Проводник продолжал дымить трубкой и неутомимо бежал возле саней.

Свой поход на Север Григорий подчинил двум основным задачам: самому изучить обстановку, чтобы найти наиболее действенные и правильные способы изменить ее и, во-вторых, пресечь деятельность иностранных разведок.

О том, как энергично действовал Григорий Сыроежкин со своим малочисленным, плохо вооруженным отрядом, можно теперь судить лишь по сохранившимся-в архивах отрывочным донесениям. За время с 10 марта по 3 апреля со своим отрядом он побывал в Моме, Абые, Аллаихе, Казачьем и Среднеколымске. Не обошлось без столкновений с белобандитами. 20 марта, из Абыя, он сообщил в Верхоянск об отправке туда конвоя с шестью захваченными белогвардейцами…

Активные действия Сыроежкина насторожили вожаков-белогвардейцев, и они решили разделаться с ним, как разделались до него с другими чекистскими отрядами в тайге. За передвижением его небольшого отряда неусыпно следили.

Проводник все же оказался предателем. Он завел отряд в протоку таежной реки, где была организована засада. Исключительная отвага и самообладание чекистов сорвали планы белогвардейских вожаков. Отбив нападение, Григорий оторвался от преследователей и ушел в таежные дебри.

Неизвестно, как вышел он с отрядом из тайги, но вышел и спас своих людей. А в апреле опять был в Аллаихе, теперь уже преследуя более опасного врага — американского шпиона Шмидта.

Кадровый военный по профессии, авантюрист по натуре, Шмидт как нельзя лучше отвечал требованиям на пост руководителя резидентуры. Еще в 1922—1924 годах, выполняя задания американцев на Дальнем Востоке, он проявил себя способным шпионом. В те годы, занимаясь спекуляцией, разъезжал по Якутии, собирая сведения о численности и дислокации красноармейских отрядов, а также вербуя агентов среди купцов, кулачества и тойонов. Исколесив много районов, он хорошо изучил местные условия и наладил нужные связи среди людей, не успевших бежать за границу.

По намеченному плану Шмидт должен был поднять контрреволюционный мятеж на севере Якутии, укрепиться там, а затем с помощью американцев организовать дальнейшее продвижение вглубь Якутии.

В январе 1926 года Шмидт был переброшен на американском военном корабле из Маньчжурии в Японию. Там под руководством американских инструкторов на протяжении пяти месяцев прошел специальную подготовку. Затем его снабдили подложными документами на имя советского гражданина. Это позволило Шмидту устроиться матросом на пароход «Красный якут», совершавший заграничные рейсы, и прибыть в Охотск.

Дальнейший путь Шмидта лежал в Абый и Аллаиху, где американская разведка рассчитывала создать центр вооруженного восстания. Выбор этих районов был неслучайным: для них характерна большая политическая отсталость населения, просветительная работа там только начиналась, влияние Советской власти чувствовалось весьма слабо, к тому же — отдаленность и слабая связь с центром Якутии. По расчетам американской разведки, эти обстоятельства должны были облегчить Шмидту организацию там политического бандитизма. С военной точки зрения американцы учитывали полное отсутствие дорог и средств связи, что исключало возможность посылки туда из центра значительных вооруженных отрядов для подавления очагов восстания.

Наконец, еще одно весьма важное обстоятельство: Аллаиховский район имел выход к Ледовитому океану. Это давало возможность в летний период оказывать морским путем помощь повстанцам из Америки и Японии.

В конце 1926 года Шмидт появился в селе Русское Устье. По дороге в Аллаиху ему удалось установить связи и договориться о совместных действиях с некоторыми бывшими главарями банд на севере Якутии, скрывавшимися в Абые. В Аллаихе Шмидт начал энергично выявлять своих единомышленников из числа всевозможных темных элементов, недовольных Советской властью.

Действуя обманом и подкупом, обещаниями и угрозами, он сколотил первый отряд, который, по его расчетам, должен был составить ядро будущей «повстанческой армии». На созванном им совещании главарей банд открытое выступление было намечено на апрель 1928 года.

