- Везет вам, ротмистр, - с завистью сказал Розалион-Сашальский. - А я вот сколько ни сажусь за карты, а никогда, так сказать, не выигрываю...
- Надо уметь играть, капитан, - назидательно проговорил ротмистр. - С выигрыша, господа, я вас, пожалуй, угощу замечательным ужином. Эй, человек!.. Шестерка! - позвал он официанта. - Полдюжины шампанского, три шашлыка кавказских, ну... там еще, понимаешь, сам сообрази насчет деликатесов разных... Понимаешь, для дамы...
Официант почтительно наклонил плешивую голову.
- Понимаем, ваше высокоблагородие... Это мы живо сообразим.
- Фьють! - от удовольствия свистнул Розалион-Сашальский, и у него даже глаза восторженно заискрились. Он с гордостью взглянул на Веру, как бы говоря: "Вот я с кем вас знакомлю, а вы это не цените". Замурлыкав, как кот, он облизнул губы.
- Сережа! - обрадованно взревел ротмистр Яковлев. Он вскочил и с распростертыми руками пошел навстречу маленькому хрупкому офицерику, одетому в форму улана. - Друг мой! - облобызал ротмистр маленького улана. - Садись с нами! Познакомьтесь, господа!
- Граф Сфорца ди Колонна князь Понятовский, - подойдя к молодой женщине, жеманно наклонился офицерик, позванивая маленькими шпорами.
...Пили до полуночи. Шумно играла музыка. Вера кружилась и порхала в вальсе то с одним, то с другим кавалером. Словно во сне ей вспоминается, как к их столику то подсаживались, то снова уходили какие-то офицеры, дамы... Смутно она помнит, как этот маленький офицерик Сфорца, взобравшись к ней на колени, с упоением целовал ее в глаза, и все аплодировали и смеялись... А потом длинный ротмистр с кем-то подрался...
Везя ее домой на извозчике, он сквернословил и допытывался у Веры:
- Госпожа, вы не графиня?.. У меня столько денег, что куры не клюют. Хочу жениться на графине или княгине...
XIX
По приказу войскового атамана на Дону создавались Саратовская, Астраханская и Воронежская армии. Атаман думал, что крестьяне, живущие в одноименных губерниях, которые займут казаки, будут охотно вступать в эти армии, считая их своими.
Формированием Саратовской армии руководил полковник Манкин. Его ближайшим помощником был есаул Греков, прозванный Белым дьяволом за свою жестокость в обращении с пленными и подозреваемыми в большевизме. Грекову было только всего двадцать три года, но болезненный, дегенеративный, седой, как лунь, он походил на семидесятилетнего старика.
К этому Белому дьяволу и попал Виктор. Когда он в форме армейского прапорщика явился к Грекову и заявил о своем желании служить в Саратовской армии, тот впился в него, как угольки, черными пронзающими глазами.
Виктор спокойно выдержал его взгляд.
- Документы! - отрывисто прохрипел Греков.
Юноша достал из кармана документ на имя прапорщика Викентьева Виктора Георгиевича и положил на стол. Есаул долго изучающе просматривал его.
- Викентьев?
- Так точно, господин есаул.
- На каком фронте были?
Виктор ответил.
- В какой части?.. За что награждены крестами?..
Виктор обстоятельно отвечал на все вопросы.
- Хорошо, - зловеще усмехнулся есаул. - А как же это так могло получиться, что вы, офицер, награждены солдатскими крестами?
Виктор был подготовлен к ответу.
- Когда я был представлен к награждению георгиевскими крестами, я тогда был еще солдат, вольноопределяющийся...
- Гм... Значит, чин прапорщика вы получили на фронте, не проходя юнкерского училища?
- Точно так, господин есаул. За подвиг я был представлен к офицерскому чину.
- Повезло вам, - снова угрюмо усмехнулся Греков. Задав еще несколько вопросов, он вернул Виктору документ.
- Хорошо, - сказал он, что-то записывая... - Я прикажу написать приказ о вашем зачислении... Как будто у вас все в порядке, а там черт его знает... Сейчас всякая сволочь примазывается к офицерскому сословию. Какая-нибудь шантрапа нацепит на плечи офицерские погоны и ходит, нос задравши. В душу ведь каждого не влезешь... Смотрите у меня, Викентьев, ледяным взглядом посмотрел Греков на Виктора так, что у того мурашки пробежали по спине, - если вы тоже мне голову морочите, то с живого кожу сдеру... Меня ведь не проведешь. Я каждого, чем он дышит, вижу.
- Что вы, господин есаул, - с деланным возмущением воскликнул Виктор. - Неужели я у вас сомнение вызываю?
- Всякое бывает, - уклончиво буркнул Греков. - Трубачев! - гаркнул он в дверь.
Дверь мгновенно распахнулась, и в ней, выпятив грудь, руки по швам, вытянулся черноусый, франтоватый, красивый унтер-офицер.
- Чего изволите, ваше благородие?
- Отведи вот господина прапорщика в батальон капитана Розалион-Сашальского, скажи ему, что приказ сегодня будет... Он просил у меня адъютанта, так вот пусть прапорщика и зачисляет адъютантом своим.
- Слушаюсь, ваше благородие! - козырнул унтер-офицер и дружелюбно глянул на Виктора. - Пойдемте, господин прапорщик.
