— Нет, ты что. Есть такие вещи, которые ты не можешь изменить. Этим миром правит что-то низкое, прожорливое и уродливое — это основа. Ты ее никак не сдвинешь, сколько ни гоняй ветер. Мы дошли до какой-то лавочки. — Давай присядем, — сказала Настя.

Мы сели.

— Хочется выпить, — сказал я вдруг.

— У меня есть, — ответила Настя. Она расстегнула свой рюкзак и достала оттуда пакет вина.

— Ого, — удивился я. — Ты ко всем так на первую встречу приходишь? — Нет, ты что. Просто так получилось. Мы открыли пакет и стали пить вино.

— Смотри, они не двигаются! — вдруг показала Настя пальцем в небо. — Кто? — Облака. Они стоят на месте. Почему? — Может, их просто ничего не колышет? Настя засмеялась.

— Может. А давай на них подуем? Вдруг они сдвинутся с места?

— Давай.

Мы набрали побольше воздуха в грудь и принялись дуть на облака.

Родители

Костя и Паша вместе с одногруппниками Серегой и Ромой сидели и пили пиво.

— Ну давайте за нас, — поднял Паша вверх бутылку «Крыніцы». Они чокнулись вчетвером. Костя сделал глоток.

— Странное дело, — сказал он. — Я раньше совсем ничего не пил, а теперь почти каждый день. Я даже теперь не знаю, то ли я постоянно напиваюсь, то ли просто иногда трезвею. Делаю первый глоток и понимаю: «Я вернулся».

— Куда? — спросил Паша.

— Не знаю. Будто откуда-то уходил, а теперь возвращаюсь. Вечера будто в тумане каком-то. И утром, знаешь, просветленно так.

— Ну, ты даешь, — сказал Серега. — Тебя это напрягает, что ли? — Не знаю. Так можно пропить все на свете. — А что еще делать в жизни? — Не знаю, есть, наверное, какой-то смысл. — Никакого смысла в жизни нет, — сказал Рома.

— Тогда чего ты самоубийством жизнь не кончаешь? — спросил его Паша. Рома задумался.

— Наверное, из-за родителей. Они ведь расстроятся.

— Ну, да, — сказал Серега. — Я тоже живу только из-за родителей. А иначе зачем?

— Ладно, сказал Паша. — Раз вы такие умные, давайте выпьем за родителей.

— Давайте напьемся за родителей, — предложил Костя. Никто не возражал.

Просто

Костя и Лиза сидели на скамеечке перед университетом и молча курили. Только что они провалили зачет по высшей математике и теперь с тоской смотрели на двенадцатиэтажное здание альма-матер, возвышающееся перед ними.

Лиза бросила тонкий фильтр в мусорку и потянулась за следующей сигаретой.

— Я на выходные домой хотела уехать, а теперь придется заново все учить. И ведь уже не спишешь сейчас.

— А я все равно списывать не умел никогда, — признался Костя. — Обидно, что только мы из всей группы не сдали.

— Вот тебе и майские праздники. Как дура, буду сидеть в трех стенах с интегралами, пока все гулять будут.

— А мне так и гулять не сильно хочется. Какаято мутная весна в этом году. Ждешь все чего-то, ждешь, надеешься… — Ой, не говори. Костя задрал голову вверх и затянулся.

— Мне вообще иногда хочется с крыши нашего университета спрыгнуть, — сказал он.

— Я тоже об этом думала, — удивленно ответила Лиза. — А тебе вот почему хочется?

Костя задумался. Что ей ответить? Признаться, что одинок? Что чувствует себя неудачником по жизни? Да еще этот зачет проваленный…

— Ну… вот иногда хочется просто так. А тебе?

— И мне просто так, — подумав, ответила Лиза.

Они переглянулись и засмеялись.

Рассказы середины осени

Середина осени

Юля и ее подруга Ира стояли вечером на общем балконе в коридоре старого девятиэтажного дома. Перед ними косыми каплями шелестел дождь. За спиной, не прекращая, гудел лифт. Дым сигарет во влажном воздухе казался осязаемым на ощупь.

— Пятнадцатое октября, — сказала Юля. — Что это за день для людей? Пятнадцатое октября — это самая середина осени, желтые листья вместо воздуха и асфальта, ветер и дожди вместо погоды, осенняя депрессия у нормальных людей вместо настроения. И только мне одной угораздило родиться в этот день, да еще каждый год почитать его за праздник. Это нормально? — Стоит признаться, тебе не очень повезло, — ответила Ира и поправила очки на лице.

