Клининг, беспомощно болтавшийся на своей «доске» у ног друга, наблюдал за вексанами, плывущими по пятам за Олли. От ужаса иллантин потерял дар речи: ящеры вот-вот проглотят мальчишку, беспечного, ничего не подозревающего. Жидкое золото так и брызгало с хвостов разъяренных чудовищ. Один за другим они выпрыгивали из реки и… каждый раз мимо беззаботного спортсмена. Олли двигался все быстрее. Влево, вправо… Всплеск… Мимо!.. Влево, вправо… Большинство ящеров, устав, сдались и опустились на дно. Влево, вправо… Всплеск… Мимо!.. Влево, вправо… всплеск… Мимо!
Наконец Олли одним махом достиг пологого берега и, раскрасневшись от возбуждения, прыгнул на сушу. Клининг — вслед за ним, бледно-зеленый, вынужден был сразу опуститься на землю.
Это было супер! Просто супер! — ликовал мальчуган, с размаху швыряя в реку заготовленные камни. — Они совсем не пригодились. Здесь, наверно, и нет никаких вексанов!
На дне реки стая совершенно измотанных ящеров уловила странные колебания поверхности воды и… тут же опустила головы: на сегодня хватит с них охоты.
Олли осторожно взял драконью чешуйку, на которой стоял Клининг, и стряхнул с нее капельки жидкого золота.
Как есть охота!
Клининг снял колпак и подал Олли несколько сушеных семян пушицы и немного цветочного нектара.
Возьми-ка, это очень питательно и к тому же вкусно. Этим насытится даже такой дикий гонщик, как ты.
Клининг испытывал невероятное облегчение оттого, что с мальчиком ничего не случилось. Перед лицом смертельной опасности маг, может быть, впервые так остро осознал, как дорог ему этот удивительный отрок.
Олли между тем с удовольствием ел.
Хм… И правда вкусно! А что это?
Сушеные семена пушицы.
Уф!.. И сытно!
А что я говорил!
Пойдем дальше? — Да.
Тебя что-то беспокоит?
Если бы я только знал, где нам искать этого героя с чистым сердцем… — Клининг вздохнул.
Может, твой учитель Тала знает?
Только на это и надеюсь.
Тогда вперед! Я беспокоюсь о Ринхен и остальных. Ты тоже думаешь, что Лаурин загнал их в эти ужасные штольни? Я просто поверить не могу. Его Величество всегда был так доброжелателен…
Но ведь наши друзья собирались украсть его алмазы.
Я в это не верю. Это явное недоразумение. Ринхен, ворующая алмазы! — Олли рассмеялся. — Ты ведь и сам в это не веришь.
Клининг промолчал. А что он мог ответить этой святой простоте? Что гном, даже крохотный, способен обезуметь при виде драгоценностей? Олли этого не понять. К счастью.
Надо спешить. — Клининг снова спрятал свой паек в колпак, надел его и прыгнул на руку к Олли. Мальчик сунул чешуйку Клининга в карман, а свою взял под мышку и двинулся дальше.
Уф, ну и жара! А жажда меня просто доконает. — Клининг большими глотками пил прохладную воду из источника, у которого они сделали привал.
А далеко ли до Священной рощи? — спросил Олли.
Слышишь шорох? — Клининг, прислушиваясь, поднял голову.
Звук такой, как будто горит большой костер.
Кажется, мы уже на месте. Олли, будет лучше, если я один войду в Священную рощу. Я не знаю, что нас там ожидает. Тала больше пятисот лет находится в Пламени Ситуры. Это самый трудный путь, которым может идти живое существо, чтобы достигнуть Просветления. Даже не знаю, смогу ли я выдержать увиденное и окажусь ли достойным хотя бы вступить в рощу Ситуры.
То, к чему стремится Тала, — что-то плохое?
Нет, напротив! Для живого существа нет более благородного стремления, чем всеобъемлющее Просветление Суламы. А почему ты спрашиваешь?
Значит, видэТалы в Пламени Ситуры не может быть ужасным. — Мальчик спокойно и серьезно взглянул на него.
Клининг смутился. А ведь мальчик прав. Все так просто! Многие дни его преследовали мысли о том, в каком состоянии он найдет учителя, а все так просто: от добра зла не жди.
Хорошо, мальчик мой, пойдем вместе.
Олли серьезно кивнул, и Клининг почувствовал, что его юный друг осознает значение происходящего.
Они приблизились к расщелине в скале, из которой бил яркий, почти нестерпимый свет. Друзья снова надели очки. Олли с трудом протиснулся в узкую щель.
