- А что обыски тогда не проводили? - задумчиво спросил Сенсей.
- Проводили и неоднократно, но ничего определенного имевшего отношение к похищениям людей, найти, так не удалось. Поговаривали, что все это каким-то образом связано с Проклятой штольней, местоположение которой неизвестно и по сей день. Рассказывали еще про какое-то дьявольское золото, с помощью которого якобы разбогател Веревий Холодный. Но все это не более чем городские легенды, основанные на старых сплетнях. Да, чуть совсем не позабыл, после казни Холодного осталась вдова с сыном, которая позже вышла за некоего Лаврентьева из худородных дворян. На этом ветвь Холодных прервалась, так как вдова и сын его взяли фамилию Лаврентьевых. После Крейцера не осталось никаких наследников. Весь его немудреный скарб, с представившейся оказией, был переправлен его родителям в Германию.
- И все этот время вы с Некра обсуждали эту невразумительную басню? - поразился Сенсей.
- Нет, Некра добавил кое-что от себя. По его словам, это кусками нарубленное золото принадлежало страшным подземным демонам. Скорее всего, это вымышленные мифические существа. Хотя возможно речь идет о некоем культе, последователи которого поклонялись этим страшным существам. Я, кстати, склоняюсь к тому, что купец Холодный обнаружил в Проклятой штольне древнее капище с золотыми предметами этого культа. Не исключаю, что похищенных людей они с Крейцером, приносили там, в жертву, в каких-то неизвестных нам ритуальных целях. Мне почему-то кажется, что золото Мурина именно оттуда!
- Чушь какая-то! - зевая, проворчал, явно разочарованный Сенсей. - Давайте лучше спать ложиться. Завтра у нас будет непростой день.
Действительно, на следующее утро едва Сенсей, Иннокентий Павлович и Некра успели продрать глаза они поняли, что день будет очень и очень непростым. Потому что, первым кого они увидели, был Пономарь собственной персоной, в окружении вооруженной до зубов свиты. Стоящий рядом с ним Бизон ехидно скалился. Этот козел попросту сдал их с потрохами Пономарю. Видимо, он надеялся войти в долю при дележе сокровищ найденных Муриным.
- 9 -
Россия, окрестности Ежовска,
заброшенная алебастровая шахта 1919 год.
Лопузов стоял перед самым входом в каменоломню и сердито кусал усы. Мало того, что попав в засаду, он потерял семерых бойцов, так теперь еще в чернеющем перед ним огромном отверстии было совсем ни черта не разглядеть. С собой у него не было ни керосиновых фонарей, ни свечей, ни каких либо других осветительных приспособлений.
Сгрудившиеся за его спиной бойцы настороженно всматривались в темноту каменоломни. Лопузов явственно ощущал их нетерпеливое дыхание у себя на шее,
- Делайте факелы! Всем делать факелы! - крикнул он, наконец, решившись, после чего подозвал своего заместителя. - Жуков, ко мне! Давай-ка на коня и гони в расположение дивизии. Там скажешь, что мне срочно нужен динамит! Понял?
- Так точно!
- Если не удастся выкурить эту недобитую белую шушеру, мы просто взорвем вход в штольню и вся недолга!
Дождавшись, когда его боевой зам скроется за деревьями, Лопузов велел поджечь факелы, и возглавив отряд в двадцать человек, скомандовал начать движение вглубь горы.
Любовь к свету обошлась красным очень и очень дорого. Медленно и с большой осторожностью они прошли под землей уже около полукилометра, когда внезапно из темноты грянули выстрелы. Звук многократно отраженный каменными стенами усилил и без того страшный в своей неожиданности эффект внезапности. Красные открыли беспорядочный ответный огонь, но так как они не видели своего противника, то не знали, достигают ли их выстрелы цели. Все пространство в пещере заволокло едким пороховым дымом.
- Назад, все назад! Отступать! - пытаясь перекричать грохот выстрелов, прокричал Лопузов, яростно отстреливаясь.
