– Отчего же это сердце не может служить пророчеству?

– Так бывает, мой повелитель. – Эоган пытался успокоить Конайре. – Так бывает. Животное страдает болезнью, но она не видна. А от неё в первую очередь страдает сердце. Все болезни сказываются на нём.

Конайре удовлетворился ответом друида.

– Хорошо. Здесь, в святилище, я не в праве указывать вам, как поступать.

К жертвенному камню подвели второго быка. Зазвучали удары тимпанов. Оллам рассёк ему жертвенным ножом артерию, кровь струилась в чашу… Мангор вонзил в горло животному уже окровавленный корнвенхау…

Мойриот смотрела на рассечённое сердце второго быка.

– Оллам… Я не могу ничего предсказать…

Катбад пришёл в изумление, и, сохраняя внешнее спокойствие, воззрился на очередное жертвенное сердце. К нему присоединился Эоган.

Оллам и верховный друид Тары были в затруднительном положении. Едва слышно, они обменялись несколькими фразами.

Катбад приказал:

– Мойриот, брось сердце в ритуальную шахту.

Женщина повиновалась. В это время оллам вышел на середину святилища и произнёс.

– Тару ожидают тяжёлые времена… Но не всё потеряно, надо умилостивить бога Тевтата[61], принося ему щедрые жертвы.

От такого пророчества король Конайре помрачнел прямо на глазах. Фиона ощутила сильный озноб и начала кутаться в тёплый плащ. Один только Ингел с презрением взирал на своих родичей. Бастарда переполняла уверенность: несомненно, Фиона, решила избавиться от него и специально выбрала подходящий момент – ночь Саймана, когда всё можно списать на потусторонние силы.

Эоган приказал привести последнего быка, дабы принести в жертву самому Тевтату.

Кейд покинул медионеметон с тяжестью на душе. Он посмотрел на свои окровавленные руки и направился к ближайшему источнику в священной роще. Ему хотелось не только смыть жертвенную кровь, но и освежить лицо, собраться с мыслями.

Пророчество оллама огорчило не только его, но и весь королевский двор. Все знали: Катбад не ошибается и, если он говорит, что Тару ожидают трудные времена, то так оно и будет.

Кейд вошёл в священную рощу, где ещё недавно, вечером, он встретил Дейдре. Лэрд поймал себя на мысли, что ему приятно думать об этой девушке. Нельзя не признать, что она хороша собой, нежна, воспитана, как и подобает дочери самого оллама.

Кейд прислушался: тишину рощи нарушало журчание незамерзающего источника. Он направился на звук. Яркая луна освещала рощу, поэтому Кейд безошибочно сориентировался и вскоре различил невысокую горку, выложенную из камней. Из её чрева текла прозрачная вода.

Он присел на корточки, ополоснул руки и затем лицо. Ему стало немного легче. Но в голове пульсировала мысль, она не давала покоя: кто нарушит покой Тары? Фоморы? Пикты? Или Бешеные Псы Фера-Морк? Или может смута возникнет в самом королевстве?

Кейд недолюбливал бастарда, как и многие лэрды королевства. Он прекрасно понимал, что этот наглый, самодовольный и, по сути своей, неумный человек должен унаследовать корону Эргиал. Кейду было искренне жаль, что именно Ингел будет править королевством, а никто другой. Лэрд был уверен, что от такого правления нельзя ожидать ничего хорошего. Возможно, именно Ингел ввергнет Эргиал в хаос…

Мысли Кейда внезапно оборвались… Он заметил женскую фигуру, закутанную в плащ, она мелькнула среди деревьев, освещённая лунным светом.

– Дейдре! – окликнул он. – Вероятно, она тоже шла к источнику… Дейдре! Я здесь!

Но Дейдре удалялась, и Кейд чётко видел, что девушка направляется к отдельно стоявшему дольмену. Он поспешил вслед за девушкой, решив, что она, как и все расстроены пророчеством оллама.

Дейдре шла не торопясь, но, к своему вящему удивлению, Кейд догнал её только около дольмена.

– Дейдре! Разве ты не слышишь меня?! – искренне удивился лэрд и схватил девушку за плечо.

