— Но золото не светится!

— Да, не светится, то есть в зале были другие светильники. А, раз они были, значит, драконам нужен свет.

— Значит, нам нужно идти ночью?

— В другой легенде дракон разговаривает с шаманом третьего племени в темноте и замечает, что шаман потянулся за оружием.

— И какая легенда врет?

— Неизвестно. Обе записаны с чужих слов, и самые первые записи не сохранились. Только поздние списки, к тому же в переводах с древних языков.

— Понятно, переписчики с переводчиками напутали. Зря Император требовал наши хранилища списков, если там такая путаница. Вернее, зря мы их не отдали, так бы не пришлось бежать из империи.

— Император ничего не делает по единственной причине. Народ побережья преследуют потому, что наши ремесленники теснили цеховых мастеров, наши земледельцы выращивали хорошие урожаи в любые годы, потому их труднее закабалить. А имперские дворяне наделали долгов нашим ювелирам. И наши обычаи слишком отличаются от имперских. Хотя бы то, что нашим женщинам можно быть грамотными и владеть оружием… всего и не перечислишь. Пожалуй, главная причина — Императору нужно, чтобы в его государстве была только знать и темные забитые холопы. Если бы мы отдали свитки, нас бы это все равно не спасло.

— Хотя бы время потянули. Ты и сейчас тащишь их… лучше бы сухарей больше взяли.

— Нет. Эти свитки подлинные, древние. Записи на них достоверны.

— Ладно, пока не голодаем. А там, может быть, на растопку пойдут.

— Нет, — сказано было спокойно до равнодушия, но Рес понял, что лучше свиткам не угрожать. Иначе поругаются, и закончится тем, что Леск зарежет Реса сонным. Они и без того почему-то отдалились друг от друга, когда пересекли границу.

Больше в тот день не разговаривали. Но с утра Рес снова стал расспрашивать:

— И все же, неужели ничего нельзя сказать про драконов наверняка? Может быть, их вообще не было?

— Кое-что можно сказать, — ответила Леск, подумав. — Драконы были, потому что война с ними описана в самых разных свитках, составленных в разных странах. Большие битвы описаны одинаково или очень похоже. А недавно нашли ту пещеру под горой Тон и тот зал, в котором Салгур нашел дракона. По легенде. Золота или следов дракона не нашли, но пещера такая же.

— А я там был! И только сейчас подумал — ход в пещеру узкий, как же дракон туда попал? И как выбрался, когда проспорил Салгуру?

— Был еще один ход, его замуровали позже.

— А… насколько большими были драконы? У нас рассказывали, что с гору, но я не верю. Тот, кто это придумал, никогда не видел гор, слышал только, что они большие.

— Да, с гору это слишком, наверняка преувеличили. Чаще в свитках описаны другие размеры — высотой с дерево, длиной в двести локтей, величиной с двух слонов. И то могли преувеличить. В тайных свитках десяти племен написано, что детеныши драконов размером с корову, а в хрониках Юга, что размером с осла.

— А чего так не сходится? Преувеличили?

— Может быть. А может быть, в древности ослы были больше.

— Или коровы меньше. Не, тогда дракон с гору быть не может. Если дракон с гору, а детеныш с корову, то это как если бы человеческие дети были с пылинку.

Леск покачала головой:

— Многие животные растут всю жизнь — рыбы, ящерицы, змеи. Может быть и драконы… Может быть, по-настоящему старый, древний дракон, мог вырасти с гору…

— Если драконы большие, это хорошо, заметим их издалека. Странно, что мы их до сих пор не заметили… Но хорошо.

— Драконам больше нравится жить в старых лесах или в скалах. Они и потребовали себе Драконью Пустошь из-за лесов Большой Дельты, Верховых гор и береговых утесов. Кроме того… по всем легендам драконы ненавидят людей, потому решили поселиться от них как можно дальше. Оставили широкую ничейную полосу.

— Ненавидят людей? А почему?

