-   Пошёл я к мамке, дяденька! – вдруг оглушил его своим тихим возгласом Сашка.

   Мальчик, невинно тараща глазёнки, погладил пса по влажному чёрному носу, отчего тот жалобно заскулил. «Дай ему лапу, Джульбарс! Хороший мальчик!» - призвал поводырь, непонятно к кому обращаясь в последнем случае. Пёс, заскулив ещё жалобней, простёр бурую в тёмных подпалинах сильную, прямую лапу. Сашка тут же пожал её. «Хо-о-рошая собака-бабака! Ну, прощай, Джульбарсик. Бей фашистов, как я. Свидимся…» Бойцы группы Неустроева заметно повеселели, а у Виктора стала медленно съезжать нижняя челюсть. Он только проводил взглядом чёрные, мелькающие в пыли пятки остановившимся взглядом и издал горлом странный звук, похожий на опустевшую раковину.

-   Что ты делал на поле боя? – внезапно спросил он мальчика, состроив протокольную рожу.

-   …Привет передавай от меня мамке. Скажи, один дядя велел кланяться и не наказывать, - предупредил его реакцию Неустроев, легонечко толкнув Виктора плечом.

   Возразить было трудно – почти невозможно. Да и не нужно. Однако многие тайны становились явными. И роль Сашки была в их числе.

-   Серьёзный малец, - философически изрёк Неустроев.  Видя, что Виктор закручинился, хлопнул его по левому плечу. – Да, поколение…  Здравствуй племя молодое, незнакомое. Ты вот что, капитан, побудь пока здесь, но никуда не отходи. Ладно? Вот и ладушки. Не тужи. Всё путём идёт.

   Он соскочил с брони и направился к вездеходу «додж», что поставлялся англичанами по ленд-лизу. Вездеход оказался надёжно укрыт за PzIII. Потому как Неустроев ловко и уверенно шёл, танкисты до сих пор беззаботно болтавшие, стали кидать на него вопросительные взгляды. Но вскоре изумлённо потупись, заговорили с новой силой. Неустроев одним махом пересёк площадь и вскоре о чём-то говорил с солидного типа майором, что смотрел на него из кабины. Затем дверца вездехода плавно раскрылась, и майор вынес своё широкое, почти квадратное тело наружу, опираясь рукой о подлокотник кожаного сидения. Оправив гимнастёрку с орденом Славы, он трусцой направился к группе, что не сходила с Т-34. Изобразив на лице недоумение, майор порывисто махнул рукой. Тогда  всех дружным горохом ссыпало вниз – неведомая сила приказала… Собака застыла у ног вожатого, обернув вокруг себя хвост. Расставив уши и вывалив розовый язык, она взирала на мир своими умными, карими глазами, готовая на всё ради своего хозяина, ради своих друзей.   А группа особого назначения контрразведки ГУКР ОО СМЕРШ казался в своих бело-зелёных пятнистых комбинезонах со стальными панцирями существами из былинных сказок. То ли богатырями, призванными сокрушить древнего змия с перепончатыми чёрными крыльями, то ли марсиан на треножниках из романа Герберта Уэллса «Нашествие марсиан». И девушки-зенитчицы, и раненые с санитарами бросали на них самые удивлённые, порой нелепые взгляды. И на Виктора с Джульбарсом тоже. Одна медсестра в окровавленном белом халате было помчалась к нему, держа на полусогнутых руках бинт и пузырёк йода. Но, встретившись с невидимой преградой, прошептала что-то себе под нос и повернула обратно.

-   Ребята, всех благодарю за службу. От хозяина отдельное спасибо. Всем передавал самые искренние, самые лучшие пожелания, - сказал майор со знаками различия артиллериста. У него было широкое курносое лицо и большие, навыкате глаза, что делало его похожим на артиста Симонова, сыгравшим роль Петра Первого. – Персонально благодарят вас, товарищ капитан.

   Он кивком указал на Виктора, от чего приятно захолостнуло душу.

