По-видимому, первоначально у императора не было намерения созвать Вселенский Собор — в его послании папе речь шла о некой «конференции» Римского епископа и Константинопольского патриарха. Но, когда 7 ноября 680 г. епископы собрались в зале царского дворца, именуемой «Труллой», выяснилось, что вся Кафолическая Церковь представлена на этом собрании. И собрание торжественно начало именовать себя «Вселенским Собором». Как это нередко случалось ранее, число Отцов Собора не оставалось неизменным и постоянно возрастало: к концу работы Собора их насчитывалось 174 человека. Первые 12 заседаний Собора проходили под председательством самого царя Константина IV, уделившего вопросу церковного раскола много времени. И, очевидно, благодаря позиции царя Собор в буквальном смысле этого слова явил собой замечательный образец «соборной» мысли[763].
Уже на первых заседаниях Собора, на которых началось исследование дела, наглядно обнаружилось монофелитство Антиохийского патриарха Макария. Но и он, обратившись с просьбой к царю, получил возможность представить доказательства истинности своей позиции[764]. Но когда он и его сторонники представили списки свидетельств (всего три свидетельства), римские легаты дружно заявили, что списки — подложны (в частности, письмо Константинопольского патриарха Мина папе Вигилию), и попросили принести из патриаршей библиотеки подлинные документы[765].
Не желая насиловать волю присутствовавших Отцов, император предоставил перерыв на 2 месяца, в течение которых участники изучали представленные свидетельства Учителей и Отцов Церкви. Лишь 7 марта 681 г. Собор вновь собрался на очередное официальное заседание. В последующих затем прениях о том, насколько истинны представленные списки со святоотеческих трудов, авторитет Римской церкви вновь решил дело, и опять не без помощи царя. Император напрямую спросил Георгия, Константинопольского патриарха, и Макария, Антиохийского архиерея, насколько те согласны с определениями Римского собора папы Агафона. Вслед за патриархом Георгием один за другим восточные епископы начали заявлять о своём согласии с посланием Апостолика. Но тут Собор «споткнулся» на епископе Мелитинском Феодосии, который предложил прочесть монофелитскую грамоту, составленную в ближнем окружении патриарха Макария. Однако остальные антиохийцы, не желая разделять обвинения в ереси, выступили и заявили, будто грамота, на которую ссылается Мелитинский епископ, составлена без их участия, а сами они исповедуют веру православно, как папа Агафон и Римский собор.
Фактически, после этого уже стало ясно, что как таковой раскол в Церкви не существует, не считая, конечно, небольшой группы антиохийцев, исповедующих монофелитство. Желая исключить видимые проявления былого недоверия к Риму, Константинопольский патриарх Георгий обратился к императору с просьбой включить Римского папу Виталиана в диптихи: «Потому что твоя богомудрая кротость тотчас находит соединяющихся с Кафолической Церковью и отделяющихся от неё из-за лица».
Когда император Константин IV дал согласие, Собор радостно провозгласил: «Константину, великому императору, многая лета! Православному императору многая лета! Защитнику Православия многая лета! Императору-примирителю многая лета! Новому Константину Великому многая лета! Новому Феодосию Великому многая лета! Новому Маркиану императору многая лета! Новому Юстиниану императору многая лета! Мы — рабы императора!». И лишь затем последовали славословия в адрес папы Агафона, патриарха Георгия и императорского синклита[766].
Последующие заседания вплоть до двенадцатого были полностью посвящены изобличению Антиохийского патриарха Макария и его ученика, пресвитера Стефана, не желавших принять учение о двух волях в Христе. Примечательно также, что среди святоотеческих свидетельств, приведённых на Соборе против монофелитства, было зачитано сочинение императора св. Юстиниана Великого против несториан и акефалов[767]. Тем самым, спустя столетие Церковь публично признала его заслуги, как богослова, безупречного с точки зрения Православия. В конце концов, патриарх Макарий был лишён своего сана, как еретик, а на его место антиохийцы избрали патриархом Феофана.