Она обернулась, от резкого движения капюшон соскользнул с головы, обнажив прекрасное незнакомое лицо и серебристые волосы. Кейд вздрогнул: перед ним стояла явно не Дейдре…

Незнакомка призывно улыбалась. Лэрда охватил смутный страх, он хотел повернуться и бежать из священной рощи, но его словно парализовало.

Ланон ши[62], а это была именно она, эти красавицы Подземного царства часто посещают мир людей именно на Сайман, дабы заманить очередную жертву. Даже детям известно, что ланон ши питают слабость к красивым земным мужчинам, заманивают их в потусторонний мир и делают их своими мужьями. Порой у ланон ши бывает по два-три мужа…

Кейд догадался, что попался на хитрость фейри.

– Зачем я тебе нужен, прекрасная дева? У тебя недостаточно мужей?

Ланон ши звонко рассмеялась.

– Достаточно. Ты нужен не мне… Идём. – Она взяла Кейда за руку и повлекла внутрь дольмена.

– Отпусти меня! – взмолился лэрд. – Я не хочу целую вечность ублажать твоих сестёр!

Фейри снова рассмеялась.

– Отпустить не могу. Ты не будешь ублажать моих сестёр, обещаю.

Кейд против своей воли вошёл в дольмен вслед за ланон ши. Она улыбалась.

– Не бойся. Когда ты увидишь, какая красавица тебя пожелала, то никогда не захочешь покинуть наш мир.

Фейри вела своего пленника длинными, извилистыми, подземными коридорами, пока они не достигли прекрасного сада. Кейд тотчас заметил, что растительность в этом саду весьма странная.

Деревья с ярко-жёлтой листовой перемежались с побегами растения, чем-то напоминавшего дикий виноград, с той лишь разницей, что его крона была чёрной. Под ногами лежал мягкий ковёр из жёлтой травы. На деревьях сидели многочисленные птички, но они почему-то не пели. Стояла звенящая тишина…

Ланон ши увлекла лэрда в глубь этого оазиса потустороннего мира, перед ними открылось небольшое озерцо, по середине которого виднелся миниатюрный кранног.

– Иди, тебя ждут. – Коротко сказала фейри.

Кейд колебался, но всё же ступил на мостки, ведущие через озеро прямо к таинственному кранногу.

– Помоги мне Дану… – тихо взмолился он. – Что за чудовище меня там ожидает? Оно либо выпьет мою кровь, всю без остатка, либо заставит ублажать… А, может быть, я просто сплю и мне снится дурной сон?

Кейд миновал мостки и вступил на остров. Ворота краннога отворились сами по себе, и он проследовал внутрь. К нему тотчас подошли две фейри, похожие как две капли воды на ту, которая заманила его в дольмен, проход в потусторонний мир.

– Мы рады приветствовать тебя, смертный, во владениях нашей госпожи!

Кейд ощутил в горле комок, он прокашлялся и спросил:

– А кто ваша госпожа?

Фейри удивлённо переглянулись.

– Как разве ты не знаешь? Наша госпожа – прекрасная Этлин, дочь Балора, повелителя потустороннего мира Ивериад.

Кейд хмыкнул.

– Прекрасная Этлин…

Фейри подхватили «гостя» с обеих сторон и препроводили внутрь покоев своей госпожи. Кейд приготовился к тому, что увидит нечто мрачное, непривлекательное… Но его ожидания не оправдались.

Лэрд ступил на чёрный базальтовый пол, блестящий и гладкий, словно зеркало. Стены покоев, задрапированные бело-чёрным шёлком, в обилии украшали различные серебряные и золотые безделушки. По середине стояла кровать, наполовину скрываемая серебристым пологом.

Неожиданно полог откинулся, из-за него появилась красивая стройная женщина. Она не была похожа на ланон ши, напротив её внешность представляла полную им противоположность.

Женщина откинула назад длинные чёрные блестящие волосы, струившиеся по плечам.

– Добро пожаловать в Ивериад. – Сказала она приятным томным голосом.

– Так говорят, когда гость приходит добровольно, – заметил Кейд, – а не когда его заманивают коварством и хитростью.

Хозяйка краннога улыбнулась.

– Что поделать, таково уж предназначение моих фейри: заманивать красивых мужчин.

– Ты, вероятно, Этлин – дочь Балора?