Это первые «Менты», о которых много лет спустя сказал мне мною любимый Армен Николаевич Медведев.

– Слушай, я сейчас смотрел четыре серии ментов… Лучшая – твоя!

– Мне очень приятно от тебя это слышать! – сказал я.

Но дальше мне снимать их, конечно, не хотелось.

Порядочный Хабенский

Но однажды пришлось столкнуться снова с сериалом, Это был уже 1998–1999 год. Раздался звонок, и приятный баритон представился:

– Анатолий Максимов, продюсер ОРТ. Мы запускаем сериал «Убойная сила».

Он звонил часов в 11–12 ночи. И минут сорок мы разговаривали по междугородке, и он уговаривал меня пуститься в это плаванье. Я говорю:

– Я не хочу!

– Приезжайте, поговорим!

Я говорю:

– Поездом не поеду!

– Прилетайте!

– Я прилечу, а потом доберись из аэропорта!

– Встретим, встретим!

Прилетел, встретили. Везут в Останкино и прямиком в кабинет к Эрнсту.

– Евгений Маркович! У нас снимает режиссер Бутурлин две серии, а вы третью и четвертую, потом он пятую и шестую, а вы седьмую и восьмую! Замечательно будет!

– Кто снимается?

– Увидите. Хорошие артисты!

Кое-как договорились. Деньги маленькие платят, но надо что-то делать. Еще был интересный разговор в кабинете. Когда договорились, Максимов мне говорит:

– Евгений Маркович, режиссерский сценарий…

Я говорю:

– Нет!

– Почему?

– По кочану! Зачем вам режиссерский сценарий? Вы что, сомневаетесь в том, что я умею писать С-Ы-Р К-Ы-Р П-Ы-Р?

– Раньше же вы писали…

– Вспомнили, как раньше было? Давайте! Значит так, я делаю две серии, мне нужно двадцать дней на выбор натуры, в это время должны быть прикреплены к сценарию – директор картины, оператор, художник, второй режиссер или ассистент и я. Все получаем зарплату. Я не пишу в сценарии: «из-за такого-то угла». Я выбираю натуру и я точно знаю, из-за какого угла выбежал милиционер и в какую сторону он стрелял. Понятно? Раньше вот так вот было! А вы мне сегодня объявили, что на съемку вы мне даете 12 дней, а на картину 12 тысяч долларов! Я вам не буду писать режиссерский сценарий! Я это умею делать! И для того, чтобы не быть голословным, я обещаю на первой странице написать «сыр и пыр»!.. Вы убедитесь, что я это знаю. А дальше я на это время тратить не буду!

Я сдержал свое слово. Первую страницу я действительно написал. Потом раскадровками я занимался во время съемки «на коленке». Ничего страшного.

Я приехал из Москвы, имея опыт на «Ментах», где я увидел артистов, только когда уже надо было снимать. И я думаю: поеду-ка я к Вите Бутурлину на съемку, посмотрю на героя! Я приехал. Герой мне очень не понравился. Не сказать больше… Он не герой! Думаю, пошли вы к черту! Я позвонил в Москву Максимову, говорю:

– Нет, я его снимать не буду, меняйте!

– Евгений Маркович, как меняйте, он же снимается во второй серии? Это все переснимать?

Я говорю:

– Я не настаиваю. Поэтому без меня продолжайте с ним работать!

– Как же быть?

Я говорю:

– Меняйте!

– А кто?

– Вот это другой вопрос, я вам найду артиста!

Я нашел Костю Хабенского, который в этот день вернулся с гастролей. Ему позвонили: «Татарский хочет вас видеть!» Он приехал вечером на студию, на студии уже никто не работал. Мы с ним сели в садике на скамеечку. И я начал его убеждать, что надо сняться. А он иронично смотрит на меня и улыбается.

– Чего улыбаешься? Ты прямо с гастролей?

– Да!

– Ты, наверное, есть хочешь, поэтому и улыбаешься?!

Я позвонил ассистенту. Напротив студии был гастроном. Я сказал ребятам:

– Купите сыра, колбасы, батон и чего-нибудь попить артисту!

Они купили. Он перекусил.

– Теперь, – говорю, – мне нужно снять твою пробу, мало того, мы сейчас поедем к Бутурлину на съемку! Я попрошу остановиться, и мы снимем с тобой этот же кусочек!