На 12-м заседании Собора Отцы приступили к изучению послания Константинопольского патриарха Сергия к папе Гонорию, а затем обратное послание Апостолика своему Константинопольскому собрату. Но самое яркое событие случилось на следующем, 13-м заседании Собора, 28 марта 681 г. Царским сановникам, председательствующим на заседании вместо отсутствующего императора, Собор торжественно объявил: «Мы рассматривали догматические послания, написанные Сергием, бывшим патриархом сего богохранимого царствующего города, к Киру, бывшему тогда епископом Фасидским, и Гонорию, бывшему папе древнего Рима, а также ответное послание сего последнего, т.е. Гонория, к тому Сергию, и, нашедши, что они совершенно чужды апостольскому учению и определениям Святых Соборов и всех славных Святых Отцов, а следуют лжеучениям еретиков, совершенно отвергаем их и гнушаемся как душевредных. Нечестивых догматов их мы отвращаемся, а имена их присудили исключить из Святой Церкви Божией, а именно имена: Сергия, Кира, Павла и Петра, потом Феодора, бывшего епископа Фаранского. Кроме того, мы находим нужным вместе с ними извергнуть из Святой Церкви Божией и предать анафеме Гонория, бывшего папу древнего Рима»[768].
Конечно, это было нерядовым событием: Отцы Шестого Собора «одним махом» признали еретиками трёх Константинопольских патриархов, Александрийского и самого Римского епископа — небывалый случай в истории Церкви! Понятно, что, опасаясь ошибки, царские сановники предложили ещё раз произвести следствие над архиереями, над чьей головой надвигались такие страшные обвинения. Не исключено, что император, до сведения которого доводили обо всех событиях на Соборе, попытался смягчить удар и дал шанс Риму найти доводы в защиту папы Гонория.
Следствие открылось немедленно, но лекарство едва не оказалось хуже болезни. После того, как было зачитано письмо Константинопольского патриарха Петра к папе Виталиану, все обратили внимание на следующую фразу: «Письмо вашего единодушного и святого братства доставило нам духовную радость». И тень анафемы скользнула уже над именем папы Виталиана. Римские легаты стали убеждать Отцов Собора в том, что послание Петра содержало лишь отрывочные сведения и папа Виталиан был введен им в заблуждение. Ситуацию спасли царские сановники, предложившие прекратить чтение посланий папы Виталиана и писем к нему, с чем Собор послушно согласился[769]. Трудно отделаться от мысли, что и в этот раз добрая память царя о помощи, которую ему некогда оказал папа Виталиан, спасла умершего понтифика от позора и отлучения от Церкви.
Пасхальная неделя 681 г. ознаменовалась восстановлением отношений между Константинопольским патриархом и Римским епископом. Папский легат, епископ Портоский Иоанн сослужил вместе с Константинопольским патриархом Георгием по-латыни. А император принял решение об отмене платы, ранее официально взимаемой в пользу государственной казны после утверждения императором кандидатуры очередного понтифика. Этот первый прецедент отказа императора от своего права утверждать нового папу, избранного на Римскую кафедру, впоследствии будет широко использоваться Западом, чтобы отстоять независимость Апостолика от Константинополя[770].
Но на следующем заседании вопрос об анафематствовании архиереев не рассматривался — очевидно, в это время шли непубличные переговоры об их посмертной судьбе. Пользуясь случаем, римские легаты произнесли анафемы на «Три главы», чем подтвердили истинность определений Пятого Вселенского Собора и богословскую правоту императора св. Юстиниана Великого.
На 15-м заседании Собора произошёл интересный случай, прецедентов которому не найти во всей истории Вселенских Соборов. Некий монах Полихроний, уже далеко не молодой человек, исповедник монофелитства, пожелал проверить истинность своей веры опытным путём. Он явился на Собор и предложил положить написанное им вероисповедание на мертвеца, уверяя, что при имени Иисуса Христа тот воскреснет. При отрицательном результате он отдавал себя на суд Собора. Конечно, ничего хорошего для Полихрония из этого «опыта» не получилось — мертвец не воскрес, и монофелитство не подтвердило своей истинности таким способом. Полихроний был анафематствован Собором и лишён священнического сана[771].