После усиления влияния США в Иране и укрепления положения шаха советское руководство сделало некоторые попытки наладить отношения и с шахом Мухаммедом Реза Пехлеви.

В августе 1950 года Политбюро дало задание И. Садчикову выяснить, желает ли шах посетить Советский Союз. Садчикову предписывалось: «В связи с полученными вами сведениями о желании шаха посетить Москву, вам необходимо пока ограничиться следующим. Через тот же источник дайте знать шаху, что советское правительство стояло и стоит за улучшение ирано-советских отношений и что ухудшение этих отношений не зависело от Советского Союза. Вам следует указать, что советское правительство и лично глава советского правительства генералиссимус Сталин всегда благожелательно относились и относятся к Ирану. Если шах стремится улучшить ирано-советские отношения, то это можно только приветствовать»[995].

В обстановке растущей напряженности в Иране Мухаммед Рза шах вновь реанимировал идею о своем визите в Москву. Начальник канцелярии шаха Нурзад заявил второму секретарю Советского посольства Кузнецову, что шах очень обеспокоен усилением англо-американской пропаганды против Советов, и что было бы желательно парализовать эту «вредную» пропаганду. Нурзад сказал, что «почему бы Советскому Правительству не пригласить к себе шаха, тем более, что он нуждается в курортном лечении в таком месте, как Кисловодск или Железноводск». Нурзад добавил, что шах с удовольствием примет приглашение Советского правительства и посетит СССР»[996].

В своем отчете в Москву И. Садчиков высказал предположение, что Нурзад говорил с сотрудником советского посольства по прямому указанию шаха, и что на следующей встрече это станет совершенно ясно. В своих телеграммах в Москву И. Садчиков настаивал на нецелесообразности оттягивания сроков визита шаха в СССР. В январе 1952 года А. Громыко докладывал И. Сталину: «Это не первая попытка шаха прозондировать почву для своей поездки в СССР. В 1950 году шах предпринимал такую попытку через купца Носратяна, депутата Рафи и печать. В ответ на этот зондаж шаха т. Садчикову было дано указание (телеграмма № 412 от 16. VIII. 1950 г.) пока ограничиться тем, что дать знать шаху, «что Советское Правительство стояло и стоит за улучшение ирано-советских отношений и что ухудшение этих отношений не зависит от Советского Союза», а также «указать, что Советское Правительство и лично генералиссимус Сталин всегда благожелательно относились и относятся к Ирану. Если шах стремится улучшить ирано-советские отношения, то это можно только приветствовать»[997].

По мнению И. Садчикова, если сорвется поездка шаха в СССР, то возникнет вероятность отдаления его от Советского Союза и принятия Ираном предложения Америки вступить в западный блок. И. Садчиков также считал, что не исключена возможность консультаций между шахом и М. Мосаддыком по вопросу визита в Москву. Оценивая концепцию И. Садчикова, А. Громыко писал И. Сталину: «МИД СССР считает целесообразным дать тов. Садчикову указание о том, чтобы тов. Кузнецов встретился с Нурзадом и сказал ему, что, поскольку из сообщения Нурзада не ясно, действительно ли шах желает посетить СССР и если желает, то когда именно, он не мог доложить об этом послу. В той же телеграмме следует обратить внимание т. Садчикова на то, что он придает слишком большое значение сообщению Нурзада о желании шаха посетить Советский Союз и не учитывает того, что такой зондаж иранцы, очевидно, предпримнимают с целью использовать его, в случае нашего положительного отношения в своих целях»[998]. Подобный текст с малыми изменениями А. Громыко направил и В. Молотову 11 января 1952 года. В конце этого послания А. Громыко писал: «МИД СССР считает целесообразным дать т. Садчикову указание о том, чтобы т. Кузнецов встретился с Нурзадом и сказал ему, что Советское Правительство стояло и стоит за улучшение ирано-советских отношений и что, евсли бы шах выразил желание посетить Советский Союз с целью улучшения ирано-советских отношений, то по мнению Кузнецова, это могло бы встретить благоприятный отклик в Москве»[999]. На следующий день, 12 января А. Громыко вновь докладывал И.Сталину: «В интересах дела желательно было бы предварителшьно знать, какие вопросы шах желал бы обсудить в Москве»[1000]. Соответственно ЦК ВКП(б) принял Постановление «Об указании послу СССР в Иране Садчикову в связи с зондажем шаха Ирана относительно поездки в Советский Союз.

Из внеочередных указаний ЦК ВКП(б) И. Садчикову в конце января 1952 года заметен отход от прежней позиции. Послу указывалось: «Вы должны считаться с тем фактом, что иранцы уже не первый раз ставят вопрос о поездке шаха в СССР, не доводя дело до каких-либо практических выводов. И теперь вопрос о поездке шаха в СССР поставлен ими, видимо, с целью использовать обсуждение этого вопроса с советскими представителями в той политической игре, которую иранцы ведут с англичанами и, особенно, с американцами. Не уклоняясь от того, чтобы выслушать иранцев и установить, каковы их действительные намерения в данный момент, Вам следует иметь в виду, что наше отношение к вопросу о поездке шаха в Москву мы можем выразить лишь в том случае, если со стороны шаха будет проявлено определенное желание поехать в СССР и об этом им будет доведено до Вашего сведения как посла»[1001].

Сотрудники Советского посольства вели переговоры, параллельно с шахом, разрабатывали различные направления и с членами Иранского правительства.

22 августа 1950 года премьер-министр Хаджи Али Размара сообщил И. Садчикову, что продолжающиеся в течение 7 лет торгово-экономические переговоры с американцами не дали реальных результатов, что обусловливает необходимость торговых переговоров с СССР. «Кроме всего этого, — продолжал Размара, — я лично заинтересован в ускорении этих переговоров, коль скоро они были начаты по моей инициативе. Я не хочу скрывать от посла, что мне было бы приятно сказать своему народу не только то, что эти переговоры начаты по моей инициативе, но и показать реальные результаты». «Поэтому Размара обращается ко мне с просьбой оказать содействие в ускорении хода переговоров», — докладывал в Москву Садчиков[1002].

Вместе с тем в ноябре и декабре 1950 года переговоры советского посольства в Тегеране с бывшим послом Гамидом Сайяхом также не пошли дальше обмена мнениями. Единственным положительным моментом в развитии советско-иранских отношениях в тот период стало участие заместителя министра иностранных дел СССР Гусева в церемонии по случаю дня рождения шаха[1003].

От внимания Советов не ускользнул факт образования Национального фронта во главе с М. Мосаддыком и избрание его сторонников в Меджлис. В накапливаемой советским посольством информации отражался растущий ропот народа против действующих в стране компаний и политики Соединенных Штатов. Бывший посол Г. Сайях сообщил И. Садчикову, что «американцы потеряли почву под ногами. Посмотрите газеты. Все иранские газеты резко выступают против американцев. Естественно, что это вызывает беспокойство и недовольство госдепартамента»[1004].

29 апреля 1951 года лидер Национального фронта М. Мосаддык был назначен премьер-министром, и это способствовало усилению антизападных, в первую очередь антиамериканских настроений в Иране.

Приход к власти Мосаддыка оказался для советской тегеранской резидентуры неожиданным, ей не удалось получить предварительную информацию на этот счет, что и послужило причиной недовольства и срочных указаний центра: «Безотлагательно и в самые короткие сроки изучите возможности использования в интересах СССР, — указывалось в письме в резидентуру, — националистически настроенных кругов Ирана, группирующихся вокруг Мосаддыка, Кашани, Багаи и других находящихся в оппозиции к шаху противников англо-американского засилья в стране»[1005].