Иисус в терновом венке, истекающий кровью, смотрел на нее с креста. В его глазах – такая мука. Может, уже тогда он знал, что искупительная жертва будет напрасна. Он умер за нас – грешных людей, омыв своею кровью, но ничего в мире не изменилось. Люди продолжают так же грешить, если не больше, и лишь вспоминают о боге, когда им очень плохо… Как ей сейчас…
Рядом картины ада – грешники горели в геенне огненной, их поджаривали на сковородке, варили в кипящем котле…
– Почему христианская вера такая жестокая, а бог такой беспощадный? А как иначе? Если уж он послал своего сына на такую мучительную смерть, то что говорить о нас? В прошлые века люди шли на войну за веру Христа, и сколько их погибало? Жены оставались без мужей, матери без сыновей, дети без отцов… Бог забирал всех…
Что ей попросить у бога? И услышит ли он ее? Ему, наверное, так надоели люди, что вечно клянчат у него блага или прощение…
К тому же она получила то, чего хотела, но счастья это не принесло. Все детство мечтала быть моделью, ждала своего звездного часа, а, добившись, поняла, что это не то, что ей нужно.
Что успех не самое важное в жизни понимаешь тогда, когда уже добился его. Успех не согреет тебя ночью и не утешит, когда плохо.
Ей все чаще и чаще хочется вернуться назад, но это невозможно, по пути к успеху что-то потеряно. И как ни старайся, того не вернуть.
Однажды постояв под светом софитов, очень сложно спуститься на землю. Как говорится: не взлетай – и не упадешь, а чем выше взлетел, тем больнее падать…
И нет смысла спрашивать себя: почему это случилось именно с тобой? Что сделано, то сделано. Будешь думать об этом – только измучаешь себя…
* * *
Вика зашла в гримерку, где уже сидело шестеро девиц, выглядевшие чуть лучше уличных шлюх. Девицы сами себе накладывали мейк-ап: старательно замазывали прыщи, покрывали блеском подозрительно пухлые губы. У всех татуажные брови, гелевые ногти – полный отстой. Куда она попала?
Пройдя десятки кастингов, где она получала лишь отказы, лишь тут ей повезло… Повезло?! Участвовать в таком балагане?
За кого они меня принимают? Чтобы я работала с этими шалавами? Если бы я так не нуждалась в деньгах, то и разговаривать бы не стала.
Вне себя от возмущения Вика швырнула трусики, которые она должна рекламировать. Какая дрянь!
Ей вспомнилась Швейцария. Реклама белья «La Perla». Как все было шикарно!
Тичино, утопающий в пальмах, розовый бассейн, вилла с белыми колоннами, роскошные модели-бразильянки, что работали с ней. Со всех сторон вздохи восхищения, страстный взгляд Клаудио и поездка к нему на серебристой «Maserati» … И она в своей лучшей форме, в которой уже точно никогда не будет.
Вспомнила, как она полулежала на кровати с розовым балдахином, каждый ее жест вызывал вздохи восхищения. Как ей было уютно под взглядом Клаудио…
Неужели это на самом деле было с ней? Сейчас в это просто невозможно поверить.
Вика с неприязнью оглядела этих шлюхоподобных моделей в дешевом белье.
«Того и гляди скоро меня пригласят сниматься для рекламы секс-шопа…»
Ситуация бесила ее потому, что она сама не верила в собственные силы. Ее подтряхивало, пока накладывала грим, и дрожали руки, пока она пыталась подвести глаза. У ней никак не получалось сделать ровную линию.
Как ей хочется выпить! Но она предупреждена, что сразу вылетит, если заметят или почувствуют запах. Все уже знают, что на нее нельзя положиться – слухи распространяются быстро.
Какой дешевый интерьер и какое мерзкое белье. Случаем, не с китайского рынка? А эти дешевки-модельки, случаем, не с трассы снятые?..
Значит ли это, что и я стала дешевкой? А какой ответ ты хотела услышать, идиотка? Как не хочется в этом сознаваться даже самой себе.
Вдруг она услышала за спиной:
– … все говорят, как модель она кончилась…
Вика не шелохнулась, но от этих слов на глаза навернулись слезы. Она вышла на середину, понимая, что ей предстоит, возможно, самая тяжелая, а может, и последняя съемка в ее карьере.
