– Зажечь все фонари! Белый наверху фок-мачты, на вантах справа зеленый, слева красный! Один живо на нос с лампой! Сигнал подавать непрестанно, круговыми движеньями!

– Усиливается бортовая качка! – крикнул кто-то в темноте.

– Ничего, бросьте по бортам дополнительные веревочные лестницы! Принимаем всех на борт и сразу выбираем якорь!

Тем временем, индейцы, веселясь и улюлюкая выбили бочку из под ног англичанина. И его тело, несколько раз дернувшись, замерло, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Прощай, англичанин, – со вздохом прошептал Орлов, сквозь стиснутые зубы, – не получилось уберечь тебя, прости.

– Ну, что, урусы, страшно умирать? – раздался рядом, чей-то шипящий голос.

Только тут Орлов с молча плакавшим Неплюевым, заметили выросшую из темноты фигуру Лиса. Крепкого телосложения, он твердо стоял на обледеневшей палубе, сжимая в руках винчестер, и был явно доволен всем происходящим вокруг.

– Чего тебе от нас надобно? – буркнул поручик. – Никак не дождешься, когда и нас вздернут на рее?

– Пусть собака, на Пинкертона работающая, берет след и гавкает у костров своих богов – это капитан решает. А мне по соглашению у костра, достанетесь вы, урусы!

– Ну и к чему мы понадобились, сыну народа Чугучей? – прищурившись, проговорил Орлов. – По-моему ты продешевил, Лис! Какая с нас цена?

– Ты, урус, стрелял из пушки в моих братьев! – выпалил индеец, хватаясь за рукоятку огромного кинжала в ножнах. – Многие из них, погибли в холодных водах океана. И народ моей деревни, никогда не простится с ними, не проводит в последний путь к нашим предкам.

– А ты всерьез думал, что можно вот так просто, сесть в каноэ со своими братьями и налететь на русских? Значит, ты до сих пор так и не понял, кто такие русские поселенцы и как они могут драться до крайности? Твой дружек, капитан, нарушил водную межу со своими матросами, и он знает об этом. Потому-то он и торопиться как вор, под покровом ночи выбрать якорь и лечь на обратный курс! Возьми мою жизнь – это ведь я стрелял в твоих братьев! Отпусти моего товарища, он еще слишком молод, что бы спешить к кострам наших предков и тебе за его голову, в нашем Большом городе, дадут щедрый выкуп. Ведь мы, столько лет живем по соседству с твоим народом! Нам дружбу водить надобно, резать у костра мясо одним ножом, а не целиться друг в друга.

– Наши друзья англичане, – покачав головой, проговорил тот. – Они помогают моему народу жить, вооружают его скорострельными ружьями, дают порох и соль.

– Мы тоже можем быть вашими друзьями! – выпалил сквозь слезы инженер, с широко раскрытыми от ужаса глазами. – Это ведь хорошо когда много друзей!

– Вы не можете быть нашими друзьями, – с презрением процедил индеец. – Ваши люди воруют у наших умерших отцов их души, а вор не может быть другом.

– О чем это он, Константин Петрович? – стуча зубами и дрожа всем телом, выдавил Неплюев.

– Да погоди ты, Иван Иванович! Разъясни мил человек, чего это мы у вас крадем и где? Что-то слова твои, мы никак в толк не возьмем.

– Ваши люди роют нашу землю, жгут ее в печах, а вместе с дымом улетают оскверненные души наших предков! – со злостью выкрикнул Лис. – Мы много раз просили ваших вождей, не делать этого! Не осквернять память нашу! Ваши старейшины обещали нам это, но вы продолжаете беспокоить прах наших умерших. Наш Инук-Чук рассержен, он просто в ярости! Он шлет на наших людей болезни, из-за которых мы едва успеваем, оплакивать наших родственников.

– Ага, я, кажется, смекнул, про что это ты говоришь, – покачав головой, проговорил Орлов. – Ты говоришь, про работу нашего кирпичного завода, что в низовьях реки Медной? Знаешь храбрый воин, нам, как и вам, нужно отапливать свои вигвамы, в холодное время, готовить на печах пищу. Именно поэтому наши люди, добывают там огнеупорную глину. Но они не помышляют об осквернении праха ваших предков. Они же не роют землю возле ваших деревень!

– Вы, урусы, ответите за своих братьев! Я все сказал!

