— Я — Волшебница Ирис, — произнесла она.
— Эээ… Бинк, — представился он. — Из Северной Деревни. — Некогда прежде он не встречал волшебниц и сейчас чувствовал себя неподобающе одетым для такого счастья.
— К счастью, я оказалась поблизости, — заметила Ирис. — У тебя могли возникнуть трудности.
Какое преуменьшение действительного! Ведь с Бинком просто-напросто все было уже кончено, и она — она подарила ему жизнь!
— Я тонул. Я не видел тебя. Только какое-то чудище… — произнес он, чувствуя себя полным идиотом. Как ему отблагодарить это величественное создание за то, что она решилась испачкать об него свои изящные ручки?
— Ты был в том положении, когда трудно вообще что-либо видеть толком, — ответила она.
Говоря это, Волшебница выпрямилась, и четко обозначился ее великолепный стан, и Бинк увидел, что ни в чем она не уступает Винни — просто она совсем другая. А что касается ума, то тут нечего было и сравнивать. Возможно, она больше напоминала Сабрину. Ум не только не портит женщину, напротив делает ее более привлекательной — это Бинк уже понял хорошо. Таков был урок дня.
На борту яхты находились слуги и матросы, но они ненавязчиво держались в стороне, и Ирис сама управляла парусом. Она вовсе не была праздной женщиной!
Яхта шла от берега в море. Скоро она приблизилась к острову. О, это был поистине сказочный остров! На нем была пышная растительность, цветы всех видов и раскрасок: ромашки в горошек размером с блюдце, орхидеи невиданного великолепия, тигровые лилии, сонно мурлыкавшие при появлении судна. Дивно ухоженные дорожки вели ко дворцу из чистого хрусталя, сверкавшего на солнце словно алмаз.
Словно алмаз? Судя по тому, как преломляется свет в его многочисленных гранях, это, возможно, и был алмаз. Самый большой, самый совершенный бриллиант, который когда-либо существовал в мире!
— Я знаю, что обязан тебе жизнью, — сказал Бинк, не представляя, как вести себя дальше, как выразить свою признательность. Не предложишь ведь нарубить дров или убрать навоз, чтобы отработать ночлег на этом фантастическом острове! Тут не существовало ничего, что напоминало бы дрова или навоз! Вероятнее всего, самую лучшую услугу, какую он мог оказать хозяйке — это избавить ее от лицезрения его промокшей, потрепанной персоны, и как можно скорее.
— Кажется, спасла, — согласилась она с удивительной простотой, а Бинк все ждал высокомерия и сановитости, что более соответствовало бы ее положению.
— Может быть, моя жизнь и не стоит того. Я не обладаю магическими способностями, и меня собираются изгнать из Ксанфа.
Она подвела яхту к пирсу, накинула на причальную тумбу серебряную цепь и умело закрепила ее.
Бинк решил, что его признание не понравилось ей. Он преднамеренно сделал его с самого начала, чтобы не произвести ложного впечатления. Она могла по ошибке принять его за какое-нибудь значительное лицо. Но ее ответ был совершенно неожиданным.
— Бинк, я рада, что ты сказал это. Твое признание свидетельствует, что ты — порядочный, честный молодой человек. И знай: большинство магических талантов бесполезны. Какой толк, например, от розового пятна, появляющегося на стене? Это, может быть, и магия, но что с нее проку? Твои сила и ум куда более значительная ценность, чем таланты большинства граждан Ксанфа.
Удивленный и обрадованный этой похвалой (хотя, не исключено, что несколько преувеличенной), Бинк не знал, что и ответить. Вне всякого сомнения, она была права в отношении “пятен на стене”. Он, в общем-то, и сам полагал так же. Но не сказывалось ли в таком его отношении лишь стандартное пренебрежение к “никчемной магии”? То есть вряд ли вывод был таким уж тонким наблюдением (что он сознавал), но все же это определенно прибавило ему уверенности.
— Идем, — сказала Ирис, взяв его за руку. Она повела его к пристани, затем по главной дорожке ко дворцу.
Запах цветов был ошеломляющим. Розы радовали глаз всеми цветами радуги. Более всего было растений с листьями, напоминающими меч, и цветами, как у орхидей, бесчисленных расцветок и оттенков.
— Что это за растения? — спросил Бинк.
