Бинк не столько знал о Хамфри, чтобы согласиться или оспорить, но ее слова звучали правдоподобно. На него произвело впечатление, что она открыто высказалась о магии противной стороны. Неужели среди обладателей сильной магии существует профессиональное соперничество?

— Да, таланты, вероятно, появляются группами или типами, и все-таки…

— Мой талант — иллюзия, — вкрадчиво произнесла Ирис. — Например, эта роза… — Она сорвала красивую красную розу и поднесла к носу Бинка. Какой от нее шел сладкий аромат! — Так вот, эта роза в действительности…

Роза вдруг поблекла, сморщилась — в руке Волшебницы был стебелек травы, и от него шел травяной запах.

Бинк с досадой завертел головой: так значит — все это иллюзия?!

— Большая часть, — подтвердила она, будто прочитав его мысли. — Я могу показать тебе весь сад, каков он на самом деле. Правда, он станет не таким красивым. — Травинка в ее руке опять расцвела — теперь это был цветок ириса. — Это должно убедить тебя. Я — могущественная Волшебница. Следовательно, я могу сделать всю эту местность совершенно другой — она будет казаться совершенно другой, и каждая деталь может казаться исключительно подлинной. Мои розы пахнут как розы, мое яблоко будет иметь вкус подлинного яблока. Мое тело… — Она помедлила, слегка улыбнулась и продолжила: — Мое тело даст ощущение подлинного тела. Все представляется реальным — однако это иллюзия. Я вот что хочу сказать: каждая вещь имеет основу, но моя магия усиливает, видоизменяет ее, В этом заключается мой комплекс талантов. И таким образом из этого следует, что у меня нет никакого другого таланта… И ты можешь доверять мне до этого предела.

Бинк не был уверен относительно последнего пункта. Волшебница, обладающая даром иллюзии, была последним человеком, кому можно доверять до какого-либо предела! И все же — он понимал ее доводы! Она показала ему свою магию, и было маловероятно, что она станет практиковать на нем что-нибудь другое. О подобном он прежде никогда не слышал, и — тут можно было не сомневаться — никто в Ксанфе не обладал смешанными типами магий.

Если только она не была великаншей-людоедкой, которая использовала иллюзию, чтобы изменить свою внешность… Но — нет! Великаны-людоеды были магическими существами, а магические существа не обладают магическими талантами: их талантом является само их существование. Поэтому кентавры, драконы и великаны-людоеды всегда выглядели теми, кем они и были, если только какая-нибудь естественная личность, животное или растение не изменяли их. Он должен верить в это! Возможно, Ирис была в сговоре с людоедом… И все-таки вряд ли, так как известно, что людоеды нетерпеливы и сразу норовят сожрать то, что удается изловить, несмотря на последствия.

— Ладно, я доверяю тебе, — не без сомнения согласился Бинк.

— Отлично! Идем в мой дворец, и я исполню все твои желания.

Это было неправдоподобно. Никто не мог дать ему магического таланта. Хамфри мог открыть талант — за год службы! — но это будет всего-навсего обнаружение того, что есть, а не создание нового.

Бинк позволил ввести себя во дворец. Изнутри он был так же роскошен. Радужные лучи света падали из призматических надстроек крыши, а кристаллические стены образовывали узор из зеркал. И зеркала, конечно, могли быть иллюзией… но Бинк видел в них свое отражение, гораздо более — здоровое и мужественное, нежели он себя ощущал на самом деле. Это его мало смутило, так как, по-видимому, опять срабатывала иллюзия.

По углам были разложены груды мягких, красивых подушек, заменявшие кресла и диваны. Неожиданно Бинк почувствовал себя бесконечно усталым — ему захотелось хоть ненадолго прилечь! Но тут же ему вспомнился скелет в сосновом лесу, который ему показала леди-кентавр, и это видение предостерегало его. Он несколько растерялся.

— Давай освободим тебя от этой промокшей одежды, — сочувственно предложила Ирис.

— Я… я высохну! — поспешно отозвался Бинк, не желая обнажаться перед женщиной.

— Думаешь, мне хочется, чтобы мои подушки оказались испорченными? — спросила она. — Ты барахтался в соленой воде, тебе нужно отмыться от соли, пока она не начала разъедать кожу. Иди в ванную и смени одежду — там тебя ждет сухая.