– Ну, что, Лис, – проговорил капитан Бернс, подходя к пленникам, – нашел ты с ними общий язык? Давай их вздернем как и того пса! Они русские народ упрямый, ничего кроме хлопот они тебе не принесут. Верно, я говорю, воевода пограничный?

– Ты, капитан в своих плаваньях, видать совсем мозги простудил! – выпалил Орлов с ненавистью. – Эта наша земля, а ты как вор залез за водную межу, и творишь беззаконие! Ты получишь все по заслугам со своими головорезами!

– Моя земля! – передразнил, капитан, криво улыбаясь. – Ты, видать, забылся, что это ты с дружком привязан к мачте, а не наоборот! Сейчас на борт поднимется судовая команда, и мои люди нарежут вас на ремни!

– Ты обещал мне отдать урусов, – проговорил сквозь зубы Лис. – Ты забрал своего единоверца, а урусы должны предстать перед судом моего племени!

– Ну, посмотри на них, Хитрый Лис, – улыбаясь, буркнул толстяк, беря индейца под руку. – Они стреляли в моих людей, и если я их отдам тебе, то меня не поймут.

– Ты обещал, что если на борту окажутся урусы, то ты отдашь их мне, – упрямо повторил индеец.

– Кто же мог предположить, что на борт заберется сам пограничный воевода! – выпалил капитан. – Ну, хорошо! Пусть будет по-твоему. Только прежде чем твои люди их заберут, мы их крепко допросим. Хорошо?

– Думаю, что старейшины моего племени, не будут против, – проговорил индеец, уходя на корму шхуны.

– Вот и хорошо, что договорились! – крикнул вслед капитан. – Если я понадоблюсь, то я буду в котельной, беседовать с кочегарами, заодно и гляну, как пары держат!

Продолжая дрожать всем телом, инженер с ненавистью посмотрел вслед капитану и затравленно прошептал:

– Что же нам теперь делать? Что они хотят с нами сделать на кирпичном заводе? Лучше уж долю англичанина разделить здесь, чем с этими варварами, которые могут придумать любую гнусность.

– Помоги его душе, Пресвятая Богородица, Матерь Господа нашего, – прошептал Орлов, глядя на раскачивающееся тело полицейского. – Погоди, Иван Иванович, хоронить нас, мы еще повоюем! Подумаешь, в полон взяли! Лису еще нас до кирпичного завода дотащить надобно, а это уже целая жизнь. Да и про ползунов наших не забывай, они же огни сигнальные на шхуне уже заметили и смекнули, что беда у нас приключилась.

– Это если они еще живы, – закусив нижнюю губу, выдавил инженер сквозь слезы.

– Типун, тебе на язык! Шума на берегу не было, а это значит, что не обнаружены они.

Тем временем тело англичанина было снято с веревки и сброшено за борт, под радостные возгласы индейцев. От которых отделился один, и с самодовольной улыбкой, покачиваясь на скользкой палубе, приблизившись к пленникам – это был Лис.

– Ваш дружек, уже на пути к своим предкам, – ядовито процедил он сквозь зубы. – Только вы не думайте, что ваша смерть будет такой же легкой под этой луной.

– Ну да! Ты убьешь нас, два раза! – разозлившись, выпалил Орлов.

– Ошибаешься, урус, – зловеще прошептал индеец, – мы не будем вас убивать. Мы сожжем вас в ваших печах! В тех самых, в которых вы обжигаете свои кирпичи, тревожа души наших предков. Именно об этом, просил Инук-Чук нас через шамана.

– Так вот, что вы удумали, – проговорил поручик, покачав головой. – А почему ты так уверен, что наши работные люди, позволят тебе все это проделать с нами?

– Потому что на вашем заводе, больше никого нет! – отрезал Лис, перекосившись от злости. – В бараках вашего завода, поселился ветер, а ваши проклятые печи остыли.

– Как это никого нет? – сквозь слезы прошептал инженер.

– Да, что ты его слушаешь…, – начал, было, Орлов и осекся.

Показавшиеся из-за борта в мерцающем свете тени, словно по команде, открыли ураганный огонь из револьверов, по толпившимся у противоположного борта индейцам. Которые были буквально сметены, раскаленным металлом, рухнув как подкошенные на палубу.

– Живы? – закричал Джон, – стреляя в след убегающему Лису.

– Живы! Живы! – истошно закричал инженер, с широко раскрытыми глазами. – Развяжите нас! Нас хотели сжечь заживо!