Издательство «Academia» по недостатку времени пошло по линии использования старых иллюстраций, иллюстрируя… заново… те произведения, которые… не имели иллюстраций. — Речь идет о первых четырех томах Полного собрания сочинений А. С. Пушкина (М.: Academia, 1936), в которых были репродуцированы по одной-две иллюстрации старых мастеров — В. Васнецова («Песнь о Вещем Олеге»), И. Билибина («Сказка о золотом петушке»), И. Крамского («Руслан и Людмила»), М. Врубеля («Моцарт и Сальери»), И. Репина («Евгений Онегин») — вперемежку с новыми, отмеченными С. Головиным рисунками современных иллюстраторов — А. Суворова, М. Горшмана, М. Родионова, А. Кравченко, Д. Шмаринова, Е. Хигера и др. Такому разностильному по части иллюстраций изданию С. Юдовин противопоставляет девятитомное Собрание сочинений А. С. Пушкина, выпущенное тем же издательством «Academia» (М.; Л., 1935–1938), для каждого тома которого разными современными мастерами были исполнены портреты-фронтисписы поэта (подробнее об этом см. ниже главу «Пушкин-лицеист»). Далее С. Юдовин говорит об иллюстративной серии Ленгослитиздата 1936–1937 гг., где каждая книга также была иллюстрирована одним мастером, серии, рисунки или литографии к которой составили основу выставки в редакции «Литературного современника».

Художник не шел по линии старых слащавых романтических иллюстраций и кинокартины… — Рассуждения о предшествующих рисункам А. Пахомова иллюстрациях к «Дубровскому» и современной экранизации этой повести встречаются и в выступлениях других участников беседы в «Литературном современнике». Так, Э. Ф. Голлербах, выступивший следом за Юдовиным, конкретизирует имена других иллюстраторов «Дубровского», называя кроме «плохих иллюстраций в „Ниве“» «средние рисунки Б. М. Кустодиева 1919 г.» (см.: Пушкин А.С. Дубровский. М.; П.: Госиздат, 1923) и работы Е. Е. Лансере (см.: Пушкин А. С. Сочинения. М.: Т-во А. И. Мамонтова, 1899). Что касается кинокартины, то Юдовин имеет в виду известный фильм «Дубровский» (сценарий К. Н. Державина, постановка А. И. Ивановского; Ленфильм, 1936), мнения о котором в ходе беседы разошлись. Если С. Юдовин полагал, что Пахомов «не шел по линии… кинокартины», то К. Петров-Водкин, напротив, утверждая, что «здесь имеется нечто и от фильма», прямо обратился к Пахомову с вопросом: «Вы смотрели его? Жаль. Вам не нужно было его смотреть». Определенную связь пахомовских рисунков с фильмом можно усмотреть в общности идейных постулатов «народности», как она понималась в середине 30-х гг. Так, если, по наблюдению Э. Голлербаха, в пахомовских рисунках «Дубровский спрятан, он как бы в тени, на первый план выдвинуты крестьяне», то и в фильме, хотя тут он и «не спрятан» (Дубровского играл Б. Н. Ливанов), «внимательный зритель, — по мнению кинокритика, — легко обнаружит отсутствие самой атмосферы пушкинской повести… Советский пушкинский фильм в сущности несет в себе удвоенный запас познавательных заданий. С одной стороны, он должен давать представление об исторической действительности, с другой — о творчестве самого поэта…» (Ефимов Н. Пушкин на экране // Искусство кино. 1937. № 2. С. 34).

