– Может, хватит уже? – крикнул с раздражением поручик, вглядываясь в разбитое лицо капитана. – Ты, что убил его?

– Товарищи как по команде прекратили борьбу, и, вскочив стали молча отряхиваться, отдуваясь при этом.

– Не, – буркнул, наконец, Джон, тяжело дыша, – притворяется сука. Он, генерал, между прочим первый начал.

– Напал что ли? – не доверчиво уточнил Орлов, поднимая с пола свою фуражку, потерянную при внезапном пленении.

– Вижу, что он на камбуз подался, ну я ему и напомнил, что приказано в кубрике сидеть. А он рожа обнаглевшая заявил, что не намерен, подчинятся янки паршивому – за это и получил по морде.

– Давайте отнесем его в кубрик, мне его допросить надобно.

Когда тело стонущего капитана уложили на гамак в его кубрике, а американцы вышли в коридор, Орлов сел на стул и, сняв фуражку, стал внимательно осматривать апартаменты Бернса, с многочисленными полками. Которые были буквально забиты рулонами первоклассного сукна, перетянутые бечевкой, китайские ковры с циновками. Все это изобилие хранилось на фоне давно некрашеных стен с облупившейся местами краской, но что больше всего угнетало и раздражало Орлова – это был спертый воздух. Он был настолько тяжел и влажен, что казалось в нем из-за его плотности, висят запахи табака и кофе, разбавленные запахами тканевых красителей и чеснока.

Внезапно капитан перестал стонать и довольно проворно поднявшись, сел напротив гостя, массируя и морщась от боли свой нос.

– Надо было вздернуть вас всех на рее, – уныло пробормотал он, гнусавя в нос. – Этот чертов янки, чуть нос мне не сломал!

– Не забывай, капитан, о нашем уговоре, а еще о том, что ты приказал повесить его друга, тоже англичанина, между прочим, – с негодованием отозвался Орлов, рассматривая помятое лицо собеседника. – Не стоит, и забывать, Бернс, про твоего шкипера, которого уличили в убийстве товарища американца. Ему, что же тебя в маковку, за все эти злодейства целовать? Да и потом зачем заедаться? Мы же заключили соглашение! Может лучше нам познакомится надобно? Я, русский офицер, Орлов Константин Петрович.

– А я Александр Бернс, капитан на этой шхуне и английский подданный! Скажи, почему этот сумасшедший янки называет тебя генералом? Жидковатый ты для такого чина.

– Это тебе лучше у него самого спросить, – проговорил поручик, пожав плечами. – Я же хочу еще раз про нашу договоренность тебе напомнить.

– Да хватит тебе тараторить, одно и тоже! – с раздражением отмахнулся Бернс. – Доставлю я вас к вашему Ново-Архангельску! Но шкипер прав, у нас нет точных данных о мелях и банках, поэтому придется идти на малых оборотах. Можно спросить?

– Слушаю тебя, капитан, – кивнул Орлов.

– Я бы хотел отправить, не много провизии и водки моим парням на берег, – прохрипел простуженным голосом Бернс, а то они околеют от холода, или просто умрут без спиртного. Это возможно сделать пока мы не выбрали якоря?

– Думаю, что вашу банду, напоят и накормят аборигены и о них не стоит волноваться.

– Не называй, офицер, мою судовую команду бандой! – выкрикнул Бернс, вскакивая. – Нашел бандитов! Мы морские партизаны и точка! А теперь проводи меня на камбуз, я хочу выпить вашей водки! Это, пожалуй-то не многое, что есть в вашей империи, что греет хорошо душу в дали, от старушки Англии.

– Нас ждет сложный переход, – проворчал Орлов. – Может пьянствовать, будем потом?

– Разве же это пьянство? – дыхнув перегаром, возмутился Бернс. – Это мое нормальное состояние, да и потом, я по вашей милости промерз как сосулька! Ты хочешь, что бы я простудился и слег? А кто поведет «Марию»? А так я буду как новенький уже к утру! Сон опять же будет крепким, да и шторм сюда идет, возможно, пережидать придется.

Пропустив капитана вперед, поручик двинулся следом, молча слушая монолог пленника.