— Вот и я о том же. А сегодня мне вдобавок двадцать лет стукнуло. Прощай детство, как говорится, третий десяток. Вот я и решила немножко попрощаться со славным добрым детством. Юля кивнула в сторону стоящего у ног пакета.

— Мне всегда почему-то дарили на День рождения мягкие игрушки. И мальчики, и девочки, они всегда дарили мне игрушки. Это нормально? — Мне дарили книги, — сказала Ира.

— Может, потому что ты с детства играешь в «Что? Где? Когда?». — Интересная версия.

— А вот мне дарили эти игрушки не только в дни рождения. Притаскивали на свидания, покупали к Восьмому марта. Будто я ребенок какой-то. Раньше еще может быть, но теперь мне двадцать, пора завязывать с этими игрушками, решительно с ними разделаться. — Ты отрубишь им головы?

— Ну что ты, — засмеялась Юля. — Мы разве в средневековье каком-нибудь. Сейчас мы их просто выбросим на хрен с этого балкона. Одну за другой. — Ты думаешь, так будет правильно?

— Ну да, Ира, правильно. Тебе вот вообще двадцать один уже, будешь помогать.

Спасение рядового Райана

Я возвращался домой с работы. Еще совсем недавно я делал это до того, как начинало темнеть, а теперь, когда я выходил из офиса, меня подстерегали в лучшем случае сумерки. Но сегодня как раз выпал не лучший случай, и на улице было темно, насколько это вообще возможно в городе. Вдобавок шел дождь, смешивая листья под ногами с землей, превращая все это в сплошную грязную кашу. Больше всего на свете я мечтал скорей попасть домой и забраться под одеяло, а еще лучше — стать ребенком, и пойти утром в детский сад вместо работы.

Когда я подходил к своему подъезду, на мой зонт что-то шлепнулось, отскочило и упало на землю. Я нагнулся и в метре от себя увидел лежащего в луже зайца — обычную мягкую игрушку с длинными ушами. Было непонятно, откуда он свалился на мою голову. Я знал только одно, что зайцам в луже делать нечего, поэтому решил спасти беднягу Райана, как я его тут же окрестил. Бесстрашно ступив в лужу, я вытащил зверька, перенес его в сухое место под козырьком подъезда и прислонил к стене.

— Вольно, рядовой! — сказал я ему. Тем временем игрушки посыпались откуда-то сверху одна за другой.

По очереди я поднимал их с земли, вытаскивал из луж, выкручивал, сажал у стены всех этих бурундучков, мишек, хрюшек, степашек. Я чувствовал себя солдатом, выносящим на спине раненых сослуживцев с поля боя.

Наконец настал момент, когда они все сидели в ряд, мокрые и грязные. Я присел рядом с Райаном, прислонился к стене и закурил. Нелегкая была работа.

Человек дождя

— А где твои родоки? — спросил Рома у Сереги.

— На даче, — ответил тот. — Они сейчас каждые выходные ездят. Заготовили кучу всякого дерьма на зиму, перетаскивают помаленьку в город.

— А огурцов они случайно не заготовили соленых? — поинтересовался Валера. А то водка всетаки…

— Посмотрю потом в холодильнике. А пока можно и сообразить, раз уж нас трое. Серега разлил водку по стопкам. Парни выпили.

— А хорошо все-таки, суббота. В универ утром не надо, — сказал он.

— Да вообще зашибись, — подхватил Рома. — Разве что баб не хватает.

— А кому их сейчас хватает, знакомиться надо. Тут еще свои методы нужны.

— Без них никак, — вздохнул Рома. — Я вот кроме метода «привет, как дела» вообще ничего придумать не могу. Еще в школе кое-как работало, а сейчас…

— Друзья, вы лузеры, — сказал Валера. — Лично мой метод знакомства называется «человек дождя». Как только собирается дождь, я выхожу на улицу и внимательно смотрю по сторонам. Очень многие девушки ходят без зонтов. То ли за погодой не следят, то ли забывают их дома. И знаете, это меня очень заводит. Ну скажите, разве может вам понравиться девушка, у которой на уме прогнозы погоды? Которая даже не способна забыть про такую мелкую вещицу как зонтик? Нет, — сказал Валера, постукивая кулаком по столу, — прагматичные девушки не мой тип. У них на уме только деньги. То ли дело мокрые беззащитные красавицы, трогательно пытающиеся укрыть прическу под ладошкой. Вот ради таких я и появлюсь на улице с роскошным зонтом, уверенный в себе, с полотенцем и коньяком наготове. То-то же, друзья мои!