Но по мере развития иерархического духа эта республиканская особенность соборов постепенно исчезала. После Никейского собора (325) одни лишь епископы заседали и обладали правом голоса, священники же появляются только как секретари, советчики или представители своих епископов. Более того, епископы действовали не как представители своих церквей и не от имени группы верующих, как раньше, но от своего собственного имени как преемники апостолов. Однако они еще не претендовали на непогрешимость своих решений, хотя у нас и есть легкий намек на подобное заявление в формулировке: «Placuit nobis, Sando Spiritu suggerente», использованной, например, на Карфагенском соборе в 252 г.[284] В любом случае, их постановления в тот период обладали только моральной силой и не могли претендовать на всеобщую ценность. Даже Киприан категорически утверждает полную независимость каждого епископа в своей епархии. «Каждому пастырю, — говорит он, — доверена часть стада Господня, и он даст отчет перед своим Учителем».
О наиболее важных решениях, таких как избрание епископов, отлучение от церкви, решение спорных вопросов, сообщалось другим провинциям посредством epistolae synodicae. Когда человек переезжал или переходил в другую церковь, обычно для принятия требовалось рекомендательное письмо[285] от епископа. Отлучение от одной церкви по сути было отлучением от всех связанных с нею церквей.
Синодальная система тяготела к консолидации. Христианские церкви независимых общин держались вместе посредством духовного общения веры и стали могущественной конфедерацией, тесным моральным сообществом в рамках политической организации Римской империи.
Подобно тому как кульминацией епископата стало возникновение первенства, так и синодальная система переросла в систему вселенских соборов, представлявших всю церковь Римской империи. Но они смогли проводиться только после прекращения гонений, когда император стал покровителем христианства. Первым в этой череде был знаменитый Никейский собор 325 г. Государство придало юридическую ценность постановлениям соборов и, если это было необходимо, использовало средства принуждения для воплощения решений в жизнь. Но имперское правительство защищало только католическую, или ортодоксальную[286] церковь (за исключением периода распространения арианской и других ересей), и конечным результатом этого процесса стал вселенский синод, созываемый императором[287].
§55. Соборы в Эльвире, Арле и Анкире
Некоторые из доникейских синодов были созваны в связи с монтанистскими разногласиями в Малой Азии, некоторые — в связи со спорами насчет Пасхи, некоторые — в связи с проблемой Оригена, некоторые — в связи с расколом Новациана и отношением к lapsi в Карфагене и Риме, некоторые — в связи со спорами о крещении еретиков (255, 256), три — в связи с проблемой Павла Самосатского в Антиохии (264 — 269).
Три синода, состоявшиеся в Эльвире, Арле и Анкире в начале IV века, заслуживают отдельного упоминания, потому что по характеру они приближаются ко всеобщим соборам и готовят путь к первому вселенскому собору. На них не решались никакие доктринальные проблемы, но были приняты важные каноны о церковной политике и христианской морали. Они были созваны с целью восстановления порядка и дисциплины после свирепых гонений Диоклетиана. В основном на них шла речь о большом количестве отступников, они отразили ситуацию перехода от доникейского к никейскому периоду. Все они в равной мере пропитаны духом клерикализма и умеренного аскетизма.
1. Синод в Эльвире (Иллиберис, или Элиберис, вероятно, на месте современной Гранады) состоялся в 306 г.[288], на нем присутствовало девятнадцать епископов и двадцать шесть пресвитеров, в основном из южных областей Испании. Присутствовали также диаконы и миряне. Гонения Диоклетиана прекратились в Испании после отречения Диоклетиана и Максимиана в 305 г.; на Востоке они продолжали свирепствовать еще несколько лет под руководством Галерия и Максимина. Синод принял восемьдесят один латинский канон против разных видов языческой безнравственности, которая тогда еще в изобилии встречалась, в пользу церковной дисциплины и строгой морали. Отступникам было запрещено принимать святое причастие даже in articulo mortis (can. 1). Это более жесткое постановление, чем решение Никейского собора. Тридцать шестой канон запрещает рисовать священные картины на стенах церковных зданий, и его часто цитируют протестанты, осуждая поклонение изображениям как идолопоклонство[289]; римско–католические же авторы объясняют его либо как запрет на изображение только Бога, либо как меру предосторожности против языческого осквернения святынь[290]. В остальном синод этот — сугубо католический по духу и тону. Еще одна его характерная особенность — строгое отношение к иудеям, которых в Испании было много. Христианам запрещено вступать в браки с иудеями[291].
Ведущим участником синода в Эльвире и вторым в списке был Осий, епископ Кордовы, принимавший участие и в Никейском соборе в качестве главного представителя Запада. Он родился в Кордове, родном городе Лукана и Сенеки, и был епископом более шестидесяти лет. Афанасий называет его человеком святым по факту, а не только по имени, и говорит о его мудрости в управлении синодами. Будучи проницательным государственным деятелем, Осий, по–видимому, задумал примирить империю с церковью и влиял на Константина в этом направлении. Он — одно из наиболее заметных связующих звеньев между веком гонений и веком имперского христианства. Он был сильным защитником Никейского символа веры, но в глубокой старости начал колебаться и подписался под арианской формулировкой. Вскоре после этого он умер, в возрасте ста лет (358).