— Ирисы, конечно, — ответила она.
Он засмеялся.
— Ну конечно же! — Как жаль, что не было цветов под названием “Бинк”.
Дорожка проходила через цветущий кустарник, затем обогнула пруд и фонтан и привела к роскошному парадному входу во дворец. Все-таки он оказался не из чистого алмаза.
— Войди в мою гостиную, — сказала Волшебница, улыбаясь.
Бинк замедлил шаг, прежде чем смысл сказанного дошел до его сознания. Он вспомнил слышанное о пауках и мухах! Не спасла ли она его только для того…
— О, ради Бога! — воскликнула она. — Неужели ты суеверен? Не бойся, тебе здесь никто не причинит вреда! — Определенно его колебания казались ей глупыми: ну зачем же спасать, чтобы затем предать?!
Она могла позволить ему захлебнуться — вместо того, чтобы выкачивать из него воду. Мясо все равно осталось бы свежим. Или она могла приказать матросам, чтобы связали его и вытащили на берег. Ей незачем было обманывать его. Он и без того целиком был в ее власти… И все же…
— Я вижу, ты мне не доверяешь, — произнесла Ирис. — Что мне сделать, чтобы убедить тебя?
Этот прямой вопрос не прибавил, однако, Бинку, уверенности. И все же — лучше, видимо, принять вызов… Лучше довериться судьбе.
— Ты., ты — волшебница, — произнес он. — Ты, похоже, имеешь все, что тебе нужно. Я же… что я для тебя?
Она рассмеялась.
— Я не хочу тебя съесть, уверяю тебя!
Но Бинку было не до смеха.
— Бывает магия… некоторых людей именно съедали… — Ему представилось видение: чудовищный паук заманивает его в свою сеть. Как только он войдет во дворец…
— Прекрасно. Сиди здесь, в саду, — сказала Ирис. — Сиди в любом месте, где почувствуешь себя в безопасности. Если я не могу убедить тебя в своей искренности, можешь взять мое судно и уплыть. Справедливое предложение?
Это было слишком справедливо — это заставило его почувствовать себя неблагодарным негодяем. Но одновременно Бинку теперь весь остров представился ловушкой. Ему ни за что не доплыть до материка — вокруг морские чудовища… И экипаж яхты мог схватить его и связать, как только он отчалит от этого берега.
Но что она скажет на его согласие?
— Хорошо! — проговорил он.
— Так вот, Бинк, — произнесла она проникновенно, и так она была мила в своей терпеливой настойчивости, что слова ее попросту не могли не убедить. — Ты знаешь ли, что — хотя каждый гражданин Ксанфа и обладает магией — эта магия очень ограниченна? Некоторые обладают несколько большей магией, чем другие, но и их талант сводится всего-навсего к тому или иному типу. Даже Волшебники подчинены этому закону природы.
— Я понимаю. — Ее слова, подумал он, имеют смысл, но куда она клонит?
— Король Ксанфа — Волшебник, но его могущество сводится к погодным эффектам. Он может сделать пыльный смерч или торнадо, или ураган, вызвать засуху или десятидневный дождь. Но… ему не дано летать, не дано превратить дерево в серебро или поджечь его. Он — специалист по атмосфере.
— Да, — согласился Бинк. Он вспомнил сына Дональда-тени, который мог создавать пыльные смерчики, недолговечные круговерти из мусора. У мальчика был обычный талант. Король же обладал талантом выдающимся. И все же эти таланты отличались степенью, а не типом.
Конечно, с возрастом талант Короля ослабел. Возможно, все, на что он способен сейчас, — это поднять пыльный смерч Хорошо, что Ксанф защищен Щитом.
— Итак, если знаешь в чем талант человека, то знаешь и границы его возможностей, — продолжала Ирис. — Если ты видишь, что человек создает шторм, ты можешь не беспокоиться: он уже не сотворит волшебной ямы и не превратит тебя в таракана. Никто не обладает несколькими равновеликими магическими талантами.
— За исключением, быть может, Волшебника Хамфри, — заметил Бинк.
— Спору нет, он — могущественный Волшебник, — согласилась она. — Но даже у него есть ограничения. Его талант: прорицание или информация. Я не верю, что он в самом деле видит будущее. На это указывает вся его так называемая “сотня заклинаний”. Ни одно из них не является наглядной магией.