-   Служим трудовому народу! – только и смог сказать Виктор со всеми, потому что всё вокруг осветилось новым, фантастическим светом…

***

…Сталин медленно сощурился. Заученным, автоматическим движением он принялся крошить папиросы «Герцеговина Флор». Когда он набил табаком трубку, его рябое с седыми усами лицо приняло успокоенное, домашнее выражение. Поскрёбышев, его секретарь и глава одной из засекреченных разведслужб, стоял перед ним навытяжку.  Скрывшаяся под вывеской Секретариат ЦК,  она помимо деятельности советских и зарубежных коммунистов, контролировала всех из живущих, что когда-то и где-то вступил в сношение с Коминтерн и работал на «мировую революцию» по Троцкому (иные, из национал-большевиков осели в НСДАП, стали сотрудниками СД и гестапо). Поскрёбышев только что доложил о результатах контрудара 5-й гвардейской армии генерала Ротмистрова, что состоялся под Прохоровкой. Из 5оо панцеров и штурмгещюц, что насчитывал 2-й танковый корпус СС, нашим силам противостояло до 400 боевых машин. В ходе боестолкновения из них было выбито триста. Около сотни не подлежали восстановлению и были брошены на поле боя. Но до двухсот единиц бронетехники противник уволок с собой и, надо полагать, вскоре поставит их в строй. Кроме того, по данным наземной и авиаразведки а также докладу маршала авиации Голованова, что поддерживал прямой контакт с ведомством Джуры, в результате эффективного применения ПТАБов, огня артиллерии и танков, а также пехотинцам с сапёрами, что установили километры минных полей, около половины гитлеровских танков и штурмовых орудий не считая прочей техники, требовали ремонта. Так называемое, «возгорание двигателя» стало обычным явлением. Кроме того больше половины танков «Пантера» вышли из строя прямо на поле боя из-за неполадок в коробке передач. (Сталин усмехнулся. Он вспомнил, как при личной встрече предлагал Фердинанду Поршу, их создателю, место наркома тяжёлой промышленности. Не зря отказал…)

   У Ротмистрова и, следовательно, его армии дело обстояло похуже, чем в корпусе Хауссера. Из 800 танков  было потеряно 400. Правда, всего 100 с небольшим не подлежали восстановлению (преимущественно лёгких Т-70, которых было 200 к началу боёв). Но более чем 300 повреждённых «тридцатьчетвёрок», около половины САУ и КВ подлежали среднему и капитальному ремонту. Давала себе знать возросшая броня гитлеровских танков. Так, 88-мм пушка «тигра» в 60 калибров позволяла вести огонь на дистанции 3-х км, а прицельный – с  2-х км. Такую роскошь могли себе позволить лишь расчёты СУ-85 и СУ-152, коих в 5-й гвардейской армии Ротмистрова насчитывалось 49 единиц. Кроме того, командующий, обладая почти 2-х кратным перевесом в авиации всех типов, умудрился не обеспечить  с ней взаимодействие в ходе боя. Штурмовики и пикировщики отбомбились  и отстрелялись за час до атаки. Тем самым они позволили гитлеровцам привести в порядок расстроенные части и даже частично отремонтировать повреждённую технику и оружие. Во время сражения Пе-2 и Илы пару раз прилетали. Интенсивно нанеся удары по наступающему врагу, они тут же улетали. Принцип «карусели» был нарушен. В результате вражеская авиация буквально висела над нашими боевыми порядками. Модернизированные «штуки» и «хеншели» с 37-мм пушками наловчились заходить со стороны двигателя. Оттуда они атаковали наши танки и САУ, не опасаясь угодить под огонь ДШК.

-   Расстрелял бы этого Ротмистрова, - в сердцах сказал Верховный, смахнув рыжую табачную соринку  с рукава белоснежного кителя. – Потерять 400 машин из 800! Чем думал этот унтер Пришибеев!?! Головой или одним местом, как говорят русские люди! Как вы считаете, товарищ Поскрёбышев?