Вот замечательный пример мстительности и хитрости слонов.

В 1805 году, во время осады города Буртпора, в Ост-Индии, с наступлением жаркого времени года открылся недостаток воды. Водоемы и источники иссякли, и вся вода, потребная для нескольких тысяч человек и лошадей, доставлялась только из одних колодцев. Все старались достать себе воду как только могли и происходило много споров о том, кому черпать первому. В это время случилось, что двое вожатых пришли к колодцу вместе со своими слонами. Один из этих последних был велик и силен, другой мал и слаб. Хозяин меньшего слона имел небольшое ведро, которое животное несло в хоботе. Увидев это, большой слон, у которого не было ведра, вдруг вырвал его у малого слона, и тот не мог ему противиться, потому что был слабее его.

Этот случай произвел ссору между вожатыми, да и сами слоны стали злобствовать друг против друга. Через несколько дней слабейший из них, улучив время, когда его товарищ стоял у самого колодца, бросился на него и так сильно толкнул, что сшиб в колодезь. Таким образом он отомстил ему за обиду.

Лев

Лев красив и величествен. Огромная голова и мохнатая грива, сила членов и быстрый взгляд его представляют грозную и величественную картину. Поэтому его называют царем животных. Он водится только в самых жарких странах Азии и Африки. Прежде львов было гораздо более, но теперь число их значительно уменьшилось, и этому должны радоваться, потому что лев принадлежит к роду самых свирепых и хищных зверей. Он не ест растений, но питается мясом и потому причисляется к плотоядным животным. Сила его удивительна; одним ударом лапы он может переломить спину лошади, а хвостом сшибить с ног человека. Лев редко нападает открыто, но если бывает раздражен голодом или какою– нибудь страстью, то бросается на рогатый скот, овец, лошадей и других животных, и даже на человека; и бедные Африканцы не всегда спасаются от преследований разъяренного льва.

Английский путешественник Борчель рассказывает таким образом о встрече его с двумя львами. «День был прекрасный и на небе не было ни одного облака. Около двух миль шли мы по берегу реки, покрытому высоким тростником. Собаки, бывшие с нами, весело бегали и прыгали вокруг нас, осматривая каждый куст, который нам попадался. Вдруг они как будто что-то увидели и громко залаяли. Мы стали осторожно пробираться к тому месту, подозревая, что там скрывается хищный зверь, и точно, вскоре увидели льва и львицу. Львица показалась только на одну минуту; она тотчас побежала вверх по течению реки и скрылась в тростнике. Но лев огромной величины смело выступил и остановившись, смотрел на нас. Опасность была очевидна. Большая часть из нас были пешие и без оружия, а лев стоял в нескольких шагах и собирался по– видимому на нас броситься. Я вынул свои пистолеты и, взведя курки, держал их перед собой. Те из моих товарищей, которые имели ружья или пистолеты, сделали то же. Тогда наши верные собаки кинулись между нами и львом и удержали его своим лаем. Они обступили его со всех сторон, ни мало не робея. Не смотря на то, лев чувствуя собственную силу, оставался совершенно спокойным, обратив голову к нам. Собаки, видя, что глаза его устремлены на нас, близко подошли к нему, но дорого заплатили за свою смелость, потому что лев, не переменяя своего величественного положения, одним ударом лапы поверг двух из них мертвыми на землю».

«Тогда мы выстрелили по нашему неприятелю; одна пуля ранила его, кровь полилась, но он не упал. Мы полагали, что боль побудит его кинуться на нас с большею яростью. Все ружья были вновь заряжены, но к счастью мы ошиблись и вместо того, чтоб напасть на нас, он спокойно удалился. Я однако сожалел, что он ушел от нас живым».

Около двухсот лет тому назад, один Англичанин, по имени Георгий Давис, находясь во Флоренции, пришел смотреть зверей, содержавшихся в садах Великого Герцога Тосканского. В одной клетке, стоявшей в конце сада, находился огромный лев. Показывая его, вожатый говорил, что не было возможности укротить его, хотя он уж находился там три года и хотя с ним всегда хорошо обходились.