Одежда ждет его?! Как будто сама хозяйка знала о его прибытии и готовилась… Что это может означать?

Бинк нехотя вышел. Ванная комната соответствовала дворцу. Сама ванна походила на небольшой плавательный бассейн, а шкафчик для белья был элегантным изделием вроде тех, которыми, как рассказывали, пользуются манденийцы. Бинк зачарованно наблюдал, как вода, образуя коловорот, устремляется в трубу, исчезая как по волшебству.

Здесь был и душ. Вода, подобно дождю, извергалась из продолговатого носика, омывая его тело. Это было приятно, хотя и непривычно. Где-то наверху был, видимо, установлен большой резервуар, обеспечивший достаточное давление для такого устройства.

Он вытерся махровым полотенцем, на котором были вышиты цветы ириса.

Одежда висела на вешалке за дверью: королевский халат и тапочки. Тапочки?

А, ладно… Кто его может увидеть здесь, во дворце? Главное, тапочки были сухими, и на них также были вышиты цветы. Он облачился в халат, а к поясу подвязал свой охотничий нож, спрятав его под полой.

Сейчас он чувствовал себя лучше, но простуда вновь начала напоминать о себе. Воспаление горла сменилось насморком. Он решил, что причиной тому — соленая вода, которой он наглотался. Но теперь-то он был в сухой одежде, и ему совсем не хотелось хлюпать носом, а носового платка не было.

— Ты голоден? — сочувственно спросила Ирис, когда он вернулся из ванной. — Я принесу тебе поесть.

Бинк, разумеется, был голоден, а остаток пищи в рюкзаке размяк после нечаянного купания, и неизвестно, пригоден ли к употреблению.

Он лежал, наполовину утонув в подушках и повернувшись так, чтобы из носа не капало на грудь. Украдкой он вытирался уголком подушки, а когда Ирис ушла, даже высморкался. Теперь, когда он знал, что все вокруг иллюзия, ему стало ясно, почему Волшебница сама выполняет так много рядовой работы. Моряки и слуги также были частью иллюзии. Ирис жила одна. Поэтому готовить ей приходилось самой. Иллюзия могла создать прекрасный вид и вкус, но не могла предотвратить голодную смерть.

Почему Ирис не вышла замуж? Почему не наняла толковых, знающих работников? Ведь ее услуги — изрядная плата? Для практических дел большая часть магии бесполезна, но ее магия была явно исключением. Любой мог бы жить в хрустальном дворце, если бы жил вместе с Волшебницей. Бинк был уверен, что многим такая жизнь пришлась бы очень по вкусу. Видимость часто оказывается важнее, чем сущность. И если она может сделать, чтобы обыкновенная картошка была вкуснее самых изысканных яств, а горькие лекарства — сладкими… о, какой бы это был чародейственный талант!

Ирис вернулась, неся дымящуюся тарелку. Она переоделась в домашнее, корона ее исчезла. Выглядела теперь Ирис не столь величественно, но более женственно. Она поставила тарелку на низкий столик, и они сели друг против друга.

— Что бы ты хотел? — спросила Ирис.

Бинк снова встревожился.

— Что ты принесла?

— Все, что ты пожелаешь.

— Я имею в виду… на самом деле.

Она недовольно поморщилась.

— Если уж тебе так хочется знать — вареный рис. У меня хранится стофунтовый мешок риса, и я должна израсходовать его раньше, чем настоящие крысы поймут, что иллюзорный кот, охраняющий его, им не помеха, и не прогрызут в нем дыру… Я могла бы из крысиного помета сделать икру, но… предпочитаю воздержаться. Ты можешь получить все, что захочешь. Абсолютно все. — Она вздохнула.

— “Абсолютно все”! Похоже, так оно и есть… Бинк подумал, что она имеет в виду не только пищу. Несомненно, ей очень одиноко на этом острове, и она рада компании. Местные фермеры, вероятно, сторонятся ее… их жены наверняка начеку!.. А чудовища, кажется, не особенно общительны.

— Драконий бифштекс! — сказал он. — С горячим соусом!

— Решительный мужчина, — пробормотала она, поднимая серебряную крышку. Пахнуло густым ароматом: перед Бинком лежали два драконьих бифштекса, политых горячим соусом. Она ловко переложила один на тарелку Бинка, второй — на свою.