– Вот ты, воевода, обзываешь моих парней бандитами! – возмущался Бернс, погрозив указательным пальцем. – А, что ваши казаки, до жирной и легкой добычи не жадны? У меня, между прочим, есть каперское свидетельство, выданное самими лордами. Ты, наверное, думаешь, что я с ними одного поля ягода? А оно так и есть! Между нами есть лишь очень маленькая разница – за ними стоит мощный флот нашей империи, а я имею лишь одну шхуну и малое число людей. Тех самых бедолаг, которых я должен оставить на берегу без припасов, по вашей милости.

– Мне надобно расплакаться от умиления? – буркнул Орлов, заходя следом на камбуз.

– Если бы я мог, то сам бы расплакался. И за тех, кого придется оставить на берегу, и за всех тобою убиенных.

С этими словами Бернс подошел к огромному сундуку, стоящему в углу не большого помещения, заставленного столами, стульями, шкафами с посудой и кастрюлями. Не спеша и явно смакуя сам процесс, достал из кармана своих полосатых штанов ключ и гордо проговорил, открывая замок:

– Это мой золотой запас.

Когда огромный замок был снят, а массивная крышка поднята, то взору Орлова предстали ряды литровых бутылок водки, заботливо переложенных стружкой.

– Ничего себе запасы! – вырвалось у него. – Капитан не боится, что судовая команда сопьется в пути?

– Без этого в океане, как и без чеснока не выжить, – покачал головой Бернс, сбивая с горлышка сургучную пробку. – Если выдавать команде в меру, лишь тем, кто освобожден от вахты, то это только здоровье правит.

Поручик, молча, наблюдал за тем как капитан взял со стола огромную металлическую кружку, с безразличным видом, вылил под стол, недопитый кем-то чай и стал наливать себе водку.

– Э-э-э-э…, – начал, было, Орлов, глядя, как стремительно наполняется кружка. – Мы еще до форта не добрались!

– Успокойся, воевода, я свою норму знаю, – буркнул капитан, – я с малолетства брожу по морям.

Опустошив на одном дыхании содержимое кружки, Бернс долго морщился, закрыв глаза, затем взял со стола не доеденный кусок вяленого мяса, бросил его в рот и стал с остервенением жевать.

– Столько водки при абордаже взяли, или закупали специально? – усмехнувшись, спросил Орлов, раскуривая сигару.

– Нет, – покачав головой, пробормотал пленник, – это я у ваших заготовителей, выменял на соль и спички.

– Теперь я понимаю, как вы мену с первостепенными народами держите.

– Нашим лордам нужны воины в здешних землях, – пробормотал капитан, садясь к столу. – Это политика, воевода, а я со своей командой, здесь лишь маленькая пешка, в большой игре.

– Для нас важно то, что вы спаиваете и вооружаете здешние окраинные народы, – с металлом в голосе проговорил поручик. – И делаете это специально, что бы проще было натравливать их на наших поселенцев, что бы они стреляли нам в спину.

– Что поделаешь, – буркнул Бернс, – война как видишь, продолжается и не мы все это придумали.

– А не надоело воевать, да кровушку лить? Может уже пора успокоиться, да замириться? – выдохнув табачный дым, проговорил Орлов с укором.

– Поверь мне на слово, воевода, наши лорды и пэры, делают все, что бы столкнуть вас в океан! Делали и делать будут, – это совсем не важно, что закончилась Крымская компания.

– А вот это твои пэры и лорды видели? – проговорил поручик, показывая фигуру из трех пальцев. – Русская Америка уже сто двадцать лет, стоит под флагом моей империи и далее стоять будет! Можешь так и передать своим хозяевам, что наших колонистов не запугать вашими интригами.

– Пустые это хлопоты, – буркнул капитан, наливая очередную порцию водки. – Мои лорды и пэры, как впрочем, и весь мой народ, всегда будут помнить, как самого Наполеона из Парижа поколотили московиты! Вы, воевода всегда, будите, для нас опасны, и мы всегда будем с вами воевать. Это неважно, где и как, но это будет именно так!

– За свою жемчужину волнуетесь? Все спите и видите, как бы мы туда не зашли?

– Все правильно и за нее, – проговорил капитан, наливая очередную порцию водки. – Если вас не остановить на окраине, то вы и туда залезете как слоны! Вам же все земли мало!

– Невероятно!

– Что именно? – насторожился пленник, занюхивая выпитое сухарем.