– Я, проливал кровь за Капитолию! – с остервенением закричал Смит. – Я командовал снайперской ротой и мы бились против рабства, против «судов Линча», за справедливый суд присяжных, за прочие идеалы демократии. И я никогда, слышите мистер, Орлов, никогда не предавал союзников! И я никогда не пойду на поводу, у каких-то туземцев, жрущих сырое строганное мясо и воняющих псиной!
Внезапно двери с шумом распахнулись и в комнату гауптвахты буквально ввалился, тяжело дыша, шериф, с перекошенным от злости лицом.
– Что это ты себе позволяешь, капитан? – выпалил он с порога. – На каком основании арестовали, да еще и избили моего помощника?
– На том основании, что час назад он застрелил двух человек в городе, а еще один погиб в этой перестрелке. И этим погибшим оказался ассистент убитого инженера, которого вы вроде как спрятали в полицейском участке, а это, между прочим, гражданин нашей страны. И есть еще много веских причин, почему ваш помощник арестован! А еще я бы хотел знать, почему это шериф скрывает от меня важные данные о своем помощнике?
– Чего ты несешь, капитан? – взорвался Билл. – Мне нужен помощник! А ты если бы и не выдал его аборигенам, то захотел бы судить! А нам сейчас только представлений не хватало!
– Ну, вы даете, Билл! Выполнение Закона вы называете представлением? Вы же должны быть на моей стороне! Вы, шериф, черт меня подери! А в гарнизоне, где введено военное положение, все тем более должны жить по Закону, и это касается вас со своим помощник! Все должны знать, что Закон для всех один. Поэтому мы проведем следствие, а потом присяжные решат, виновен мистер Орлов или нет.
– Значит, будем все-таки судить? – играя желваками, выдавил со злостью шериф.
– Закон для всех один! Лишь тогда в гарнизоне будет порядок!
– Надеюсь, я тоже буду участвовать в дознании?
– Разумеется, – буркнул капитан, выходя с гауптвахты, – а пока мы разберемся с туземцами, ваш помощник посидит здесь. Ему под охраной будет и безопаснее.
– Я лично буду принимать заявления от присяжных! – крикнул шериф.
Подойдя к решетке, Билл протянул арестованному помощнику сигару со спичками и улыбнувшись проговорил:
– Ничего, сынок, все образуется, уж я-то растолкую присяжным, если конечно суд состоится, что и к чему. Тем более, у нас с тобой есть задержание на счету убийцы Окса, все ведь подтвердилось, и ты оказался прав насчет этого парусника. Ну, а на капитана зла не держи, у него больше половины солдат – это бывшие дезертиры, которые воевали за Юг. Ему нужна дисциплина в гарнизоне любой ценой, за то, что поколотили, прими извинения от старика Билла.
– Да я и не в обиде, – отмахнувшись, проговорил поручик, прикуривая сигару. – У меня просьба одна есть.
– Какая?
– Те два визитера, что пришли сегодня в полицейский участок, сказали, что ждали меня всю ночь в доме у Розенберга и, что там уже не было ни Давида Марковича, ни моего урядника.
– Вот как?
– Да, я хотел попросить шерифа озадачиться их исчезновением, если это конечно, правда.
– Считай, что я уже занимаюсь этим! – воскликнул Билл. – Да-а-а, жить в Ситке становится все интереснее. Я обязательно займусь их пропажей! А теперь скажи мне, как погиб Кент?
– Его застрелили эти самые незнакомцы.
– Ты их знал раньше и, что они хотели?
– Хотели, что бы я пошел с ними. Сказывали, что им поручили доставить меня к какому-то иноземцу.
– И кто он такой?
– Они сами не знают, – отозвался Орлов, пожав плечами. Их наняли, потому что они русские.
– Ладно, кто они такие будем разбираться, и выяснять позже…, сейчас главная задача отстоять город.
– Все так серьезно?
– Да, есть данные наших наблюдателей, что туземцы потягивают свои силы к окраинам Ситки.
– Но ведь срок ультиматума еще не истек.
– В том то и дело, есть вероятность того, что пойдут они на приступ, не дожидаясь срока, – со вздохом проговорил шериф.
– Удержит гарнизон город?
– Если честно, то не знаю…, на все воля Господа.
