— Жак Hay.

— Какое странное имя, совсем не как Бесси.

— Вовсе не как Бесси.

— Но, — продолжала девочка, — нельзя же всех называть Бесси.

— Не думаю, чтобы это имя подошло мне так, как подходит вам.

Все, что он говорил, казалось Бесси ужасно смешным. Из тех, кого она знала, он меньше всех походил на взрослого человека.

— А что вы пишете? — полюбопытствовала она.

— Письма для королевы.

— Вы, наверное, умный.

— Очень-очень умный, — заверил он ее.

Бесси вдруг потеряла всякий интерес к нему и пошла к окну. Ей хотелось посмотреть, не кончился ли дождь.

— Тогда я смогу покататься на моем пони, — бросила она через плечо.

— Ну как, кончился дождь? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой и, взобравшись на подоконник, встала на колени. Небо казалось низким, а реки вспучившимися. Она не оглядывалась, но могла слышать поскрипывание пера и понимала, что человек со странным именем вернулся к работе. Он понравился ей тем, что не приказал ей уйти. Он сделал так, чтобы она почувствовала себя не глупым ребенком, а взрослой личностью, чье желание кататься верхом или смотреть из окна было столь же необходимым для нее, как то, что он должен был писать письма королевы.

Ей нравилось стоять на коленях, глядя на дождь, прислушиваясь к поскрипыванию пера.

Она представила, что у нее есть четыре маленькие подружки и всех их зовут Бесси. Она должна придумать им прозвища, как королева назвала своих Мэри. «Сетон, Битон, Ливи и Флем…» — прошептала она про себя. И представила себя их предводительницей. Они плыли на большом корабле во Францию, а когда прибыли туда, все были очень рады видеть их.

Вдруг она заметила группу всадников, направлявшихся к замку. Она пристально вгляделась: должно быть, они очень промокли. Следует ли ей пойти и сказать Элеоноре или какой-нибудь другой горничной, что к ним приближаются посетители?

Вдруг ее охватила паника. Что, если среди путников едет бабушка Бесс? Она замерла, наблюдая, и простояла так целых десять минут. К тому времени ее опасения подтвердились. Это действительно была бабушка Бесс. Передышка закончилась.

Бесси вспомнила о невыполненных заданиях. Она не сделала упражнения по латыни. Как хорошо, что королева помогла ей с вышиванием. Но что, если бабушка Бесс немедленно призовет ее к себе и потребует показать сделанные задания?

На глаза Бесси навернулись слезы. У бабушки была тяжелая рука, и хотя она говорила, что ей было больнее наказывать Бесси, чем внучке переносить удары, но в это было трудно поверить.

Секретарь, должно быть, услышал звуки приближения всадников, так как, обернувшись, она обнаружила, что он стоит у нее за спиной. Он сказал:

— Ха, значит, графиня возвращается со своими друзьями. Все станет теперь не так, как прежде, моя маленькая Бесси?

Он произнес ее имя так, как будто на конце было много «и» вместо одного. Бесси нравилось, как это прозвучало, но сейчас это не могло успокоить ее. Он заметил слезы у нее на глазах и спросил:

— Малышка, почему ты плачешь?

Из-за того, что голос у него был мягким, слезы полились еще сильнее. Он взял ее на руки и посадил к себе на колени.

— Давай рассказывай забавному французу, — предложил он, вытирая ей слезы.

И Бесси рассказала.

— Для этого надо много часов… а я не сделала ни одного упражнения…

Он внимательно выслушал, потом сделал глубокомысленный вид. Бесси уставилась на его лицо, замечая, какими темными были его глаза и кожа, а ресницы и брови — густыми и черными.

Вдруг он хлопнул в ладоши и произнес:

— Придумал.

— Да… да? — нетерпеливо воскликнула она.

— Иди и принеси упражнения мне.

Бесси соскочила на пол и пошла к маленькому столику в углу, который принадлежал теперь ей, как сказала королева, и, открыв ящик, достала упражнения.

Француз склонил голову набок; он засмеялся, обнажив очень белые зубы, и выглядел настолько забавным, что Бесси тоже засмеялась, продолжая изредка всхлипывать.