Нельзя считать удачными иллюстрации Рудакова к «Евгению Онегину». Они несравненно слабее его… листов к Мопассану. — В дальнейшем ходе беседы эта оценка будет развернута другими выступающими. Так, Э. Ф. Голлербах остроумно заметит рудименты предыдущей работы художника в его «онегинских» иллюстрациях: «В отличных автолитографиях К. И. Рудакова больше „мопассановского“, чем пушкинского» (вспомним, что в 1935–1937 гг. Рудаков исполнил большую серию цветных автолитографий к «Милому другу» и другим романам Мопассана). Другой критик, Инн. Оксенов, объяснит причину неудачи Рудакова «несоответствием стиля пушкинского романа и стиля художника». (Характерно, что еще в 1923 г. критерий несходства стилей использовал для оценки иллюстраций Ю. Тынянов. «Манерные силуэты Добужинского подошли бы и к Марлинскому», — писал он об иллюстрациях М. В. Добужинского к «Барышне-крестьянке» (1923), см.: Книга и революция. 1923. № 4. С. 66.) Заключая беседу в «Литературном современнике», П. Е. Корнилов согласится с тем, что «Евгений Онегин» «не в плане Рудакова», и будет объяснять «мопассановское» в этих литографиях необходимостью слишком быстрого перехода художника «в совершенно другую эпоху… к другим образам». Речь здесь, собственно, шла о единстве авторского времени применительно к работе художника.

Следует отметить, что Рудаков не остановился на шести автолитографиях 1936 г. для Детгиза, которые, вероятно, и были выставлены в редакции журнала. На следующий год Ленгослитиздат выпускает новое издание «Евгения Онегина» с его же, чуть измененными литографиями. Впоследствии художник снова обращается к «Евгению Онегину», и в 1939, и в 1945–1949 гг., все больше удаляясь от Мопассана, но приближаясь скорее не к Пушкину, а, на наш взгляд, к Тургеневу или Л. Толстому, которых он в эти годы также иллюстрировал (см.: Рудаков К. И. Каталог выставки Л., 1971; Рудаков К. Рисунки к роману «Евгений Онегин» [8 цв. ил. в отд. папке]. Л., 1953).

Не особенно образны листы Хижинского к «Повестям Белкина», но что особенно удалось… это его гравюры «Пушкинский заповедник». — Подобное предпочтение пушкинских пейзажей Л. С. Хижинского его ксилографиям к «Повестям Белкина» было высказано в беседе еще Н. Степановым, а после С. Юдовина — К. Петровым-Водкиным, который заметил, что «художнику удалось без персонажей, даже без архитектурных дополнений передать характер пережитых Пушкиным пейзажей». Отметим также, что пушкинские пейзажи были исполнены Л. С. Хижинским в двух сериях и в двух разных техниках: ксилография и акварель (см.: Пушкинские места / Вступ. статья Д. П. Якубовича, гравюры на дереве Л. С. Хижинского. Л., 1936; Пушкинский заповедник / Акварели Л. С. Хижинского. Л., 1937). Кроме экспонирования в редакции «Литературного современника» (очевидно, только ксилографий) пейзажные работы художника составили его персональную выставку «Пушкинский заповедник», открывшуюся в начале декабря 1936 г. в ленинградском Доме кино.

Из молодых иллюстраторов следует отметить Якобсон с ее рисунками к «Станционному смотрителю» — На пушкинские рисунки А. Н. Якобсон также обратили внимание К. Петров-Водкин, Н. Тырса и П. Корнилов, однако неясно, какие именно ее иллюстрации они имели в виду. Рисунки Якобсон к «Станционному смотрителю» не были изданы, но демонстрировались на выставке в «Литературном современнике», о чем мы узнаем из текста выступления С. Юдовина. То же можно предположить о также неизданных ее рисунках к «Барышне-крестьянке». Эти рисунки вместе с ее опубликованными иллюстрациями к «Моцарту и Сальери» и «Скупому рыцарю» (см.: Пушкин А. С. Драмы. Л.: ГИХЛ, 1936), помимо выставки в ленинградском журнале, экспонировались в 1939 г. на «Выставке произведений графики ленинградских художников» в Ереване (см.: Выставка произведений графики ленинградских художников: Каталог. Ереван, 1939. № 433–438).