Мы ехали на съемку, вдруг раздался звонок. Звонит Максимов:

– Евгений Маркович, мы нашли вам артиста, он у Бутурлина сейчас на съемке!

Я приехал к Бутурлину, объяснил ему ситуацию, он остановил съемку. Я снял этого артиста московского, которого мне предлагали и, точно до мелочей повторив мизансцену, снял Костю Хабенского.

Эту кассету тут же отправили в Москву. Утром московское начальство смотрело две пробы. Того артиста, которого они хотели, и Костю. Надо отдать им должное, они тут же позвонили и сказали:

– Да, вы правы. Меняем!

И все пересняли! Бутурлин снял всего полторы серии. Он переснял. А я начал уже с новым героем.

А потом Костя и Мишка Пореченков подошли ко мне и говорят:

– Евгений Маркович, а как бы нам звания получить? В театре никак, а может, в кино?..

А я в то время был председателем Союза кинематографистов Санкт-Петербурга.

Я сказал:

– Я вам обещаю, что мы подадим вас на звание!

Мы подали на звание. Я не знаю, чем закончилась история с Пореченковым.

С Костей я полтора года долбил все инстанции. Наконец он позвонил мне и сказал:

– Евгений Маркович, состоялось!

Когда много лет спустя я собирался снимать один сценарий и сказал:

– Вот эта роль для Хабенского!

Сценаристка подпрыгнула и спросила:

– Как вы догадались? Я же под него и писала!

И она в Москве похвасталась, что Хабенский будет у нас сниматься. На что Максимов ей заявил:

– Хабенский наш артист, он будет сниматься в фильме «Адмирал Колчак»!

– Но его же нашел Татарский?

– Нет, это наш артист! – сказал тот.

Я позвонил Косте. Костя, будучи человеком абсолютно порядочным, мне ответил так:

– Евгений Маркович, вы знаете мое отношение к вам. Если вы запускаетесь и предлагаете мне сниматься, я сделаю все, чтобы сниматься у вас! Колчак, Нахимов – подождут! Как вам надо будет, так мы и сделаем!

На этом я закончил «салонное танго» и разговоры «Костя, не Костя, Костя!»

Разговор с продюсером

Но эта история как-то не сложилась, я с ней расстался, о чем несильно жалею. Это была мелодрама. История про режиссера без работы. Он работал на массовых представлениях в Петродворце… Ничего, забавная история! Современная полумистика. Могло бы выйти забавным…

А привел мне эту барышню-сценаристку один человек, он хотел быть директором картины, организовал студию, зарегистрировал ее. Под эту студию деньги получил… Но потом, к несчастью, заболел и умер.

Сначала он не мог достать деньги, потом деньги нашлись, но…

Когда я заканчивал «Убойную силу», ко мне подошел Борис Молочник:

– Женя, я сейчас работаю директором картины у Жигунова, он хочет с тобой познакомиться и предложить тебе работу. Можно он завтра приедет?

Я занимался озвучанием в это время, студия была на Охте. Приехал Жигунов, рядом с ним была такая милая, ухоженная барышня, редактор его студии «Пеликан». А он мне предложил работать у него на сериале «Ниро Вульф и Арчи Гудвин»

– Евгений Маркович, у вас такое лобби в Москве, что я могу обратиться только к вам и ни к кому другому!

Я говорю:

– То есть?

– Я недоволен режиссером, который начинал всю эту историю. Не знал, кто, потом мне сказали…

– Кто сказал?

– Композитор Дашкевич, Борис Молочник… – начал он перечислять.

Там был режиссер со звонкой фамилией. А потом он куда-то исчез…

Мне Борис сказал:

– Я не могу так работать, его нигде нет!

Я согласился. Прочитал, можно работать. Дело чистое, благородное!

Начал подбирать артистов. Сфотографировал всех, кого хочу снимать, написал режиссерский сценарий. Мы подбирали костюмы, одевали, гримировали. Время действия фильма – 1936 год, Соединенные Штаты Америки.

Звонок из Москвы, редактор звонит Борису Молочнику:

– А чем вы занимаетесь?

– Как чем? Одеваем, гримируем!

– Как одеваем? Как гримируем? Мы же вам никого не утвердили?

Моя жена сильно переживала, что все лето я опять занят. Ей одной придется жить с внуком на даче. И когда я услышал, что из Москвы сказали с подтекстом: «Вы можете одевать кого хотите, но пока мы не утвердили! Это мы решаем, кто будет и что будет!»