Давис подошел к клетке, чтобы лучше рассмотреть этого неукротимого зверя. Но едва он приблизился, как лев бросился к дверям клетки и стал показывать знаки радости, махая хвостом, потряхивая головой и лижа руку его, которую он просунул сквозь решетку. Испуганный смотритель упрашивал Дависа не подвергать свою жизнь опасности, но напрасно, он непременно хотел быть впущенным в львиную клетку. Смотритель должен был согласиться, и дрожа от страха, стал близ клетки, в ожидании, что неосторожный будет растерзан в ту же минуту, но этого не случилось. Лев начал ласкаться к Давису, положил лапы на его плечи, и показывал такую радость, как собака, которая видит своего хозяина после долгой разлуки. Поиграв некоторое время со львом, Давис вышел из зверинца, оставив смотрителя в величайшем недоумении о случившемся.

Должно думать, что он рассказывал этот удивительный случай всем своим знакомым, потому что скоро это дошло до сведения Великого Герцога, который потребовал к себе Дависа, чтоб он объяснил ему, каким чудом этот дикий лев, который не подпускал к себе даже своего смотрителя, дозволил чужому войти в его клетку и играть с собою.

Давис отвечал, что ему будет очень приятно объяснить это удивительное происшествие Великому Герцогу и, явившись к нему, рассказал следующее: «Лев, который находится в садах ваших, был подарен мне, когда он был еще львенком, капитаном одного корабля, который привез его из Варварии. Я воспитывал его точно так, как обыкновенно воспитывают собак. Он везде ходил за мной и чрезвычайно был ко мне привязан. Когда он сделался слишком велик, чтоб оставаться у меня в доме, я поставил для него во дворе клетку и с тех пор он всегда содержался на цепи, исключая, когда его выводили показывать кому– нибудь из моих приятелей. Когда ему минуло пять лет, он сделался очень свиреп, даже в своих играх, и однажды так сильно схватил одного человека за руку, что я стал опасаться, как бы он не сделал какого-нибудь несчастья; поэтому хоть мне и было жаль, но я решился застрелить его.

Будучи однажды в одном обществе, мне случилось упомянуть об этом намерении, и один из бывших тут гостей стал просить меня не убивать льва, а подарить ему, и я согласился. Но я желал бы знать, каким образом мой старый любимец попал в сады Вашего Высочества».

Великий Герцог поблагодарил Дависа за удовлетворение его любопытства и сказал ему, что лев был подарен ему тем же самым человеком, который спас жизнь этому животному.

Другой лев принадлежавший герцогине Гамильтон, также показал удивительную память и силу привязанности. Однажды, после обеда, за которым Герцогиня угощала многочисленное общество, она пригласила гостей своих выйти посмотреть, как будут кормить ее прекрасного льва. Общество забавлялось, кидая в льва палками, чтоб разъярить его. В это время вошел слуга и спросил у герцогини позволения одному сержанту, который вел рекрут, тоже посмотреть льва. Герцогиня, которая была очень добра и ласкова, тотчас приказала допустить их, и они вошли в то самое время, как лев ел свой корм. Сержант приблизился к клетке говоря: «Неро! Неро! Разве ты меня не узнаешь?». Лев тотчас поднял голову, оставил пищу, и помахивая хвостом, подошел к краю клетки. Сержант просунул руку между решеткою и трепал его по голове. Между тем, он рассказывал присутствующим, что этот самый лев был поручен его надзору во время переезда его из Гибралтара в Англию, и прибавил, что он чрезвычайно рад и удивлен, видя, что лев помнит его, после трехлетней разлуки. Лев также был очень рад, что увидел своего прежнего смотрителя. Он ходил взад и вперед близ того места, где стоял сержант, и беспрестанно лизал его руки. Сержант хотел было войти в клетку, но присутствующие того не допустили.

Когда лев разъярен, то он ужасно ревет, и этот рев называется рыканьем. Львиное рыканье так громко, что его можно принять за отдаленный гром. Все прочие лесные животные страшатся его и убегают.