Подготовка заговора проводилась Шмидтом в глубокой тайне. Но осуществить свой замысел до конца ему не удалось. В марте 1928 года он во главе своей банды был арестован Северной оперативной группой ОГПУ, которую возглавил Григорий Сыроежкин.

При этапировании в Нижнеколымск, на одной из ночевок в тайге, Шмидт напал на часового и бежал, но был настигнут и в перестрелке убит.

История со Шмидтом — лишь эпизод в длительной и трудной борьбе чекистов с происками иностранных разведок в Сибири. Японская разведка не меньше, чем американская, прилагала усилия к свержению Советской власти в Якутии. Григорий Сыроежкин хорошо знал об этом и после ликвидации заговора американских разведок пошел по следам японских разведчиков.

В отличие от американской японская разведка действовала другими методами. Она не очень доверяла своим агентам из числа местных контрреволюционеров и предпочитала руководить ими не из Японии, а на месте. Для этой цели на советский Дальний Восток, в частности в Якутию, посылались кадровые разведчики — японцы.

Органам ОГПУ было известно, что в период последней авантюры Пепеляева, вместе с его бандой на побережье Охотского моря высадились и два японских офицера-разведчика. Выявить их было значительно сложнее. Японские разведчики как бы растворялись в массе местных жителей.

Два японских офицера долго орудовали в северных районах Якутии. Значительно позднее Шмидта один из них, по следу которого шли чекисты, не выдержав преследования, бежал обратно в Японию. Другой же еще долго появлялся в разных районах Дальнего Востока, маскируясь разными способами, но в конце концов все же был разоблачен, выслежен и арестован органами ОГПУ.

Для утверждения Советской власти в Якутии нужно было не только обезвредить иностранных агентов и связанных с ними главарей контрреволюционных формирований. Важно было помочь местным работникам. Это понимал Григорий Сыроежкин и внимательно изучал обстановку.

Всю получаемую информацию он по установившемуся правилу всегда старался перепроверить, опираясь на людей, заслуживавших доверие. Одним из таких людей, встретившихся на пути Григория Сыроежкина на просторах северной Якутии, был Борис Александрович Леванов, начальник экспедиции и торговли в системе Госторга РСФСР и Дальвнешторта на северо-востоке страны.

Сыроежкин увидел в Леванове энтузиаста, ценнейшего и энергичнейшего помощника. Человек, исходивший и изъездивший вдоль и поперек этот дикий край, знал все пути, множество людей и мог безошибочно оценить их.

Ежегодно к побережью Северного Ледовитого океана прибывали правительственные суда, доставляющие продукты и товары. Правительство широко практиковало дотацию беднейшему населению и кочевникам. Но доставленные продукты и товары попадали через Якутторг и кооператив «Холбос» в руки тех же кулаков. Дело в том, что на Крайнем Севере долго существовала только меновая торговля. Якутторг, чтобы перебросить грузы в низовья Лены и Яны, через своих руководителей заключал соглашение с богатеями — владельцами транспортных средств, оплачивая их услуги продуктами: мукой, табаком, чаем. Получив эти продукты, кулачье везло их сперва себе в амбары, а затем уже как свои собственные сбывало в зимовьях и стойбищах кочевников, устанавливая грабительские меновые цены.

«Как изменить положение?» — думал Сыроежкин.

И вот Борис Леванов предлагает направить на Север мелкосидящие плоскодонные суда с подвесными моторами и, используя их, войти в реки Колыму и Индигирку со стороны океана, по пути открывать фактории вблизи мест кочевья. Он предлагает не продавать товары оптом, чтобы они не попадали в руки кулаков. Независимо от расстояния на все товары сделать единую транспортную наценку, запретить натуральный обмен и ввести денежные расчеты, установить единые цены на скупаемое у населения сырье и, наконец, предоставить охотникам кредит на приобретение средств охоты и продуктов питания.