— В разных свитках пишут разное. В наших хрониках написано, что драконы воплощение Первичного Зла, но… наши хроники самые поздние. В записях народа равнин — что не воплощение, а создание, в легендах Юга — драконы это слуги безглазого демона Ри, врага людей, и выполняют его приказ. Правда, тогда непонятно, почему драконы отступили. А шаманы девяти племен полагают, что драконы наоборот воплощение Неба, и людей ненавидят за несовершенство и пороки. Вернее, не могут их терпеть рядом с собой. Драконы уничтожили бы людей, но Небо не позволило, приказало им заключить мир.

Однако так и не выяснили когда драконы спят — ночью или днем. Рес самолично решил, что днем идти безопаснее — если драконы и вправду большие, их будет видно издалека. Леск, правда, заметила, что по многим легендам и хроникам, драконы умеют лихо прятаться — меняют цвет своей шкуры наподобие осьминогов. И что у драконов невероятно острые глаза, им заметить человека легче, чем человеку дракона.

— Но если они еще и в темноте видят, то ночью им нас еще легче заметить, — тяжело вздохнул Рес.

Так и шли — днем осторожно прокрадывались, старались не оставлять следов, ночью прятались в самых густых кустах. Спали по очереди. Костры разводили в углублениях и в темноте.

Леск уже не надо было спрашивать про драконов, сама рассказывала. Например, заметила, что Рес поглядывает на небо, и сказала:

— Вряд ли драконы умеют летать. Про летающих драконов упоминается только в очень поздних, а потому сомнительных записях. Тогда драконов уже не видели. И на всех древних изображениях драконы без крыльев.

Боялась Леск, не могла не думать о драконах.

Рес тоже боялся. А в то, что драконы умеют летать, он и сам не верил — такие большие твари далеко не улетят. Просто присматривался к облакам, чтобы предугадать погоду.

Потом Леск заговорила о драконьих предпочтениях в еде, мясо они любят или плоды. Полдня болтала про свитки, хроники, легенды, пересказала длинный спор каких-то знатоков. И все, чтобы под вечер сделать вывод: драконы всеядные, как и люди. Или про еще один спор рассказывала: на четырех лапах ходят драконы, или на двух. Кто-то полторы тысячи лет назад доказывал, что на четырех, и ничего никому не доказал. Даже Рес знал, что на двух. Просто Леск пыталась отвлечься — каждый по-своему борется со страхом, — и совсем уже успокоилась, верила, что не встретят беглецы драконов.

А Рес успокоиться не мог. Он видел то, что занятая своими мыслями попутчица не замечала: им не попадались крупные звери. Ни лосей, ни оленей, ни кабанов нету, даже следы не встречаются. А драконы, во-первых, мясо едят, во-вторых, большие — стало быть, зайцы да куропатки для них не добыча. Не драконы ли распугали всю крупную дичь?

Увидев, что Рес ложится спать, не выпуская из рук лук и стрелу, Леск ухмыльнулась:

— Ты надеешься застрелить дракона? Их шкуру не пробивали даже из самострелов в упор. Можно убить дракона стрелой в глаз, но, если ты видишь глаз дракона, значит и дракон видит тебя. Он уклонится от стрелы.

— Как же их убивали?!

— Не знаю. В легендах ничего не указано точно, кроме нескольких упоминаний про очень мощные самострелы. Но много написано про ужас, который внушает дракон. Люди, когда видели дракона, не могли двигаться от ужаса и становились беззащитны, даже убежать не могли. Лишь отчаянные храбрецы могли противостоять драконам. В легендах десяти племен сказано, что ничего не боятся лишь чистые душой, приближенные к Небу, потому они и могут победить воплощения Неба, то есть драконов. Правда, точно известно, что люди равнин на войне с драконами пили для храбрости разные снадобья, а это противоречит верованиям десяти племен, у них запрещено одурманивать себя.

— Знаю, даже пива не пьют. Сейчас бы пива…

Леск аж споткнулась от удивления. Потом хмыкнула — поняла, что Рес всего лишь хорохорится, а на самом деле ему тоже страшно. И зачем-то напугала еще сильнее:

— Как бы храбры ни были человеческие воины, сколько бы снадобий ни выпили, большинство все равно гибли в поединках с драконами.

А Ресу не хотелось признавать себя таким уж слабым и беспомощным: