– Да… Ты разочарован? Я не нравлюсь тебе? Разве я не могу разжечь в мужчине желание? – Этлин сбросила одежду, оставшись обнажённой. Кейд растерялся: женщина была безупречно красива, именно неземной красотой…

Этлин приблизилась к гостю и положила ослепительно белые руки ему на грудь.

– Обними меня… Давай забудем, что ты – смертный, а я – дочь повелителя Ивериад.

Этлин прильнула к губам мужчины…

Кейд очнулся. В первый момент ему показалось, что он спит под открытым зимним небом. Немного придя в себя после страстных объятий Этлин, он с разочарованием увидел над собой серебристый полог.

– Так значит – это не сон! – воскликнул он и быстро поднялся с просторного ложа.

Словно по волшебству, из воздуха появилась Этлин.

– Ты уже поднялся. Надеюсь, сон на моём ложе был приятным.

– Нет! – решительно воскликнул Кейд. – Видят боги, я не хотел этого!

Этлин тряхнула волосами, отчего они рассыпались по груди и плечам, подобно чёрному бархату.

– Ты оскорбил меня! – возмутилась она. – Ни один смертный мужчина не позволял себе таких слов!

– Тогда я буду первым! Что ты хочешь от меня? Любовных утех? Ты получила их сполна! Отпусти меня!

Этлин опечалили и разгневали слова «гостя». Она села в кресло…

– Твоё тело прекрасно. – Сказала она. Кейд по-прежнему стоял перед ней обнажённым. – Что тебе мешает любить меня?

– Я не могу делать это по принуждению! Как ты не понимаешь таких простых вещей!

Этлин вздохнула.

– Все, вы, смертные одинаковы. Сначала наслаждаетесь моей любовью, а затем тоскуете по дому и родным… – разочарованно произнесла она.

– Так уж мы устроены. Как ты сказала: предназначение ланон ши заманивать мужчин. Наше же предназначение любить земных женщин из плоти и крови!

– Я вижу сердце твоё не свободно. И даже могу назвать имя той, что ранила его столь глубоко. Это Дейдре… Не так ли?

При упоминании имени Дейдре, Кейд выпрямился, не стесняясь своей наготы.

– Да. Я люблю её!

– Ты не проживёшь с ней долго. Поверь мне! – воскликнула Этлин и в порыве негодования резко поднялась с кресла.

– Пусть так! Но Дейдре прекрасна и ни одна женщина не сравнится с её красотой!

– Даже я?! – Этлин с нескрываемым гневом смотрела на Кейда. – Что ж, ты сделал свой выбор! Дейдре станет твоей женой, но появится соперник, с которым тебе не справиться. Повторяю: недолго ты проживёшь со своей избранницей!

Кейд только рассмеялся. Его смех ещё более задел самолюбие Этлин.

– Я убью любого мужчину, который посмеет возжелать Дейдре! – с жаром воскликнул он.

– Гейс оглашён. – Сказала Этлин. – Я отпускаю тебя, смертный…

Глава 3

Ингел покинул медионеметон в окружении королевской свиты. Король пребывал в отчаянии и шёл, понурив голову. Увы, но его надежды на мирное будущее королевства не оправдались…

Бастарду доставляли удовольствие страдания отца, в этот момент ему казалось, что беды, которые предрекал оллам – расплата Конайре за то, что он не удалил от себя Фиону и не женился на Моргаузе, его матери.

Проходя мимо лэрда Маона, Ингел невольно встретился с ним взглядом и без труда увидел в нём нескрываемую ненависть…

«А вот и ещё один человек, жаждущий моей смерти! Ведь сколько раз я насмехался над ним. Маон – ничтожество. Король благоволит к Маону из-за золота и серебра, добываемых в Макгиппикадисе…»

Ингел вошёл в шатёр и тяжело опустился на волчью шкуру, лежавшую подле жаровни.

– Мальчик мой! – волновалась Моргауза. – Как ты себя чувствуешь?

Ингел зло посмотрел на мать.

– Как может себя чувствовать человек, у которого нет судьбы?! И который в любой момент может услышать крик баньши?!

Моргауза подсела к сыну и обняла его за плечи.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя… Ты – мой единственный сын. А, если эту ночь провести в шатре короля? – неожиданно предложила она.

