Когда в 1968 г. президент подписал еще один закон о гражданских правах, у многих возник вопрос, по каким причинам он был принят. Была ли это реакция на протесты участников движения за гражданские права против бездействия правительства в случаях, когда негры становились жертвами насилий? Или восстания летом 1967 г. в негритянских гетто заставили принять этот закон? По официальной версии, он предназначался главным образом для «установления наказаний за некоторые акты насилия или устрашения».

Либералы жаловались на то, что параграф 242 раздела 18 Свода законов США слишком мягок, чтобы давать правительству возможность принимать адекватные меры, хотя истинная причина крылась не в изъянах законодательства, а в отсутствии политической воли. Теперь в свод законов был внесен параграф 245, в соответствии с которым лица, посягающие на конституционные права других, «будь то под предлогом якобы законности таких действий или без этого предлога» (в параграфе 242 говорилось лишь о действиях, совершаемых «под предлогом якобы законности» их), подлежали наказанию как уголовные преступники. В этом параграфе конкретно перечислялись конституционные права, на которые новый закон запрещал посягать: избирательные права, участие в любых программах (федеральных или на уровне отдельных штатов), бесплатное школьное образование, право на труд, пользование общественным транспортом, связывающим различные штаты, пользование общественными местами. Закон повысил меры наказания за такого рода посягательства с одного года тюремного заключения, предусмотренного параграфом 242, до десяти лет тюрьмы за нанесение телесных повреждений и до пожизненного заключения за нанесение телесных повреждений, повлекших за собой смерть. Однако при этом делалась оговорка: «Положения этого параграфа не распространяются на действия или упущения со стороны полицейских, солдат национальной гвардии… или служащих вооруженных сил Соединенных Штатов при подавлении ими мятежа или гражданских беспорядков или при восстановлении ими правопорядка во время мятежа или гражданских беспорядков».

Таким образом, конгресс одной рукой дал, а другой отнял. Черные, чьи конституционные права попирались бы во время каких-либо «гражданских беспорядков» — а к таковым могла быть отнесена любая демонстрация или акция протеста, — по-прежнему были бы лишены защиты. Однако еще более важным был параграф 2101, который дополнительно внес в закон сенатор от Южной Каролины Стром Термонд и который поддержали фактически все либеральные члены конгресса, чтобы повысить шансы на прохождение законопроекта. Это был типичный для либералов политический маневр. К позитивному законоположению добавляют в виде «компромисса» негативное, после чего первое предают забвению, а второе быстро начинают применять. В параграфе 2101 говорилось: «Всякий, кто ездит и общается с гражданами других штатов или других стран или использует любые средства общения с ними, включая почту, телеграф, телефон, радио или телевидение, но не исключая и другие средства, с целью подстрекательства к мятежу либо организации его, содействия и помощи ему, участия в нем или продолжения его; или с целью совершения любого акта насилия в поддержку мятежа; или с целью оказания пособничества либо подстрекательства кого-нибудь на поднятие мятежа, участие в нем или продолжение его либо на совершение любого акта насилия в поддержку мятежа… подлежит штрафу на сумму до 10 тыс. долл., или заключению в тюрьму на срок до пяти лет, или обоим наказаниям вместе».

Смысл слова «мятеж» определялся в законе как общественные беспорядки, сопровождаемые угрозами насилием или актами насилия со стороны любого лица, входящего в группу из трех и более человек. Первым, кого отдали под суд на основании этого нового закона, был молодой лидер СККНД X. Рэп Браун, который выступил с гневной, воинственной речью в штате Мэриленд как раз перед тем, как там начались расовые волнения, и потому был обвинен в нарушении закона 1968 г. о гражданских правах.