Орлов внимательно посмотрел на красное лицо Билла и твердо проговорил:
– Давайте я выйду за частокол к ним один, убедите в этом капитана.
– Не говори ерунды мистер, Орлов! – воскликнул старик. – Мы не дикари, мы граждане Свободных Соединенных Штатов и не позволим диктовать нам условия, тем более каким-то племенам. Ладно, пойду я сынок, а то меня назначили командиром ополченцев, ждут они меня одним словом. Я обязательно зайду к тебе еще и твоими друзьями займусь – быть такого не может, что бы у нас в Ситке люди вот так пропадали.
После ухода шерифа, Орлов лег спиной на лавку и, уставившись в потемневшие от времени доски потолка, стал думать обо всем произошедшем. Но все его мысли снова и снова возвращались к родным просторам империи, к своей Родине, к своей не многочисленной родне, которую он не видел уже так долго. Вспоминал он и о том, какое впечатление в России произвели первые суды присяжных на общество, на все сословия без исключения. Вспомнил сколько поначалу было споров перед введением этого инструмента правосудия и различных мнений, поскольку в число первых присяжных допускались и малограмотные крестьяне. Однако уже первые заседания развеяли все сомнения – все были довольны новым судом.
Тягучее течение его мыслей, оборвал стон соседа лежащего на полу, который придя в себя с трудом сел и отчаянно тряся, взлохмаченную голову закричал:
– Мы, что уже в аду?
– Нет, милейший, – отозвался поручик, продолжая лежать на лавке, – там говорят гораздо жарче, а тут мы пока под арестом.
– Я убью этих позорных янки! – истошно завопил матрос, хватаясь руками за голову. – Они еще пожалеют, что вломились на борт капитана Себастьяна! Они, наверное, перепутали нас со своими фермерами из Сант Луиза! А ты кто такой?
– Я, поручик Орлов, – медленно проговорил тот садясь.
– Так ты русский? – удивленно пробормотал моряк.
– Точно так.
– Так это из-за вас тут завертелась вся эта «полундра»? – прохрипел матрос, с трудом садясь на лавку. – Молодцы ничего не скажешь! Всучить янки ящик со льдом, да еще когда они от своей войны не оправились – это как изловчиться надо было! Это же просто уму непостижимо!
Орлов грустно усмехнулся и, глядя, на арестованного проговорил:
– Ну, то, что англичане огорчились, я еще могу понять. А португальцы то чем не довольны?
– Мы работаем не на Португалию, а на нашего посланника в Риме, господина Альмада! – выпалил тот.
– Тогда понятно, – буркнул Орлов, – я знаю, что ваш Альмада покровительствует иезуитскому ордену. Понятно, почему вы тут объявились!
– Сам папа выражает ему глубокую благодарность за «полезную деятельность»!
– И в чем же она заключается, позвольте полюбопытствовать?
– В деле насаждения истинных начал католической веры, вот в чем! Рим не может оставаться равнодушным к тому, что здесь объявились выскочки, из сект этих протестантов.
– И здесь вас интересует это? Или сюда еще примешиваются, какие-то торговые интересы?
– Ну не без этого, наверное, я не знаю, – пробормотал матрос.
– Зато я знаю, – со вздохом отозвался поручик. – Знаю, как вся ваша братия, жадна до прибыли и это не важно, в какой части света вы служите Риму. В землях австрийской короны, имения ордена оценивают в сотни тысяч гульденов, в Баварии доходы составляют сотни тысяч талеров, в Испании одни земельные владения, приносят десятки миллионов франков. Я уже про саму Португалию молчу, там я так смекаю, тоже миллионами пахнет.
– Ты еще забыл упомянуть Перу с Новой Гренадой и Альтийские острова, где доходы еще больше гораздо! – выкрикнул арестованный, укладываясь поудобнее на лавке.
– Все верно, – буркнул Орлов, – на одной Мартинике у ордена владений на миллионы франков. Только я никак не могу понять, а где же ваши торговые интересы на Аляске лежат?
– Ордену, как и Альмаде нужна в первую очередь не ваша Аляска! – выпалил тот. – Риму важно из-за этой покупки не потерять контроль над Мексикой, по крайней мере, так говорит наш капитан. Риму важно контролировать морские пути, через которые идет товар с сахарных заводов и серебряных рудников? Это же эльдорадо!