— Липа, матушка, явная липа, — подытожил Савельич.

Итак, акты на подработку фиктивные. Но для чего это делалось? Василевский чувствует, что вдвоем с Савельичем им просто не под силу переработать всю огромную документацию. Он приглашает опытных ревизоров, экспертов для глубокого, квалифицированного изучения всех документов.

Василевского смущали ранее проводимые экспертизы. Опытные специалисты почти на каждую партию фруктов дают свое заключение. Как же установить, соответствуют ли эти заключения действительному положению вещей?

Между тем и помощники Василевского не тратили времени попусту. И Диме и Сергею удалось установить факты, представляющие определенный интерес для следствия.

Семен Яковлевич Маевский, товаровед базы, женил сына Леву. Маевский-папа, как показывают осведомленные соседи, преподнес Маевскому-сыну «небольшой» свадебный подарок — особнячок. Называется и его стоимость — восемнадцать тысяч рублей. Невесте преподнесен также «скромный» презент — бриллиантовое колье стоимостью восемь тысяч рублей.

Откуда у рядового товароведа с окладом жалованья в 95 рублей такие широкие возможности?

Работникам ОБХСС пришлось самим задержать преступников буквально на месте преступления. К одному из магазинов «Гастроном» № 9, за которым они установили наблюдение, подкатила серая «Волга». Приехавший на ней человек прошел прямо в кабинет директора Атаманчука. Через некоторое время один из рабочих вынес со склада ящик яблок и ящик апельсинов и направился к «Волге». Понимающий водитель открыл багажник, и они погрузили туда фрукты. А еще через несколько минут из магазина как ни в чем не бывало вышел пассажир.

— Поехали! — бодро сказал он водителю.

— Одну минуточку, — рядом с пассажиром выросли двое молодых людей. — Мы из ОБХСС.

Пассажир, некто Михеев, оказался одним из экспертов, проверявших в свое время базу и этот магазин.

Сам Игорь Ильич навел кое-какие справки о директоре конторы Будкевиче. Тот, правда, особняков и бриллиантов не дарил. Жил довольно замкнуто. Была, пожалуй, только одна любопытная деталь в его поведении: директор конторы страсть как любил ездить в командировки. И все больше в такие города, как Москва, Ленинград, Киев, Тбилиси.

— Директор у нас непоседа, — говорили работники конторы, — он всегда в разъездах. Но уж зато ездит всегда с толком. Лучше его никто сверхфондовых товаров не выбьет, причем самых дефицитных. Вот послезавтра он едет в Кишинев. Значит, будет у нас в Днепропетровске и молдавское вино, и виноград.

— Дима, — сказал Василевский следователю ОБХСС, — придется вам послезавтра выехать в служебную командировку в город Кишинев. Наде понаблюдать за нашим директором, как бы он там глупостей не наделал. Тем более что вас он не знает, а его я вам покажу.

На вокзале Диму провожал Сергей. А их подопечного директора провожал маленький юркий человечек неопределенного возраста, с личиком, напоминающим печеное яблоко. Он лучезарно улыбался директору, отчего яблочко морщилось еще больше, а потом незаметно сунул ему какой-то пакет.

— Возьми его, Сережа, — сказал Дима, — любопытный субъект.

— Определенно. Поглядим, что за пичуга. А ты, пожалуйста, позаботься там о папочке. Не пускай его одного.

Тем временем приглашенные Василевским эксперты и ревизоры проводят повторные экспертизы, сверяют документы. Сам Игорь Ильич допрашивает прежних экспертов, устраивает очные ставки. Картина как будто начинает несколько проясняться.

— Скажите, Михеев, — допрашивает Игорь эксперта, — за какие такие заслуги вас снабжают яблоками и апельсинами?

— Я ничего не знаю. Я не видел. Возможно, ящики положили для шофера или еще для кого-нибудь.

— Пригласите водителя.

— Так я же им не в первый раз хрукты вожу, — сказал водитель.

— Мне?

— Ну зачем вам? Жинке вашей, А вы тильки глаза отводили.

— Хорошо, — мрачно говорит Михеев, пряча глаза, — я все расскажу.

