Осталось свернуть наглецу шею, и все кончено, дерзкая добыча будет моя по праву силы, но что это? Страх? Откуда? Он вокруг, исходит от каждого, кто оказался рядом, от каждого, кто ощутил мой азарт, мой голод, мою жажду смерти. Я стою в ровном кольце из отпрянувших в стороны людей, со страхом наблюдающих как медленно, миллиметр за миллиметром в моих руках сворачивается шея эльфа. Они все боялись, причем боялись не только и не столько меня, а того что будет дальше, они все очень хорошо знают, что бывает, когда умирает один из перворожденных. Обычно после такого события приходят другие, и мертвых становится больше, и мне тоже это известно. Черт, так что же я творю?! Какого? Почему так трудно остановиться?!

- Я победил, - с трудом проталкивая слова через пересохшее горло, я сообщил уверенному в близкой смерти перворожденному. - Признаешь ли ты поражение?

- Д-ха... - выдавил из себя упавший на мостовую эльф, а я как можно глубже спрятался в своем теле, выталкивая на поверхность захваченную не так давно часть души мертвого эльфа. Всеми силами постарался стать незаметным, исчезнуть, раствориться. Вокруг по прежнему стояли люди, десятки людей, одни из них видели все с самого начала и одобряли, другие просто злорадно радовались, что нашелся некто, кто сумел поставить на место зарвавшихся эльфов. Сочувствующих не было, но все без исключения испытывали страх передо мной, моей силой, скоростью и жестокостью, и в оцепенении продолжали пялиться на лежащего лицом вниз эльфа. Кто-то из них уже очнулся и поспешил убраться подальше, но большинство продолжали стоять, лишь расступившись перед спешащей на выручку собрату парочке длинноухих.

- Из какого ты дома собрат?

- Мой дом там, где мне рады, где мое слово значит многое. Мой дом там, где жизнь ребенка одинаково ценна, не зависимо к чьей расе он относится и к какой ветви принадлежит. Сомневаюсь, что наше место жительства совпадает.

- Ты излишне эмоционален на людях, - ответил спокойный как камень эльф и обвел властным взглядом собравшихся вокруг, после чего они пришли в чувство и сразу же начали расходиться. - Тем не менее, я понимаю твои мотивы и от имени моих подопечных сожалею о случившемся.

- Свободный эльф Сатаниэль не видит урона своей чести и не имеет претензий к дому острого листа, - произнес я незнамо откуда всплывшую в памяти ритуальную фразу и с первого взгляда определил капитанские знаки отличия одного из домов внешнего круга. После чего развернулся и пошел прочь, догоняя свою порядком удалившуюся телегу, в твердой уверенности, что инцидент исчерпан. Да, на душе скребли кошки, да, я не могу понять по какой причине настолько желал чужой смерти, но назвавшись свободным я отрекся от всех взаимоотношений между мной и вечно живущим народом, объявил об устранении от интересов "своего дома" и политических заморочек. По сути, назвал себя добровольным изгнанником, не лезущим в дела собственной расы. Надеюсь, хоть так я избавлюсь от части проблем.

Трое эльфов

- Этриль, неужели он ставит людей выше чести и жизни сородичей? - С трудом поднимаясь с мостовой, в недоумении спросил ошеломленный случившимся проигравший дуэль эльф.

- Скорее жизнь ребенка выше достоинства забывших заветы матери всего живого, - задумчиво смотря вслед уходящему сородичу ответил капитал Этриль, решивший составить друзьям компанию в поисках набедокурившего в трактире эльфа. Совсем не это он ожидал найти, вернее совершенно не ожидал. В отличие от товарищей он унаследовал сильнейший дар к эмпатии, и дикую направленную на друга жажду смерти он прочувствовал в полной мере, почувствовал намного сильнее самого пострадавшего Виэля, но что-то заставило его об этом молчать. - Названный сородич не нанес оскорбления дому острого листа. К тому же я опечален пренебрежением к жизни человеческого ребенка с твоей стороны, Виэль. Его смерть могла негативно сказаться на дипломатических отношениях наших рас, за свою недальновидность мы понесем соответствующее проступку наказание. На этом все. - Твердым уверенным голосом произнес Этриль. Он не коим образом не пытался юлить, пусть в большей мере все сказано для окружающих его людей, но вместе с тем это чистая правда, выговор за травму одного получат все трое.

