую проводили руководители страны, а потому, что он эту внутреннюю и внешнюю политику антикоммунизма довел до точки, на которой она стала смешной. Свои нападки на либералов и радикалов он переносил на высокопоставленных членов «истэблишмента». Он ставил в затруднительное положение сенат, армию, государственный департамент, а также значительную часть средств массовой информации тем, что толковал принцип их деятельности таким образом, что они могли этим быть только дискредитированы. Он стал опасным даже для своих единомышленников. Но реакция руководителей страны на такое явление, как Маккарти, так же как и существо самой политики США, какой она была идо, и после шумного появления на сцене этого деятеля, показывают, что сенатор вовсе не был анахронизмом. Гриффит в своих комментариях прав, утверждая: «Некоторые отмахиваются от «маккартизма» как от скоропреходящего отклонения, политической химеры середины столетия. Но ни тем ни другой он не был. В нем надо видеть естественное выражение американской политики и логический, хоть и из ряда вон выходящий, продукт американского политического механизма. «Маккартизм» основывается на взглядах, позициях и суждениях, глубоко уходящих своими корнями в американскую историю».

Политические лидеры страны осуждали не «ценности» маккартизма, а его ошибочную тактику, неосторожность… Сенат осудил Маккарти не за его «принципы», а за гораздо менее важные вещи: за его отказ явиться в 1952 г. в подкомиссию по выборам и за его оскорбительные слова в адрес генерала Цвиккера.

Один из главных элементов действующего кредо американских либералов — примитивный прагматизм, в соответствии с которым ликвидируют наиболее одиозные проявления какого-либо общественного порока, а само зло остается в неприкосновенности. Гриффит писал: «Те, кто боролся с Маккарти, не были ни идеалистами, ни особенно мужественными людьми. Они не произносили страстных речей против «маккартизма» или в защиту гражданских свобод. Они выступали даже не против самого Маккарти, а скорее против его подручных, Тем не менее они вели политически дальновидную борьбу из-за процедурных вопросов и назначений, результатом которой была изоляция сенатора от Висконсина почти по любому вопросу».

Например, Линдон Джонсон, как лидер меньшинства в сенате, помогал не только принятию резолюции, осуждающей Маккарти, но также и тому, чтобы это осуждение было мотивировано просто «недостойным поведением», не больше. «Линдон Джонсон и другие буквально требуют, чтобы мы не раскачивали лодку», — писал один вашингтонский деятель, добивавшийся осуждения Маккарти. Этот деятель был либералом и, хоть и критиковал Джонсона, поддержал все же его основную тактику, заявив: «Я против того, чтобы весь этот вопрос решался на узкой основе… но я почти совершенно уверен в том, что число голосов, поданных за резолюцию, важнее аргументов, выдвигающихся в ее поддержку».

Джон Ф. Кеннеди был также осторожен в своей оппозиции относительно Маккарти. По ключевым вопросам он голосовал против него, но при этом никогда не высказывался открыто. Кеннеди был в больнице, когда сенат обсуждал резолюцию об осуждении Маккарти, и он никогда никому не говорил, как бы он голосовал, если бы присутствовал в тот день в сенате. В период, когда антикоммунистическая волна в стране поднималась все выше, между ним и Маккарти больших расхождений во взглядах не было. И если Маккарти считал американских ученых, занимавшихся проблемами Дальнего Востока, виновниками победы коммунистов в Китае, то это было лишь перепевом того, о чем ранее говорили Кеннеди й другие ведущие либералы и консерваторы. В январе 1949 г., выступая в палате представителей, Кеннеди сказал: «Ответственность за провал американской внешней политики на Дальнем Востоке прямо ложится на Белый дом и государственный департамент.