Когда фрукты поступали на склады плодосекции, их полагалось оприходовать по качественному состоянию. Имеются на этот счет сопроводительные документы поставщиков. Они так и называются — качественное удостоверение. В плодосекции же их регистрировали как несортированные или нестандартные. Естественно, что стоимость фруктов при такой операции существенно занижалась.

А уже после этого на базу приглашались эксперты из бюро товарных экспертиз. Они выборочным путем определяли, сколько примерно товарных сортов в той или другой партии. Конечно, эксперт просматривал далеко не всю партию, а всего несколько ящиков. Получив такое заключение, Сахно, Зарецкий и вся компания подрабатывали именно эту партию фруктов, но так, чтобы ее рассортировать по товарным сортам, а уж только потом сдать магазинам.

При подработке представителей торга, как правило, не было. И яблочко из второго сорта по щучьему веленью превращалось в первый сорт, а из нестандартного — во второсортное.

А поскольку представители торга подработанную партию еще раз не перевешивали, Сахно и компания все излишки высших сортов в акты, разумеется, не заносили. Результаты подработки искусно подгоняли под акт эксперта с небольшим отклонением в ту или другую сторону. Документы же в бухгалтерию представлялись только после реализации фруктов.

Все яблоки, лимоны, апельсины, мандарины, виноград, груши и бананы, которые поступали в плодосекцию, приходуются только по весу, а естественная трата устанавливается куда больше, чем есть на самом деле.

А результаты? На понижении сортности выгадали 162 тысячи рублей, да на естественной трате — 40 тысяч.

А что же дальше? Куда деваются десятки тысяч килограммов фруктов? Что делается с этими так называемыми «излишками»?

На допросе Сахно, Зарецкий.

— Несовершенство системы учета.

— Я думаю, просто халатность некоторых работников. Не более.

Но Василевский уже прекрасно понимал, что здесь ни то ни другое. С помощью экспертов он установил, что в магазины фрукты отпускались по временным фактурам. В них указывались высшие сорта, стандартные. Потом эти документы уничтожались, а вместо них ловкие люди выписывали другие, где те же яблоки, мандарины и апельсины превращались в нестандартные, а лимоны — в малокалиберные.

Обэхээсовский Сергей добыл весьма ценные сведения. Прямо с вокзала, проводив Диму в Кишинев, он проследил за юрким человечком с личиком, напоминавшим печеное яблочко. Он оказался довольно любопытным типом. Сергей сразу же понял, что человечек явно опасается преследования. Он бесцельно петлял по городу, на ходу прыгал в троллейбус, шмыгал в какие-то переулки. Тем не менее Сергею удалось довести своего подопечного до самого дома.

На утро следующего дня юркий человечек поднялся рано. Он вышел из дому с кирзовой сумкой на плече. Через час в подъезде дома на тихой улочке он встретился с гражданином в серой косоворотке и белой летней шляпе. Гражданин в косоворотке сунул юркому в его сумку какой-то большой сверток. Между ними не было произнесено ни слова.

Сергей последовал за кирзовой сумкой, держась все время на определенном расстоянии. Неожиданно человечек с сумкой нырнул в стоящую у самого тротуара голубую «Волгу». Сергей запомнил номер: 48-52. Такси поблизости не было, и он остановил «Москвич».

— Скорей! — крикнул Сергей. — Я из милиции.

«Москвичу» догнать «Волгу» не просто. Но Сергей был уверен, что человек с кирзовой сумкой не подозревает о погоне. Они мчатся один квартал, другой, третий. «Волги» 48-52 не видно. И вдруг Сергей почти машинально схватился за тормоз. Стой!

— Товарищ следователь, — сказал водитель «Москвича», — мы так с вами можем запросто в столб врезаться.

— Извините, — сказал Сергей, а сам, не отрываясь, смотрел на «Волгу». Почему она остановилась именно здесь? Он поглядел по сторонам. «Управление бытового обслуживания», «Пельменная».

И тут он увидел маленького человечка с кирзовой сумкой на плече. Он выходил из сберкассы.

— Едем за «Волгой». Не теряйте ее из виду, — попросил Сергей.