— Ни хао, — церемонный поклон, голливудская улыбка и вежливо-проницательный взгляд энкавэдэшника из советских кинофильмов пятидесятых.

— Номер… Number, please, — бойко залопотала я, стараясь не растерять уверенности, — Number… э-э-э…

— Number? — Тонко-очерченные брови вопросительно поползли вверх, взгляд стал жестче.

— Three hundred twenty five! — выдохнула я и сама себе удивилась.

Портье вынул из ячейки ключ и протянул мне.

— Се се, — поблагодарила я и взяла ключ от номера 325, моего собственного номера, между прочим.

Ну и что теперь делать? Как я попаду в номер Алсуфьева? Идиотка! Чего, спрашивается, испугалась? Собиралась сказать: «326», а в последний момент ляпнула «325».

Вот уж действительно, когда боженька раздавал мозги, меня там не было.

Костеря себя на все лады, я вышла из лифта и направилась к своему номеру.

Стоп! Я не верила своим глазам. Дверь в номер Сергея была слегка приоткрыта.

Что это? Алсуфьев приехал в отель раньше меня и теперь сам собирает свои пожитки?

Очень хорошо у нас получается! Я, значит, вся на нервах, кручусь, словно уж на сковородке, придумываю, как обмануть всех и вся, дабы заполучить ключ от его номера, а он уже вернулся и даже не удосужился мне об этом сообщить?

Нет, не может быть! Последняя смска от него пришла всего три минуты назад. Если это глупые шутки…

— Сере-ежа! — Позвала я, приоткрыв дверь пошире.

Тихо. Никакого ответа.

— Се-ре-е-жа!!! — Я просунула в щель голову.

Точно, так и есть. Горничная! В номере Сергея идет уборка. Вон и тележка с грязным бельем и всякими моющими средствами.

Интересно, сегодня работает та же горничная, что и вчера? Если да, то все в порядке. Она должна помнить, что мы с Алсуфьевым всегда и всюду ходим парой и, я надеюсь, позволит мне, если не забрать, то хотя бы собрать его чемодан.

— Ни хао! — Вежливо поздоровалась я, топчась на пороге.

Никакой реакции.

— Ни хао! — Крикнула я погромче, проходя в номер.

Никого ответа!

Я заглянула в ванную. Тоже никого. Пусто! Очевидно, горничная отлучилась по каким-то своим хозяйственным нуждам.

Что ж, пока она где-то ходит, у меня есть шанс быстренько покидать вещи Алсуфьева в чемодан и покинуть номер незамеченной, не вступая ни в какие объяснения.

Я поспешно прошла в комнату и огляделась. Номер Алсуфьева как две капли воды походил на мой собственный. Помпезные шелковые драпировки на окнах, такое же покрывало на огромной кровати красного дерева. Что интересно, вся мебель, вопреки ожиданиям, не из прессованных опилок, а из настоящего дерева. Прикроватные тумбы по обе стороны кровати, письменный стол у окна, маленький круглый столик между двумя креслами, высокая тумба, за резными дверцами которой скрыт телевизор, и даже специальная лавка для чемодана — все выполнено в одном стиле.

В случае чего, можно сказать, что я просто ошиблась номером.

Я лихорадочно подбежала к лавке, на которой лежал чемодан Алсуфьева, и торопливо открыла крышку.

Ай да Сережечка! Кто б мог подумать, что у него в чемодане такой идеальный порядок. Все вещи на своих местах, все аккуратно разложено по пакетикам. Даже костюм, который он надевал вчера, уже сложен и упакован. Осталось только положить пижаму, домашние тапочки и зарядное устройство для мобильного телефона.

Я нервно огляделась. Вроде ничего не забыла. Стенной шкаф проверила, на стульях тоже ничего не разбросано. Да мой неприспособленный Алсуфьев, оказывается, педант!

Я уже хотела было закрывать чемодан, как вспомнила про туалетные принадлежности. Вот растяпа, чуть не оставила своего приятеля без зубной щетки!

Я кинулась в ванную, споткнулась о сумку, собственную сумку, собственноручно поставленную на полу у кровати, попыталась устоять на ногах, ухватилась за крышку чемодана, не устояла-таки, рухнула на пол, опрокинув на себя чемодан и вывернув все содержимое прямо на пол.

От обиды слезы из глаз брызнули. Нет, это невозможно! Где тонко, там и рвется!

Чертыхаясь и охая, я поднялась с пола и побежала в ванную.