2. Первый собор в Арле, на юге Франции[292], состоялся в 314 г. по Р.Х. вследствие обращения к Константину Великому донатистов, оспаривавших решение Римского собора 313 г., состоявшегося при участии трех галльских и пятнадцати италийских епископов под председательством папы Мельхиада. Это был первый случай, когда христианская партия воззвала к светской власти, и это обернулось неблагоприятно для донатистов, которые впоследствии стали врагами правительства. Арелатский собор был первым, который созвал Константин, и он стал предвестником Никейского собора. Августин называет его вселенским, но он был в лучшем случае только западным. Там присутствовало тридцать три епископа[293] из Галлии, Сицилии, Италии (папа Сильвестр отсутствовал, но его представляли два пресвитера и два диакона), Северной Африки и Британии (три, из Йорка, Лондона и, вероятно, из Корлеонана–Аске), а также тринадцать пресвитеров и двадцать три диакона. На нем отлучили от церкви Доната и приняли двадцать два канона о Пасхе (которую следовало отмечать в один и тот же день по всей церкви), каноны против священников, не проживающих в своем приходе, против участия в гонках и гладиаторских боях (под страхом отлучения), против повторного крещения еретиков и по поводу других проблем дисциплины. Священники, в отношении которых будет доказано, что они во время гонений выдали властям свои священные книги или утварь (traditores), отстранялись от служения, но их официальные действия оставались в силе. Для рукоположения требовалось присутствие по меньшей мере трех епископов[294].
284
Киприан, Ер. liv., на основании εδοξε τω άγίω πνεύματι και ήμΐν, visum est Spiritui Sancto et nobis, Деян. 15:28. См. также, на соборе в Арле, 314 г. по P. X.: Placuit ergo, présente Spiritu Sancto et angelis ejus (Harduin, Coll. Concil. I. 262).
285
Epistolae formatae, γράμματα τετυπωμένα.
286
Если переводить дословно, имеющую правильное мнение. — Прим. изд.
287
Эту политику ввел Константин I в 326 г. (Cod. Theod. 16, 5, 1). Он определил привилегии и гарантии, которые даровал христианам в 313 г., в своем более позднем законе «Catho–Исае legis observatoribus». Он ратифицировал Никейский символ веры и сослал Ария (325), хотя потом начал колебаться и принял крещение от епископа, наполовину бывшего арианином (337). Его непосредственные последователи тоже колебались. Но, как правило, византийские императоры признавали постановления соборов в плане учения и дисциплины и не одобряли, а позже запрещали деятельность несогласных сект. Государство, конечно, не может помешать частному лицу быть несогласным; оно может только запретить открыто высказывать это несогласие и наказать ослушников. Полнота религиозной свободы возможна, только когда церковь отделена от государства.
288
Гефеле, Гаме и Дейл предпочитают эту дату, несмотря на надпись, в которой он отнесен к периоду Никейского собора (324). Основная причина их решения в том, что Осий, епископ Кордовы, не мог присутствовать на соборе в 324 г., когда он был на Востоке, и вообще не мог сделать этого после 307 г., когда стал сопровождать Константина как один из его личных советников.
289
«Placuit picturas in ecclesia esse non debere, ne quod colitur et adoratur in parietibus depingatur». «Не должно быть в церкви картин, чтобы то, что чтут [святые] и чему поклоняются [то есть Бог и Христос] не изображалось на стенах».
290
Последнее толкование этого канона предлагают De Rossi, Roma sotteranea, tom. I, p. 97, и Hefele, I. 170. Но Дейл (Dale, p. 292 sqq.) полагает, что канон направлен против идолопоклонства христиан.
291
Лучшие рассказы об Эльвирском синоде: Ferdinand de Mendoza, De confirmando Concilio Illiberitano ad dementem VIII, 1593 (репринтное издание Mansi, II. 57–397); Fr. Ant. Gonzalez, Collect. Can. Ecclesiae Hispaniae, Madrid 1808, новое издание с испанским переводом, 1849 (репринт в Bruns, Bibl. Eccl. Tom. I, pars II. 1 sqq.); Hefele, Conciliengesch. I. 148–192 (2nd ed., 1873; 122 sqq., l8t ed.); Gams, Kirchengesch, von Spanien (1864), vol. II. 1–136; и Dale, в его монографии Synod of Elvira, London 1882.
292
Concilium Arelatense, от Arelate или Arelatum Sextanorum; это был один из важнейших римских городов в юго–восточной Галлии, там одно время жил Константин, а позже — готский король Эврих. Возможно, это был первый центр Галльской епархии, и Арль уступал по значимости только епископствам Лиона и Вьенны. В этом городе состоялось несколько соборов, второй — в 353 г., во время арианских разногласий.
293
Не 633, как написано в McClintock & Strong, «Cyclop.».
294
См. Eus. Н.Е. χ. 5; Mansi, II. 463–468; München, Das erste Concil von Arles (in «Bonner Zeitschrift für Philos, und kath. Theol.», no. 9, 26, 27), и Hefele I. 201–219 (2nd ed.).