– Вряд ли это возможно. Отец слишком расстроен.

– Твоя кольчуга осталась в замке? – спросила Моргауза.

– Да…

Женщина откинула полог шатра и приказала оному из стражников приблизиться. Стражник, облачённый в добротный иберийский нагрудник, а также наплечники и поножи из дублёной кожи, по росту и фигуре примерно соответствовал Ингелу. Моргауза окинула его беглым взглядом и решительно приказала:

– Заходи в шатёр!

Стражник несколько замялся, но не смел ослушаться… Все прекрасно знали о бешеном нраве бастарда.

Кейд очнулся от сильного озноба. Он попытался оглядеться: новый день уже занялся. Солнце ещё не взошло, а лишь с востока окрасило небо в едва заметный розовато-золотистый цвет.

Лэрд попытался пошевелиться, но тело плохо подчинялось – холод сковал все члены. Наконец он с трудом встал, обнаружив, что сидел, облокотившись на один из камней дольмена.

– Помогите мне, Дану и Флидас… – едва слышно взмолился Кейд. – Надо уходить подальше от этого зловещего места… И впредь на Сайман быть осторожным.

Кейд медленно побрёл по роще и, миновав неметон, остановился. Он ещё раз огляделся, но, не заметив ничего сверхъестественного, продолжил свой путь.

Подойдя к шатру, лэрд тотчас наткнулся на спящего стражника. Он откинул полог и вошёл внутрь. Здесь царила полная тишина. Слуги спали вповалку, укрывшись одним шерстяным одеялом. В жаровне догорали угли…

– Проснитесь, бездельники… – попытался он прикрикнуть на слуг. Но видимо слишком тихо, ибо те сладко причмокивая во сне, вовсе не слышали своего господина.

Тогда Кейд подошёл к одному из слуг, мирно посапывающему с краю, и со всего размаху ударил его ногой в спину. Тот вскочил, ничего не соображая спросонья.

– Вставай, лентяй! Я промёрз до костей, а в шатре нет тепла…

Слуга, наконец, протёр глаза, увидев перед собой господина, посиневшего от холода.

– Великие боги! Так вы… Так где ж… – начал заикаться слуга.

Кейд махнул рукой, дабы тот прекратил всяческие расспросы.

– Налей вина и растопи жаровню, да посильней. – Приказал лэрд.

Слуга тотчас засуетился, за ним проснулась и другая челядь.

После возвращения из медионеметона Ингел облачился в нагрудник стражника и выпил несколько бокалов вина, пытаясь тем самым придать себе бодрости и храбрости. Но, увы, вино сыграло с ним злую шутку, почти сразу же он заснул.

Моргауза долго сидела рядом с сыном, охраняя его покой, из последних сил стараясь отогнать сон и не смыкать глаз. Но усталость взяла своё…

Да и потом Самайн заканчивался только с восходом солнца. По-прежнему в долине Маг-Слехт всё было подвластно потусторонним силам.

Женщине снился сон, словно она стоит рядом с сыном, его же коронуют по всем правилам Эргиала на священном камне Лиа Фаль[63]. Она искренне радуется за Ингела, с трепетом ожидания, когда священный камень издаст крик одобрения. Но Лиа Фаль безмолвствует. Моргаузу охватывает страх: неужели смерть Конайре, Фионы и их дочерей напрасны? И Ингелу не суждено стать кролём Тары? Неужели Лиа Фаль отвергает его?

Моргауза застонала, на её лбу появилась испарина, несмотря на то, что в шатре было достаточно прохладно, ведь угли в жаровне никто не помешивал и не обновлял. Слуги также спали беспробудным сном.

С западной стороны шатра раздался едва различимый шорох. Некто приблизился и, затаив дыхание, прислушался: что же происходит внутри? Убедившись, что все спят, таинственный некто рассёк остро отточенным корнвенхау плотную ткань шатра, а затем и меховую подкладку.

В отверстии появилась голова. Кольчужная маска, свисавшая с металлического шлема, выполненного в виде простой шапочки[64], скрывала лицо непрошенного гостя.

Незнакомец огляделся, убедившись, что все действительно спят, рассёк шатёр почти до самой земли и осторожно пробрался внутрь.