Их втроем поставили перед камерой. Справа брюнетка оснащена нехилым бюстом, но выглядит бюст подозрительно высоким. Да и не брюнетка она – отросшие светлые корни выглядят отвратительно.
– Внимание! Смотрим в объектив!
От вспышек заслезились глаза. Софиты раскалялись, и воздух наполнился людскими испарениями: смесь дешевой косметики и женского пота стала удушливой до тошноты.
Вика была сыта по горло: все внимание было обращено на грудастую брюнетку, а Викой никто не интересовался.
– Прогнись! Вика – это тебе! Не так! В левую сторону сильнее. Подожди, я тебе покажу.
Подойдя к ней, он показал, как развернуться, чтобы был виден изгиб спины.
Грим потек, Вика изнемогала под жаром софитов. Пока она разворачивалась, у нее неожиданно подвернулась нога, она качнулась в сторону.
– Вика, с тобой все в порядке?
– Да, я в порядке. Можно сделать паузу?
Он пропустил ее вопрос мимо ушей и демонстративно отвернулся. Он снимал одну за другой, менял местами, потом обратился к грудастой брюнетке.
– Ты сегодня в ударе, малышка! Как ты порадовала меня, – и многозначительно глянул на нее.
Брюнетка призывно посмотрела ему в глаза и выпятила бюст. Фотограф не сводил с нее глаз. Похоже, они без слов договорились о сегодняшней случке.
Вике так опротивело происходящее – эта грошовая клоунада, которая завершится банальным сексом. Она попросила:
– Может, побыстрее закончим сегодня.
– Мне решать, когда закончить. В советах я не нуждаюсь! – резко ответил он.
Вику от гнева затрясло. Как он смеет так обращаться с ней? Да еще при этих тварях?
– Перерыв пять минут!
Она присела на стул и закурила, руки тряслись. Фотограф на ноутбуке просматривал только что отснятые фотографии, недовольно хмурясь.
– Плохо. Вы как парализованные. Вика сделай лицо попроще. Что ты такая набыченная? – сказал он.
Вика посмотрела в зеркало и поправила потекший грим.
– Всем приготовиться! Будем снимать заново! – крикнул фотограф.
Это означало следующее, что еще не один час под жаром софитов они будут корячиться в идиотских позах.
Вика развернулась и направилась в раздевалку. Вслед послышалось:
– Виктория! Ты куда?
– Я свое отработала. Не собираюсь еще не один час извращаться в этом отстойном бельишке!
– За этот день ты не получишь ни рубля! Ты сорвала съемку! – закричал фотограф.
– Да не деньги и были.
– Если ты сейчас уйдешь, то это значит, что ты последний день отработала. Ты не получишь работу в будущем!
– Кто ты такой, чтобы решать, получу я работу в будущем или нет? – взбесилась Вика.
– Я тебя предупредил…
– Грязный извращенец, – произнесла Вика негромко, но ее все равно услышали.
– Ушла с глаз моих! И чтобы я тебя не видел!
– Да пошли вы все! – крикнула она, выплескивая всю накопившуюся горечь. – Мутанты!
Выскочив на улицу, она облегченно вздохнула, так была рада что все позади. Ей хочется домой и хочется выпить, на все остальное ей положить…
Не раздеваясь, она налила себе полстакана виски и выпила залпом. Постепенно дрожь в руках стала проходить, и ей стало лучше. Скинув обувь и плащ, она наполнила еще полстакана. После того как тепло разлилось по телу, она смогла соображать. Идиотка! Зачем нужно было устраивать эту сцену, теперь точно не получить никакой работы.
* * *
Уже несколько дней ее подташнивало, она проверила по календарю – период задержался на три недели. В том бардаке, что жила последнее время, она не заметила этого. Так влипнуть…
Один немаловажный вопросик: папаша, кто? Как бы вспомнить подробности этих ночек?
В кабинете врача она чувствовала себя неловко, и это злило ее. Мерзко от того, что врачиха оценивающе разглядывает ее, и от того, что она хорошо знает, для чего Вика пришла сюда.
– После любых вмешательств в полость матки, искусственного прерывания беременности, осложнениях после аборта увеличивается риск развития опухолевых процессов в молочных железах, воспаление шейки матки или ее стенок, травмированных во время операции. Результатом невылеченных вовремя воспалений может стать нарушение работы яичников, регулярные выкидыши и последующее бесплодие.