— Кажется, в самом деле застрял, — пожаловался сын через несколько минут.

— Придется вызывать специалистов, — вздохнул отец.

Специалисты приехали не по-прибалтийски быстро.

— Придется резать, — сказали они, посовещавшись. — Режьте скорее, моему сыну неудобно.

— Будем резать уши, — уточнили специалисты.

— Что??? — завопил отец. — Неужели нельзя распилить эту дрянную решетку?

— Понимаете, в чем дело, перед нами русская ковка. Будь это грузинская ковка, молдавская или украинская, мы бы и руками разогнули. Но качество и стойкость русской ковки не оставляет нам другого выхода, кроме как спилить вашему сыну уши во имя его же спасения. Простите.

Взвизгнула бензопила, и два острых мохнатых уха шлепнулись на асфальт. У отца навернулись слезы.

— Не быть тебе героем, Лачплесис, — горестно вздохнул он, — твоя мама меня сегодня задерет.

Кованые цветы

Однажды мы с коллегами очутились в гостях у нашей сотрудницы Анечки. Ожидая, пока она приготовит кофе, мы бродили по комнате, с интересом трогали книжки, вертели головами по сторонам. Первым делом нам в глаза бросились цветы, стоящие на полках и подоконнике. Это были не обычные цветы, а искусственные — ручной работы, сделанные будто из какого-то металла.

Анечка вернулась из кухни с подносом в руках, и мы спросили ее, что это за цветы.

— Их сделал мой муж, — призналась Анечка с улыбкой. — Он занимается на работе ковкой, вот и балует меня постоянно.

— Кованые цветы? — удивилась наша пожилая бухгалтерша. — Сколько живу на свете, ни разу не слыхала. Насколько они хороши, деточка?

— Выглядят немножко непривычно, — сказала Анечка, — зато стоят долго, мне очень нравится. А знаете, муж ко мне даже на первое свидание пришел с цветком, который выковал сам. Я была тронута, хотя, признаюсь, таскать его, пока мы гуляли, было нелегко. У меня руки потом весь следующий день ныли. — Вот это да! — восхитились мы дружно.

— Муж обожает ковать цветы, — продолжила Анечка, — нас однажды пригласили на свадьбу, так мой балбес хотел выковать букет невесты, насилу отговорила. Анечка замолчала на мгновение.

— Я очень люблю ковку и своего мужа, — закончила она, и мы принялись пить кофе.

Счастливая рука

Наверняка, все видели игровые автоматы с мягкими игрушками. Всего за пятьсот рублей у каждого есть шанс вытянуть себе из пятнистой кучи зверька по вкусу, будь то голубая собачка, веселенький слоник или даже розовощекий чебурашка — кому что нравится.

Автомат в нашем магазине назывался «Счастливая рука». Вокруг него постоянно толпились дети. Мне и самому порой было интересно постоять рядом, понаблюдать за тем, как кто-нибудь тщетно пытался зацепить игрушку из кучи — уж слишком неравны были шансы человека и автомата.

И все до поры до времени было как обычно. Родители платили, а их чада железным треугольником щипцов пытались выудить себе плюшевого уродца. Но однажды в магазин стал наведываться один долговязый чудак. Худой и неуклюжий, он часами нависал над автоматом, копошась манипулятором в заполненном стеклянном кубе. Ему было около двадцати пяти лет, и никто не знал, откуда он и чем занимается.

Когда бы я ни заходил в магазин купить хлеба, молока или пива, я наблюдал одну и ту же картину: высокий парень в окружении детей управляет счастливой рукой. Сколько у него уходило на это денег, я даже и предположить не мог. Один

раз я видел, как он угощал малышню конфетами «Грильяж», будто вознаграждая их за внимание и веру в его силы. Однажды я решил заговорить с ним.

— Приятель, — сказал я. — Я вижу тут вас каждый день. Что вы находите в этой игре? Он обернулся и воодушевленно заговорил.

— Понимаете, для меня это не просто игра. Это мое хобби, мое увлечение. Знаете, кто-то любит рыбалку, кто-то стриптиз или вовсе ходит по женщинам, а я люблю «Счастливую руку». Очень помогает расслабиться после работы.

