1886–1890 …… 95,6–2,8 — 1,6

1891–1895 …… 58,0 — 12,5 — 29,5

1896–1900 …… 50,8 — 15,4 — 33,9

1901–1905 …… 29,8 — 22,7 — 47,6

1906–1909 …… 17,7 — 27,8 — 54,5

1910–1913 …… 26,6 — 30,7 — 42,7

1886–1913 …… 46,5 — 18,9 — 34,6

Использование капитала

Нет причин сомневаться в основательности представлений современников, что лишь небольшая часть денег, получаемых дворянами под залог имений, вкладывалась в совершенствование хозяйства^{128}, поскольку в таком расходовании средств не было, как правило, экономического смысла. Возможно, справедливо и распространенное в то время утверждение^{129}, что часть заимствованных денег расходовалась либо на покрытие повседневных расходов, либо на внезапные нужды, как, скажем, приданое для дочери, болезнь и т. п. Такое поведение было результатом не столько расточительности и экстравагантности, сколько несоответствия скромных доходов подавляющего большинства помещиков тому минимуму расходов на поддержание достойного уровня жизни, который был обязательным даже для беднейших из дворян-землевладельцев. Этот стиль жизни включал, по меньшей мере, законченное среднее образование для дворянских сыновей^{130}. Поскольку земля дорожала, у дворянства расширились возможности брать кредиты под залог имений, чтобы покрыть недостаток личных средств. При наличии неслабеющего спроса на покупку и аренду земли такое поведение сочли бы неразумным, только если бы речь шла о крайней неумеренности. Однако заимствованные деньги не всегда расходовались на экономически непродуктивные цели. Меньшинство помещиков, ведших собственное хозяйство, нанимали работников и эксплуатировали свои орудия труда и свой скот, использовали кредиты для умножения капитала. Гораздо больше было таких, кто, независимо от способов управления имением обнаружил, что очень выгодно брать ссуды под залог земли и класть их на приносящие более солидный процент срочные банковские счета или вкладывать деньги в более доходные акции и облигации^{131}.

Примерно таким образом были использованы более 3,5 млрд. рублей, полученных дворянством от продажи земли или экспроприации ее в пользу крестьянства в период между 1863 и 1914 гг. Восьмая часть этой суммы (441 млн. рублей) была истрачена на выкуп закладных в Дворянском земельном банке, и, как легко предположить, несколько меньшая сумма ушла на погашение других долгов. Не приходится сомневаться, что немалые деньги были истрачены на житейские нужды — разумные и не очень. Но значительная часть этих средств была инвестирована, так что (вопреки традиционному представлению о финансовой «наивности» дворянства) не приходится предполагать, что весь капитал или даже значительная его часть была использована «неразумно»^{132}.

Небольшое число дворян использовали доход от продажи имений на покупку торговых или промышленных предприятий. Уже в 1882 г. в Москве примерно 500 потомственных дворян были владельцами промышленных предприятий и еще 234 владели торговыми заведениями. Примерно 70–85 % такого рода предприятий относились к категориям средних или малых, а некоторые представляли собой «семейные предприятия»^{133}. Но гораздо чаще дворяне вкладывали деньги в государственные облигации или в ценные бумаги железных дорог, банков и других частных предприятий. Такое использование капитала являлось либо альтернативой, либо дополнением к вложениям в земельную собственность. Уже в 1882 г. было зафиксировано, что именно дивиденды или проценты по такого рода инвестициям составляли большую часть дохода многих московских дворян. Ряд заметных исторических фигур являются здесь примером: граф Н. В. фон Адлерберг, бывший генерал-губернатор Финляндии, оставил своим наследникам после смерти в 1892 г. государственных облигаций на 626 тыс. рублей, но ни одной десятины земли; умерший в 1897 г. министр народного просвещения граф И. Д. Делянов оставил по завещанию ценных бумаг на 217 тыс. рублей, но опять-таки никакой земли; в 1898 г. наследникам В. В. Апраксина, бывшего Орловского губернского предводителя дворянства, досталось имение, оцененное в 252 тыс. рублей, и ценных бумаг (главным образом железнодорожных облигаций) на более чем 3,3 млн. рублей^{134}.

Современные наблюдатели отметили этот процесс перемещения дворянских капиталов из сельского хозяйства в торговлю и промышленность. Ревнителей традиционного стиля жизни и прежней общественной роли дворянства подобные изменения наполняли ужасом^{135}. Но развитие в этом направлении продолжалось и было даже ускорено революцией 1905 г., которая убедила некоторых дворян, что земля — это еще менее прибыльная и более рискованная собственность, чем казалось до этого. В 1894 г. граф А. Д. Шереметьев владел 29 поместьями общей площадью 226 100 десятин и оцениваемых примерно в 10 млн. рублей. Кроме этого, он владел ценными бумагами на 7,6 млн. рублей. К 1913 г. общий годовой доход графа в 1550 тыс. рублей на 62 % составлялся из процентов и дивидендов от вложений в торговые и промышленные предприятия и только на 32 % — из поступлений от ведения сельского и лесного хозяйства; еще 6 % приносила эксплуатация городской недвижимости. Его брат Сергей на 1 марта 1917 г. владел состоянием, оцениваемым в 37,9 млн. рублей, из которых 19 % было вложено в акции и облигации, 28 % — в городскую недвижимость и 51 % — в земли сельскохозяйственного назначения, хозяйственные постройки и скот. В 1901 г. Юсуповы владели ценными бумагами только на 41 тыс. рублей, но после 1905 г. они распродали и заложили в банках значительную часть своих имений и довели к 1915 г. свой портфель ценных бумаг до 5,1 млн. рублей. АЛ. Орлов-Давыдов, владевший поместьями в не менее чем восьми губерниях, в 1911 г. получал также 117 тыс. рублей ежегодного дохода от вложений в русские и иностранные ценные бумаги. Такого рода вложения практиковались не только аристократией: из проживавших в Петербурге 137 825 дворян в 1910 г. 49 % жили на доход от ценных бумаг^{136}.

Возникающая перед нами из вышесказанного картина свидетельствует, что изображенные в «Вишневом саде» дворяне (как пример самого знаменитого из многочисленных сходных изображений) не были ни самыми типичными, ни самыми распространенными представителями пореформенного дворянства. Многие из них приспособились к отсутствию крепостных и вели либо собственное хозяйство, либо, что встречалось чаще, сдавали землю крестьянам. Немалое число помещиков даже прикупали землю. Получение кредита под залог земли отнюдь не означало неминуемого разорения. Если не считать мелких владений, дворяне оставались главными землевладельцами во всех группах земельной собственности.