— Мы атакуем всеми силами! — приказал Тромп, пряча лицо от брызг.

Союзные корабли начали выстраиваться в линию баталии. Шведы тоже начали перестроение для сражения. Адмирал Кройц, находящийся на корабле «Кронан» (Корона), отдал приказ поворачивать оверштаг под всеми парусами, чтобы не потерять набранного хода. Его пытались отговорить:

— Надо прежде закрепить пушки, а то они на крене сорвутся с места и пробьют борт!

— Я не могу терять времени на подобную ерунду! — отмахнулся Кройц. — К повороту!

Это стало роковой ошибкой. При резком повороте «Кронан» черпнул открытыми пушечными портами воду, волна захлестнула орудийную палубу, не закрепленные орудия перекатились на подветренную сторону, потеряв остойчивость, корабль лег на бок. Почти сразу на нем вспыхнул пожар, спустя мгновения он добрался до крюйт-камеры, и мощнейший корабль шведского флота, не успев сделать ни одного выстрела, взлетел на воздух. Спасенных почти не было. Погиб и адмирал Кройц со своим сыном.

Потеря флагмана вызвала беспорядок в шведском флоте. Этим воспользовались союзники. Они решительно атаковали младший флагман «Свардет» (Меч). Тот недолго сопротивлялся и спустил флаг, однако по ошибке был взорван голландским брандером. Тем временем бой превратился во всеобщую свалку. Превосходство союзников над деморализованным противником было полным.

Вскоре спустил желто-синий флаг линейный корабль «Нептунус», а затем, прекратив и вовсе всякое сопротивление, шведы бежали. Уже во время этого бегства выскочил на камни и был сожжен своей же командой линейный корабль «Аппет» (Держава). Это был уже разгром. Шведы потеряли 4 линкора, 3 фрегата и более 4 тысяч человек. Потери союзников были самыми незначительными. В своем донесении об итогах сражения при Оланде Юэль обратил внимание короля Христиана на символические значения уничтоженных и захваченных в плен шведских кораблей. По его словам, потеря Стокгольмом «Короны», «Меча», «Державы» и благосклонности «Нептуна» предрекали ему полное поражение в войне.

О самом Юэле адмирал Тромп выразился так:

— Если при Оланде адмирал Альмонде был моей левой рукой, то храбрый Юэль был там моей рукой правой!

Впрочем, отношения между союзниками еще более обострились. Голландцы обвиняли датских капитанов в неисполнении своего долга и трусости. Дело дошло даже до военного суда, который, впрочем, доказал необоснованность всех обвинений.

Воспользовавшись господством на море, Христиан V перебросил свою армию на территорию Швеции, чтобы захватить вожделенную Сконскую провинцию. Однако шведская армия дралась на редкость хорошо, и вскоре датчане потерпели ряд поражений.

— Передайте Тромпу, чтобы он немедленно снял со своих кораблей экипажи и поддержал полки в Сконии! — велел король.

Однако Тромп дипломатично сказался больным, и возглавлять десант пришлось Юэлю. Он удачно высадил войска у Треллеборга и Истада. Однако развить успех не удалось. Несмотря на героизм морского десанта, неопытные в солдатском деле матросы были затем почти полностью вырублены шведскими драгунами в битве при местечке Лунда в декабре 1676 года. Сам Юэль чудом остался жив.

— Каждый должен заниматься своим делом! — говорил он, вернувшись в столицу. — Моряки плавать, а солдаты маршировать, и горе тому, кто вздумает поменять их местами!

Неудачи в Сконии совпали с неудачами в большой политике. Франция объявила войну Дании, и теперь все ждали появления на Балтике мощного французского флота.

— Мы не сможем противостоять шведско-французскому флоту! — загрустил Христиан V.

— Я готов отправиться в Голландию и уговорить Генеральные штаты прислать в распоряжение вашего величества еще один флот! — предложил Корнелий Тромп.

Через день он уже отъехал на родину. Командование датским флотом вновь перешло к Юэлю.

Ситуация на Балтике к этому времени сложилась следующая: шведский флот был разделен на две части. Главные силы находились на Балтике, а на Гетеборг базировалась вспомогательная эскадра. Поэтому шведы планировали соединиться в Датских проливах и совместно ударить по датчанам. Старый друг адмирал Бельке советовал Юэлю дождаться прихода голландцев, но тот решил не терять времени зря.