Но не все остались согласны с выводами капитана. Придерживающий вероятнее всего сломанную руку эльф понимал свой проступок, понимал, что на дуэль его спровоцировали чем и доказали ему ценность жизни... и не только собственной. Он не глуп и сам умеет делать правильные выводы из любых событий. Но простить свой страх и позор перед десятками людей он не может! Его, внука посла и наследника седьмого по величине дома заставили испытать ужас неминуемой смерти, а в последний момент пощадили, словно посчитав, что его смерть принесет больше проблем, чем удовлетворения. Немыслимо. Непростительно! Тем более от собрата... Впрочем, немедленно отомстить тоже нельзя, слишком силен и быстр оказался противник. Но ничего, эльфы живут долго, когда-нибудь их дороги снова пересекутся, может тогда и подвернется подходящий случаю способ, главное не терять врага из вида и терпеливо ждать нужный момент.

Глава 8

Будни

За последние дни я добился многого, если не сказать больше. Помимо устройства собственной берлоги я наконец-то стал получать неплохую прибыль от своей затеи. Пусть не сразу, пусть не такую большую, как изначально планировал, но вполне достаточную, чтобы покрыть абсолютно все расходы, а тратился я не только на лечение больных и страждущих.

Но, пожалуй, начну по порядку, с того момента как я притащился домой после скоротечной дуэли. Настроение тогда было такое поганое, что окажись в комнате некий недавно спасенный мной субъект, и одним стражником в городе стало бы меньше, человеколюбие из меня тогда так и перло. Зато нанятые рабочие под тяжелым, недовольным взглядом готового сорваться незнакомца, что недавно голыми руками едва не оторвал голову эльфу, работали без всяких перекуров, возмущений и перерывов на обед до самого утра. Чувствовали, заразы, что для моего очередного срыва, достаточно одного единственного косяка с их стороны. Потому и работали мужики не только на совесть, но и на скорость, качество и красоту, лишь бы я перестал буравить их спины тяжелым, плотоядным взглядом расчетливого убийцы.

И результат такой своеобразной мотивации в купе со звонкой монетой не мог не радовать, и мне весьма понравились обновленные двухкомнатные апартаменты. Чем-то они напоминали мне мою старую добрую двушку, та же гостиная с рабочим столом, скромный небольшой диванчик, длинный вместительный шкаф, та же спальня с широкой двуспальной кроватью. Все похоже, и вместе с тем разительно отличается от минувшего прошлого..., не родилось здесь пока той фабричности и универсальности, как в моем родном мире. В каждой вещи, в каждом предмете чувствуется частичка души, ощущается рука мастера.

В отличие от больших фабрик и заводов, которые сознательно допускают несколько процентов откровенно негодного товара в миллионных партиях, любая оплошность в одном единственном, скажем, стуле нанесет репутации рабочих непоправимый ущерб. Кто захочет купить у них новое изделие, если прошлая покупка была не удачной? Никто! Слава богу, конкуренции в большом городе хватает с избытком, поэтому даже простая табуретка, обыкновенный письменный стол, да абсолютно все сделано на совесть. На каждом изделии, словно уникальная авторская подпись идет затейливо исполненная резьба, и пусть рисунки временами теряют свою симметрию, зато вместе образуют поистине неповторимую и приятную взгляду картину. Мне понравился этот дом в своем новом обличии, здесь спокойно, тихо, неплохо кормят, а цена..., стоит ли о ней так беспокоиться?

И все бы ничего, но после устройства жилья пришлось разгребать следующую помойку, на этот раз уже внутри себя самого. Перепады настроения и животная жажда мубийства..., хреновая тенденция. Частично проблема оказалась в моем незримом спутнике, вернее спутнице..., в моем длиннохвостом фамильяре, чью неусидчивость я так недооценил. Рожденное моей больной фантазией магическое существо, целиком состоящее из первородной тьмы - черная змея, которую я любя назвал Нагайной. Наверное, она была еще слишком молода, чтобы в ее голове зародилась полноценная личность, и появился пытливый ум..., а может я такой хреновый создатель..., не знаю, но в большинстве случаев ей управляли лишь голые инстинкты и непоколебимая верность своему хозяину, то есть мне.