Закон был принят на седьмой день после убийства Мартина Лютера Кинга и через два месяца после еще одного случая, когда черные тщетно пытались добиться для себя «равной защиты закона». В Оринджберге (штат Южная Каролина) полиция несколько раз выгоняла из единственного в городе кегельбана студентов местного негритянского колледжа, причем не взбежали побоев и студентки-негритянки. В начале февраля 1968 г. шумная демонстрация протеста, начавшаяся в студенческом городке ночью, собрала на место происшествия 150 полицейских и солдат национальной гвардии. В одного из полицейских попал брошенный кем-то какой-то предмет. В «стражей порядка» полетели также проклятия. Когда около 150 студентов двинулись через городок навстречу полиции, та открыла огонь. Двое журналистов-южан, Джек Нельсон и Джек Басс, в своей книге «Расправа в Оринджберге» так описали эту сцену: «Ружья у полицейских были заряжены крупной дробью, с какой охотятся на оленя и другую крупную дичь…

Хотя некоторые полицейские говорили потом, будто студенты набросились на них, как стадо разъяренных животных, бросая бутылки, кирпичи и другие предметы, преобладающее большинство свидетелей показало, что студенты почти ничего не бросали, стрельбу не открывали и на полицию не нападали…

Вдруг раздался выстрел из карабина… Позже другие свидетели рассказывали, что они услышали… несколько выстрелов в воздух, сделанных один за другим каким-то полицейским, видимо, в знак предупреждения.

Большинство студентов бросилось бежать. Некоторые подняли руки вверх, другие упали на землю. Почти одновременно с ружейными залпами стали раздаваться характерные звуки выстрелов из пистолета 38-го калибра: черных взяли под перекрестный огонь.

Полицейские Спелл, Эдди и Тэйлор стали разряжать свои дробовики по левому флангу студентов. Национальный гвардеец капрал Лэниер открыл огонь из кустов справа… Впоследствии все полицейские говорили, что не целились в отдельных людей, а просто стреляли в толпу студентов…

Генри Смит находился в первых рядах демонстрантов… В него попали выстрелы с обеих сторон, он, скорчившись, подался было назад, но после этого ему вновь выстрелили в спину.

18-летний Сэмюэл Хэммонд, коренастый футболист, получил пулю в спину. Делано Герман Миддлтон, 17-летний ученик средней школы, мать которого работала прислугой в колледже, получил семь пулевых ран: три — в предплечье, две — в бедро, одну — в бок и еще одну в сердце…»

Смит, Хэммонд и Миддлтон скончались той же ночью. Было ранено еще 27 студентов, причем по большинству из них стреляли сзади или сбоку. Однако в первом же сообщении, переданном стране средствами массовой информации США, о случившемся говорилось в туманных выражениях. Нельсон и Басс далее писали: «Никто не видел, чтобы кто-то из студентов был вооружен, и после этих событий в студенческом городке не было найдено ни огнестрельного оружия, ни стреляных гильз, и единственный пострадавший полицейский был ранен куском лестничных перил, а не пулей. Впоследствии подавляющее большинство свидетелей подтвердило, что за 15–30 минут до того, как полицейские открыли огонь, они не слышали в этом городке никаких выстрелов. И все же сообщения корреспондентов с места события, так же как и официальная версия происшедшего, заставили американцев поверить, будто имела место перестрелка».

На этот раз отдел по гражданским правам министерства юстиции при энергичной поддержке самого министра Рамсея Кларка решил возбудить дело против полицейских, открывших стрельбу. Когда федеральное большое жюри не вынесло обвинительного заключения, правительство начало процесс в порядке рассмотрения фактических обстоятельств дела. Однако местное жюри, из десяти белых и двух негров, оправдало полицейских.

Инцидент в Оринджберге показал, что расистские лабиринты в Соединенных Штатах настолько сложны и запутанны, что, даже когда черным удастся преодолеть одно, два или три препятствия на пути к справедливости, их и после этого будут подстерегать все новые. Даже в тех редких случаях, когда одно правительственное ведомство выступает в защиту черных, другие стараются помешать ему.