Идиотка несчастная! Верно говорят, поспешишь, людей насмешишь. И так времени в обрез, а теперь еще придется все укладывать заново.

Я влетела в ванную, похватала с умывального столика бритвенные принадлежности, зубную щетку, зубную пасту, туалетную воду, еще какую-то малопонятную мелочевку, покидала все это в небольшую пластиковую косметичку, попыталась туда же запихнуть и шампунь, но только сломала на косметичке молнию, и разозлилась.

Зачем, спрашивается, тащить с собой за тридевять земель шампунь (да еще такую большую бутылку), если знаешь, что в каждом отеле дают одноразовые пакетики и с шампунем, и с бальзамом, и с кондиционером для волос?

Ничтоже сумняшеся я выбросила шампунь в мешок для мусора.

В крайнем случае, Алсуфьев может взять шампунь у меня, я всегда беру в дорогу с запасом.

Я вернулась в комнату и принялась собирать разбросанные по полу вещи: костюм, пижама, тапочки, футболки, джинсы, трусы, прости господи…

Нет, это невозможно! Шампунь! Опять шампунь! Большая белая пластиковая бутылка с синей крышкой, на которой синими же буквами написано: «Head & Shoulders». Точно такую же я только что выбросила в ванной комнате.

Уму непостижимо! Зачем Алсуфьеву целый литр шампуня против перхоти? Пьет он его, что ли?

Вторая бутылка последовала за первой. В мусорный мешок!

Подобранное с пола я кое-как сложила в чемодан. Будет у меня время, сложу вещи аккуратно, но только сделаю это уже в своем номере. Оставаться здесь дальше было опасно.

С минуты на минуту в номер может вернуться горничная.

Хорошо же я буду выглядеть выходящей из чужого номера с чужим чемоданом в руках. Ведь кроме «ни хао» и «се се ни» сказать мне ей в свое оправдание нечего.

Алсуфьев заявился, когда я уже перетаскала весь наш багаж к лифту.

— Сережа! Мы же опаздываем!

— Виноват, Наташечка, попал в жуткую пробку. Думал, вообще никогда не выберемся. Вещи собраны? Ну и прекрасно. Можно ехать, такси ждет внизу. — Он посмотрел на часы. — У нас с тобой в запасе еще час времени. Если не случится ничего непредвиденного, то мы успеваем на поезд даже с запасом. Таксист сказал, что до железнодорожного вокзала езды всего двадцать минут.

И мы действительно доехали до привокзальной площади всего за двадцать минут.

Вот только попасть в сам вокзал оказалось не так-то просто. Перед входом в здание творилось настоящее столпотворение. Выяснилось, что для того, чтобы войти внутрь, необходимо пройти досмотр. Прямо как у нас в аэропорту.

— Просто кошмар какой-то, — возмущенно шипела я, пристраиваясь в самый хвост длиннющей очереди, — и так опаздываем дальше некуда, а тут еще стой как дурак. Ты думаешь, это обязательно? А? Сережа? Нам обязательно надо стоять в этой очереди. Может, есть какой-то другой вход?

— Не думаю, что это так, Наташечка, — беспомощно пожал плечами Алсуфьев. — Контроль должен быть тотальным, в противном случае такая мера безопасности теряет всякий смысл.

— Мера безопасности! — Я закатила глаза. — Террористов они что ли бояться? Ты когда-нибудь что-нибудь про китайских террористов слышал? Я, например — нет!

— И я, Наташечка, нет, и я ничего не слышал. Но это в наших же интересах. Досмотр проводится в целях безопасности пассажиров. Успокойся, у нас есть еще время в запасе.

— Сколько? Сколько у нас этого времени, Сережа? Сорок минут? А китайцев впереди нас сколько? Ты видишь? Нет, это невозможно, мы сегодня определенно опоздаем. Я уверена. Ну что ты улыбаешься, словно кот на ярмарке. Ничего смешного. У меня нехорошие предчувствия. Причем весь день, с самого утра. Ты слышишь? Я это чувствую, Сережа, у меня нюх на неприятности. Я уже вижу, как мы с тобой остались ночевать на вокзале и нас забирают в китайскую кутузку.

Вопреки моим дурным предчувствиям, очередь продвигалась на удивление быстро. Дисциплинированные граждане социалистического Китая проворно ставили свои вещи на движущуюся ленту транспортера и, не задерживаясь ни на секунду, чуть ли ни бегом проходили сквозь рамку металлоискателя.