Идя с унтер-офицером, Виктор искоса поглядывал на его умное, симпатичное лицо. Потом он спросил:
- Как вы попали сюда?
- Длинная история, господин прапорщик, - грустно улыбнувшись, сказал унтер-офицер. - Долго рассказывать... - Он внимательно посмотрел на Виктора. - А что это вас так заинтересовало?
- Да так, просто спросил.
- Нет, господин прапорщик, - усмехнулся унтер-офицер. - Об этом не спрашивают, когда знают определенно, что в нашу армию пока что только добровольцы вступают... Если уж на то пошло, - улыбнулся унтер-офицер, то я вам прямо скажу, что вы тоже не с особенной-то охотой вступаете в нашу армию...
Виктор растерялся и покраснел.
- Ну, что вы! - бурно запротестовал он. - Я добровольно.
Унтер-офицер засмеялся:
- Ну пусть будет добровольно. Мне-то ведь все равно. Только вы напрасно меня боитесь... Я вам зла не сделаю... Но вот мы и пришли, сказал унтер-офицер, когда они подошли к казарме. Он остановился и нерешительно произнес: - Господин прапорщик, вы меня извините, что я вмешиваюсь в ваши дела... Но скажу прямо: вы такой молоденький, еще не опытный, хочется вам доброе сделать, если, конечно, не отвергнете моего совета.
- Да нет, что вы! - воскликнул Виктор. - Я вам буду только благодарен.
- Я хотел сказать вам, что вы вот идете служить адъютантом к этому поляку, так вы не особенно поддавайтесь его влиянию... Алкоголик!.. Он любит пить и спаивать своих подчиненных... Так он и вас может в это втянуть... Ни за грош можете пропасть...
- Ну уж нет! - воскликнул Виктор. - Этого ему со мной не удастся сделать.
- Я вас предупредил... Служу я в главной канцелярии армии писарем, в подчинении есаула Грекова... Если в чем потребуюсь, пожалуйста, я вам всегда помогу. Человек вы, видимо, хороший, мне вы нравитесь... Фамилия моя Трубачев.
- Спасибо! - снова пожал его руку Виктор.
XX
Виктор был изумлен, когда узнал, что весь батальон состоял человек из двадцати-тридцати. А вся "армия" состояла человек из двухсот, и то, главным образом, из начальствующего состава. Рядовых в ней почти не было. Потом он уже узнал, что в Саратовскую армию никто не шел, а мобилизовать было некого.
Поэтому ни о какой здесь работе не могло быть и речи. Не с кем было ее проводить. Виктор сообщил об этом подпольному комитету. Оттуда последовало указание, чтобы Виктор временно задержался в армии. По сведениям, имевшимся в подпольном комитете, белогвардейцы намереваются мобилизовать в Саратовскую армию крестьян Донской области. Тогда для Виктора откроется широкое поле деятельности...
Командиром батальона был капитан Розалион-Сашальский. К Виктору он отнесся снисходительно.
- Ну что ж, молодой человек, милости просим, - сказал он после того, как Трубачев передал ему приказание Белого дьявола. - Служите... Будете у меня адъютантом. Помогайте в штабе пока... Обзавелись мы всем хозяйством, завели и штабы, только вот солдат, так сказать, нету... Ха-ха!.. Сидите в штабе, делайте вид, что чем-то занимаетесь... Хотя делать у нас, ей-богу, нечего... Зря, так сказать, хлеб едим... Ха-ха!..
В штабе, действительно, делать было нечего. Офицеры в штаб почти не показывались, проводя дни и ночи в кутежах и дебошах. Сам командир батальона, пропадая все время где-то в городе, тоже был редким посетителем своего штаба.
Виктор был предоставлен самому себе. Сидя один в штабе, он читал книги, которые нашел в шкафу, не известно каким образом попавшие сюда. Тут были: Достоевский, Джек Лондон, забавные новеллы эпохи Ренессанса аббата Беневентура де Перье, "Картины былого тихого Дона" атамана Краснова.
Иногда, заходя в штаб и видя Виктора углубленным в чтение, Розалион-Сашальский недоуменно пожимал плечами.
- Ну как это можно?.. Как можно?.. Молодой вы человек, прапорщик, вам бы, так сказать, только бы развлекаться, а вы занимаетесь такими скучными, так сказать, делами... Слов нет, почитать хорошую, умную книгу нужно... Я сам люблю почитать... Например, вот Аркадий Аверченко, как пишет?.. Живот можно надорвать от смеха... Но нельзя же предаваться такому занятию все время. Жизнь, мой милый, бежит. Бежит немилосердно... Надо ловить, так сказать, то, что она дает нам хорошего. Идемте-ка, прапорщик, сегодня со мной. Познакомлю, так сказать, вас с такими чудеснейшими дамами, что просто пальчики оближете... Не себе, конечно, ха-ха-ха!.. а им оближете...
Виктору очень хотелось пойти с Розалион-Сашальским. Видимо, этот поляк был знаком со многими чинами белой армии. И если б с ним пойти, то, может быть, удалось бы собрать ценные сведения для подпольного комитета. Но, помня, что говорил Трубачев, он категорически отказался.
- Напрасно, - с сожалением сказал поляк. - Ей-богу, напрасно!..
Были еще и другие соображения, почему Виктор боялся идти. Он опасался на улицах города случайно столкнуться с Константином или Верой.