— Мы должны доказать, что способны и сами защищать интересы Отечества, не прибегая к помощи из-за моря! — ответил он.

— Но у тебя недостаточно сил для сражения с двумя шведскими эскадрами! — воскликнул в сердцах старый адмирал.

— Тогда мне придется уничтожить их поодиночке! — был ему ответ воинственно настроенного Юэля. — Вы знаете мой девиз: не спеши, но и не медли! Сейчас как раз тот случай, когда нельзя медлить!

3 июня 1677 года он вышел в море во главе всего датского флота. Первый удар он решил нанести по Гетеборгской эскадре, а чтобы выманить последнюю, впереди флота был пущен караван транспортов. Ловушка сработала, и шведы поспешили на перехват, в надежде поживиться легкой добычей. Каково же было их удивление, когда вместо беззащитных транспортов они обнаружили перед собой линейный датский флот. Случилось это между островами Фальстер и Мен 10 июня. Против девяти датских линкоров у шведов было семь. Разница, казалось бы, не слишком велика, но во главе датчан стоял Нильс Юэль. В самом начале сражения внезапно упал ветер, и противникам пришлось буксировать линейные корабли шлюпками. При этом один из их кораблей был захвачен датчанами на абордаж. На следующий день наконец-то подул ветер. Удачно маневрируя, Юэль занял наветренное положение, атаковал и взял на абордаж еще четыре линейных корабля. В плен сдались полторы тысячи человек во главе с адмиралом Шебладом. Гетеборгская эскадра шведов прекратила существование.

— Половина дела, кажется, уже нами сделана! — объявил своим капитанам Юэль. — Теперь осталось сделать вторую, а потому срочно поворачиваем форштевни наших кораблей в балтийские воды!

Победа при Мене имела огромное значение для Стокгольма. Датский флот полностью завоевал господство на море, и теперь Копенгагену не надо было беспокоиться о сроках прибытия голландцев. А Нильс Юэль стал национальным героем.

— Зачем нам идти на поклон голландцам, когда у нас есть храбрый рыцарь Юэль? — вопрошали друг друга столичные обыватели.

Сам Юэль был, впрочем, не слишком доволен результатами боя.

— При лучшей взаимной поддержке капитанов все шведские корабли могли быть пленены! — говорил он в сердцах.

Трех капитанов, проявивших, по его мнению, трусость, Юэль отдал под суд.

Одновременно он спешно готовил свои корабли к новому сражению в неприметной бухте у мыса Стевнс.

Разъяренные поражением шведы кинулись было к бухте Кеге, где всегда традиционно отстаивались датчане. Генерал-адмирал Горн надеялся застать Юэля врасплох, но бухта оказалась пуста.

Все время Юэль вел отчаянную переписку с адмиралтейством. Флоту были срочно нужны ядра и порох, однако король велел беречь все припасы до прибытия адмирала Тромпа. Бессильным оказался даже старый друг Хенрик Бельке. В строках писем Юэля сквозит почти отчаяние: «Я несколько раз писал о нехватке боеприпасов, снастей, рангоута, пива. Но единственное, что я получил — несколько подвесных коек. Они не помогут мне разбить вражеский флот». Оскорбляло Юэля и демонстративно пренебрежительное отношение Тромпа, причем не столько к нему самому, а ко всему датскому флоту в целом.

Инструкции из Копенгагена тоже были крайне противоречивыми. Вместе с ними на флот прибыл и младший брат Нильса Енс, ставший к этому времени советником короля. К старшему брату младший был прислан в качестве политического советника.

— Его величество просит тебя быть чрезвычайно осторожным! Он опасается, чтобы ты не проиграл войну за один день! — передал Енс суть королевских мыслей.

— Но при этом король оставляет за мной свободу действий.

— Это так!

— Прекрасно! Тогда я немедленно выхожу в море!

— Но ведь шведы значительно превосходят нас в силе! — подали голоса слабодушные на созванном капитанском совете.

— Ничто не может поколебать желание датчан защитить свою Родину! Что касается трусов, то они могут остаться на берегу! — веско заметил Юэль. — А храбрецы добудут Отечеству победу собственными руками!