— И кем вы работаете? — спросил я подозрительно.

— О, поверьте мне, это совсем неинтересно. Могу только ответить, что мою должность принято называть «менеджер среднего звена». Я люблю управлять, понимаете?

Но я его не понимал. Шли месяцы, а я попрежнему встречал этого парня у «Счастливой руки». Его знали все продавщицы, охранники, даже директор магазина однажды пришел с ним познакомиться.

— Никогда бы не подумал, что этот автомат может приносить такую прибыль, — сказал задумчиво директор и похлопал парня по плечу.

Один раз я увидел его пьяным. Отточенные месяцами движения вдруг стали хаотичными, манипулятор совершал немыслимые зигзаги и пируэты. И я заговорил с ним снова. — Простите, что-то случилось?

Он посмотрел на меня, его глаза были немного мутными.

— Все в порядке. Неприятности на работе, у всех бывает. — Что-то серьезное?

— Нет, ничего. Просто я теперь менеджер низшего звена. Боссам кажется, будто я стал хуже работать в последнее время, будто думаю о чем-то другом. Но я только рад, да — рад. Ответственность мне никогда не нравилась. Кому-то это по душе, но только не для меня. Я простой человек.

Его падение было неотвратимо, как понижение курса рубля, как смена времен года. Когда я заметил, что он перестал бриться, то понял, что вряд ли он уже работает там же, где и прежде. От него все чаще разило дешевым вином. Он попрежнему угощал детей конфетами, но теперь это были самые дешевые сосульки, да и дети, казалось, относились к нему без прежнего восторга.

Однажды я зашел в магазин уже под самое его закрытие. Парень сидел, прислонившись к спиной к автомату, обхватив голову руками. Конечно же, я к нему подошел. — Что на этот раз?

— От меня ушла жена. Я потерял работу, мне казалось, мы сможем жить на наши накопления, но она ушла. — Случайно, не потому, что вы так много играете?

— Ну что вы, это всего лишь способ отвлечься после работы, — сказал парень и осекся. — Это просто хобби в свободное время.

К нам подошли охранники. — Магазин закрывается.

— Постойте, — сказал я, — дайте нам две бутылки водки. Кассирша нехотя согласилась.

— Где вы живете? — спросил я у парня. — Пойдем к вам, хорошо?

— Конечно. Раньше жена могла бы возразить, но теперь она ушла. Правда, ведь говорят, что все, что ни делается, все к лучшему?

Он жил недалеко. Его квартира, как я и предполагал, оказалась заваленной мягкими игрушками. Медведи, лоси, зайцы и свиньи валялись на полу, висели на стенах, прятались под диванами. — И вы все это выиграли? — спросил я.

— Ну конечно, это мои трофеи, — сказал парень и почесал за ухом плюшевого жирафа.

— А не проще было купить все это, чем тратить столько времени и денег, на этот дурацкий автомат?

— Ну что вы, — смутился парень. — Разве вы не знаете? Мужчина — он по своей природе охотник. Ему нужно добыть зверя, не купить, а именно добыть. Для себя или для любимой женщины, это не важно. Он помрачнел.

— Любимая женщина это не ценила. Даже когда я принес ей мамонта, вон того, видите?

В тот вечер мы напились. Я уговаривал его бросить игру, найти работу, пока еще не слишком поздно, но парень был со мной не согласен.

— Должно быть что-то еще в жизни кроме работы, — говорил он, — какое-то увлечение. Я нашел его, зачем мне отказываться?

Когда рядом с нашим домом открыли гипермаркет, я все реже и реже наведывался в тот маленький магазинчик. И все реже видел парня, хоронившего себя и свою жизнь у «Счастливой руки».

Говорят, он устроился сторожем в этот магазин и по ночам спит, обнимая автомат с мягкими игрушками. Ходили слухи, что однажды он избил отца одного малыша, плюнувшего в «Счастливую руку» после очередного проигрыша. Доносились также вести, что он ушел к адвентистам седьмого дня, и ему удалось закончить игру. Кто-то говорил, что он повесился из-за долгов. Правды я не знаю до сих пор, и на мягкие игрушки у меня пожизненная аллергия.

Трусы