В ту же секунду ему в грудь ударило сразу несколько винтовочных пуль, отбросив его далеко назад. Обливаясь кровью и матерясь, на чем свет стоит, Лопузов пытался подняться с каменистого пола пещеры. На одной злости, фактически уже мертвому, ему все же удалось это сделать. Сделав несколько выстрелов в сторону, невидимого в темноте, противника он рухнул навзничь.
Услышавшие команду красные начали отступление, вскоре перешедшее в беспорядочное бегство. Причем, многие факелов так и не бросили. Это их и погубило. Они бежали к выходу, а вокруг них, словно издеваясь, свистели и щелкали пули, ударяясь о каменные стены каменоломни.
Между тем, около часа тому назад, когда красные вошли в каменоломню со своим факелами, есаул сначала даже не поверил своему счастью. Для засевших далеко в глубине каменного тоннеля и находящихся в полной темноте осажденных людей, появившиеся вдалеке светлячки факелов были воистину подарком судьбы. Самое главное было подпустить красных как можно ближе. Есаула все это время, буквально колотило и трясло от напряжения. Он обливался, потом, опасаясь, что у кого-нибудь из его людей не выдержат нервы, и они откроют огонь раньше времени. Но все обошлось.
Когда красные подошли практически на расстояние вытянутой руки, и уже можно было разглядеть их напряженные лица и тусклый блеск оружия, раздался первый и потому самый оглушительный выстрел маузера есаула. Дальше была настоящая кровавая баня. Когда красные побежали есаул для того чтобы сэкономить патроны перехватил маузер в левую руку и вынув шашку из ножен лежащего на каменном полу убитого им красноармейца принялся свирепо рубить бегущего противника. Вслед за ним неслись остальные члены его немногочисленного отряда.
Через некоторое время все было кончено. Наружу из штольни сумели выбраться лишь немногие из красноармейцев. Большая часть их товарищей погибла, включая и командира товарища Лопузова.
Наскоро запалив факел, есаул произвел смотр своему войску. Несмотря на блестящий тактический ход есаула, победа далась им весьма дорогой ценой. Двое рядовых были убиты. Одному их них пуля разворотила лицо, а у второго красовалась аккуратная дырочка на гимнастерке с левой стороны груди. Тяжело вздохнув, есаул велел срочно начать сбор трофеев. Он всегда в глубине души презирал мародеров, но в той ситуации, в которой они сейчас оказались, между чистоплюйством и выживанием Евсигнеев без малейшего колебания выбрал последнее.
В результате так удачно предпринятой ими контратаки боеприпасы у них уже практически закончились. Патронов практически не осталось и если бы красным вздумалось прямо сейчас повторить штурм, то есаул со своим отрядом не смог бы оказать им даже маломальского сопротивления. Именно поэтому с противника в течение короткого времени было снято абсолютно все вооружение - винтовки, наганы, шашки, а также собраны все боеприпасы, которые только смогли обнаружить.
Есаул радовался как дитя когда в руки ему, наконец, попал вожделенный Лопузовский маузер. Бережно обтерев его от крови, он аккуратно засунул его во вторую кобуру, которую уже успел навесить на себя. Также в качестве приза ему досталось изрядное количество патронов для маузера, которые он обнаружил, вывернув карманы кожаных штанов красного командира.
Но радость его была омрачена тем, что едва успев перетащить всю захваченную у врага амуницию к порогу зала, где с лошадями их ждала насмерть перепуганная Ольга, они вновь услышали какой-то подозрительный шум, раздававшийся пока еще очень далеко в самом начале штольни.
- Ну-ка всем быстро погасить огонь! - сердито шикнул есаул.
- А вот сейчас начнется самое неприятное! - прошептал штабс-капитан. - Сдается мне, что товарищи поперли на нас всем скопом. Как это у них в песне поется - в свой последний и решительный бой?
- Замолите, Воронцов! - недовольно проворчал есаул. - А то еще накаркаете на наши головы неприятности.
- Долго ли продержимся? - с сомнением спросил поручик.
- Да кто ж, ваш бродь, знает-то, сколько их там понабежало на наши головы? - нервно расстегнул ворот рубахи унтер Кривошеев. - Уж сколько сможем столько и продержимся!