Несмотря на солнцезащитные очки, они оказалась ослеплены и ничего не видели вокруг себя. Жара была невыносимой, потоки пота струились по телу. Язык после пары вдохов присыхал к небу. Олли шел на ощупь, осторожно касаясь стен. Громкое гудение Пламени усилилось.
Двигайся, Олли! Мы же иссохнем!
Я прикрою нас чашуей Гульфа.
Это бессмысленно, мальчик мой. Мы погибнем, если не поторопимся.
Еще пара шагов, Клининг. Моя рука уже не касается камня. Сейчас завернем за угол…
Олли сделал три шага налево — и внезапно воцарилась невероятная тишина.
СВЯТОЕ МЕСТО СИТУРЫ
Они осторожно открыли глаза и, щурясь, сняли очки. В нежном белом свечении, казалось, растворялось пространство. Смертельная жара здесь не чувствовалась. Туман освежал их разгоряченную и иссушенную кожу, которая, как губка, впитывала нежданную влагу. Путники осторожно огляделись и увидели источник необычного света.
Это Священное дерево Ситуры, — благоговейно прошептал Клининг и, склонив голову, пробормотал священную формулу: — ANA J A SULAMA… SANGANAJA SULAMA… SANGANAJA SULAMA. — И погрузился в глубокий транс.
Лишь приглядевшись, Олли понял, что Дерево горит: его ствол и ветви были охвачены пламенем такой белизны и чистоты, какого он никогда еще не видел. От огня исходил свет, который, казалось, растворял и выступы пространства, и любую недобрую мысль. Оливер не мог отвести взгляд. Пламя завораживало его.
А где же Тала? — услышал мальчик свой голос, хотя знал, что вслух ничего не произнес.
Пылающее Дерево ответило (это был не голос, а скорее мысль, звучащая в сознании):
Тала ушел.
Куда?
Тала решился! Его душа идет путем всех душ. — Мальчик слышал, как мысль, переданная Деревом, вибрирует в его душе, облекаясь в слова.
Что это значит? Каким путем? Почему душа? Где он? Нам надо обязательно поговорить с ним.
Слишком много вопросов. Слишком много ответов. К чему ты стремишься? Ты Ищущий?
Ну да, я ищу… То есть мы ищем… Мы ищем Талу.
К чему ты стремишься?
Стремлюсь? — Олли был озадачен. — А к чему я должен стремиться?
Ты ни к чему не стремишься?
Да нет, как же… — Мальчик задумался. — Каждый ведь стремится к чему-нибудь.
Ты так думаешь? — спросило Дерево.
Олли задумчиво кивнул, но промолчал.
А ты? К чему стремишься ты? — прозвучало в сознании мальчика.
Ну, видимо, к тому же, к чему и все… Жить в согласии со всеми.
Как ты себе это представляешь? — мягко спросило Дерево.
Как… Как полную, абсолютную гармонию, — мальчик улыбнулся, найдя подходящее слово. — Да, именно гармонию.
Гармонию? Но как ты к этому пришел?
Не знаю. А почему ты спрашиваешь? Это же так просто. Никто никому не делает зла, и все уважают друг друга… Во всем мире. Это действительно очень просто. Ведь это и называется гармонией, или нет?
Ты умен.
Да это же каждому ребенку известно, для этого много ума не надо…
Пожалуй, ты прав. Это не совсем ум, голый интеллект понять такое не способен. И все-таки ты удивительный человек.
Обыкновенный. Не будешь ли ты так любезно и не скажешь ли нам, где же Тала?
Охотно, мой мальчик.
И Священное дерево Ситуры сообщило, что Тала, несколько столетий медитировавший в его пылающих ветвях, недавно убедился в том, что добился, наконец, великого и всеобъемлющего Просветления Суламы. Священное дерево предупреждало Талу, что он еще не достиг окончательного Просветления, но тот слишком рано вышел из Пламени, страстно желая воспользоваться мудростью своего Просветления.
А надо знать, мой мальчик, что всеобъемлющая мудрость, к которой приходят путем великого Просветления Суламы, — это то, что люди называет стремлением к гармонии. Вот почему твой ответ удивил меня. Просветление Суламы означает, что все подчинено гармонии. Философия и политика, религия и закон, свобода и чувство ответственности, спокойствие и любовь, — все это лишь вспомогательные средства для достижения полнейшей гармонии. Всякая счастливая жизнь базируется на гармоничном порядке вещей, иначе ей угрожают хаос и развал. Это относится к жизни каждого индивидуума и всего Космоса.