— Мы совершим чудо, — сказал он и, взяв ручку, мигом сделал упражнения, как будто ему совсем не пришлось задумываться.

Бесси с изумлением смотрела на него.

— Все правильно? — спросила она.

— Сама твоя бабушка не смогла бы сделать лучше.

— Дайте мне посмотреть.

Все выглядело правильным, хотя она и не могла быть уверенной; но, по крайней мере, бабушка не побьет ее за безделье.

— Послушай, — сказал француз. — Сейчас они подъезжают.

Перепиши свое упражнение, а когда бабушка попросит показать, ты не должна говорить, кто помог тебе.

Бесси выразительно покачала головой.

— А вы можете всегда делать так? — спросила она.

Он щелкнул пальцами.

— Вот так!

Бесси, размышляя, смотрела на него. Он засмеялся.

— В следующий раз, — сказал он, — не плачь. Приходи ко мне.

Снизу донеслись крики. Повсюду поднялась суматоха. Мирная атмосфера замка нарушилась. Не было сомнений, что графиня Шрусбери вернулась домой.

Бесси поколебалась, а затем обхватила руками шею француза и поцеловала его. Она была счастлива, так как поняла, что у нее появился новый друг, и это было немного удивительно, потому что она нашла его именно в тот час, когда ее бабушка вернулась домой.

Если бы только Бесси знала, насколько бабушкины мысли были далеко от упражнений по латыни. Как только она разместила своих важных гостей в замке и поторопила слуг приготовить приличный случаю банкет, она направилась к апартаментам Марии и попросила принять ее.

Мария тотчас пригласила ее войти и спросила, не случилось ли чего-нибудь, и выразила сожаление, что в пути их застигла такая плохая погода.

Бесс отмахнулась от разговоров о погоде. Она была убеждена, что промокнуть под дождем совсем не страшно. Мария подумала, что она действительно выглядит более энергичной, чем когда-либо, и настолько победоносной, что явно произошло что-то значительное. С Марией случалось так мало волнений, что ей не терпелось услышать новости Бесс, и она сказала ей об этом.

— Такие новости, ваше величество, что я ждала с нетерпением, когда мы доберемся до Шеффилда, чтобы попросить у вас помощи и совета.

Мария с трудом сдерживала улыбку. Она была уверена: Бесс всего лишь хотелось, чтобы она подтвердила мудрость того, что та задумала сделать. Именно это Бесс называла «дать совет». Ничьего иного совета она не приняла бы никогда.

— Это касается моей глупой дочери. Только подумайте, ваше величество! Девочка влюбилась… и так глупо. Я в полной растерянности. Так приятно видеть ее счастье, но, с другой стороны, я боюсь за нее.

— Вы имеете в виду Елизавету?

— Да, Елизавету. Вы сами увидите перемену в ней, ваше величество. Она совсем не похожа на ту девушку, которая уезжала со мной из Шеффилда. Она влюбилась в Леннокса. В Чарльза Стюарта, если вам так больше нравится. Я сказала ей: «Дурочка… что может получиться из этой любви?»

Мария молчала. Ее свёкр граф Леннокский, отец этого юноши, ненавидел ее. Он жаждал ее крови, так как был убежден, что она замешана в убийстве его сына, лорда Дарнли. Но теперь граф умер, а его жена, Маргарет, была по натуре более мягкой и понимала, что Мария может быть способна на что угодно, только не на убийство.

Мария чувствовала, что Бесс украдкой следит за ней.

— Что мне делать? — простонала графиня. — Могу я попросить ваше величество о помощи?

— Мне от всего сердца хотелось бы помочь вам, если бы это было в моих силах, — сказала Мария. — Но я боюсь, что Елизавета никогда не согласится на этот брак, а вы знаете, что необходимо получить ее согласие, так как если Елизавета умрет, не оставив наследников, а я и мой сын последуем за ней в могилу, то некоторые станут рассматривать молодого Леннокса как наследника трона Англии.

Глаза Бесс сверкали, поэтому она быстро прикрыла их и пробормотала:

— Моя глупая девочка. Моя бедная Елизавета!

Затем она глубоко вздохнула и сказала: