В следующее мгновение Игорь мысленно встал лицом к дому Мазая и рассчитал, что Мазай живет в первом подъезде на пятом этаже, так как все «хрущевки» в городе имели по четыре квартиры на этаже, а дом был стандартным на сто квартир.
Неожиданная ясность мысли молниеносно сменилась прежним хаосом. Игорь уже почти не чувствовал пальцев рук, что заставило его заранее достать пистолет и снять его с предохранителя.
Недалеко от него вновь послышался шум автомобиля. Ксеноновые фары осветили палатку, за которой он спрятался. Игорь насторожился и выглянул из-за угла, убедившись, что приехал Мазай.
Держа пистолет в правой руке, он прислонился спиной к палатке в ожидании полной остановки автомобиля, и, когда характерный треск морозного снега под шинами прекратился, Игорь резко бросился к автомобилю.
Машина остановилась возле подъезда, когда он подскочил к водительской двери и, не открывая ее, выстрелил несколько раз прямо через водительское стекло. Двигатель продолжал работать. Игорь осторожно открыл дверь: на переднем сиденье сидел худощавый окровавленный парень в военной одежде. Убитым оказался Худой.
В это мгновение задняя правая пассажирская дверь машины резко распахнулась, и оттуда выскочил Мазай. Он быстро побежал в сторону станции. Игорь застыл, глядя на окровавленное лицо Худого, и не сразу оправился от шока. Поняв, наконец, что Мазаев убегает, Игорь побежал за ним.
Преследование стоило ему неимоверных усилий над собой. Голова болела и кружилась, а сил бежать уже не было. Холодные ноги словно налились свинцом, и Игорь едва успевал за Мазаем, который удалялся все дальше и дальше. С каждой секундой силы покидали его, и Игорь бежал, понимая, что у него есть всего лишь несколько минут, чтобы догнать преступника до того, как он окажется недосягаемым.
Игорь остановился и поднял пистолет на вытянутой руке, но глубокая отдышка не позволяла сосредоточиться и точно прицелиться.
Мазай, тем временем, бежал впереди уже метров на двести и находился совсем недалеко от железнодорожных путей, достигнув которые он прыгнул сразу, как только проскочил через демонтированную панель в бетонном заборе, ограждающем железную дорогу. Отчаяние охватило Игоря от мысли, что Мазай сбежит, а это ему непременно удалось бы, если бы он смог перебежать через железнодорожные пути и попасть на другую сторону города, где к путям примыкали склады мебельной фабрики.
Мазай, убедившись в отставании преследователя, выскочил на насыпь железной дороги и, подвернув ногу на гравии, ударился коленом о рельс. Он схватился за правое колено и в бешенстве заорал от боли, безуспешно пытаясь подняться. Игорь опустил пистолет и медленным шагом стал приближаться к корчившейся жертве. Подойдя совсем близко, Игорь остановился и, наклонившись, уперся руками в колени, пытаясь отдышаться.
– Кто ты такой? – злобно захрипел Мазай, держась за колено.
– Носов, – тяжело дыша, ответил Игорь.
– Что… что ты хочешь от меня? – голос Мазая дрожал.
– Я пришел отпустить тебе долги, сука, – сказав это, Игорь выпрямился и направил на Мазая пистолет. Корчась от боли, как раненый зверь, Мазай пытался закрыть лицо руками. Рука Игоря задрожала, нервное напряжение достигло своего апогея.
– Мразь, – Игорь совершил несколько выстрелов в Мазая, после чего тот утих. Тело его осталось неподвижно лежать на путях, и пар исходил от вспотевшей головы.
Игорь оказался в прострации, потеряв на время ориентацию. В ушах стоял неподвижный гул и эхо выстрелов. Сердце бешено колотилось.
Игорь выпрямился и медленно поднес пистолет к виску. Холодное и послушное дуло уткнулось ему в голову. Ни вихря мыслей, ни шума воспоминаний, ни боли страданий уже не было. Неожиданно воцарившаяся тишина, словно изнутри, заложила Игорю уши, рассеяв царившую минуту назад какофонию железной дороги, города и жизни.
– Отче наш… имя Твое… воля твоя... хлеб наш насущный… остави нам долги… не введи… но избави, – задыхаясь, Игорь шептал слова молитвы, – избави, Господи, прошу избави…
Все видимое и ощущаемое Игорем сжалось в чудовищное мгновение. Он закрыл глаза и нажал на курок пистолета, одернув руку в последнюю секунду. Прогремел выстрел. Почти минуту он неподвижно стоял в глубоком шоке, разрываемый нахлынувшим адреналином. Немного оправившись от своего поступка, он, глубоко вздохнув, посмотрел на небо и перевел взгляд на пистолет, который сразу же швырнул в грязный снежный сугроб.
Появившийся заново металлический шум заставил Игоря повернуть голову. Шум был совсем недалеко и прорвался сквозь темноту отрывистыми гудками локомотива товарного состава. Игорь перебежал через пути и отошел от того места, где остался лежать на рельсах труп Мазая. Тяжелый черный поезд появился неожиданно скоро. К тому времени Игорь уже покинул железнодорожные пути и стоял на небольшой асфальтированной площади возле складов, заворожено смотря на несущееся металлическое чудовище, уничтожившее навсегда память об Алексее Мазаеве.
Все было кончено. Игорь дрожал от холода, чувствуя, как мышцы сводили периодические судороги.
«Надо выбираться отсюда, и как можно скорее. Сейчас поймаю тачку, и к матери. Все, все кончено, все. Дятел, я наказал их, – несвязно размышлял Игорь, пробираясь сквозь склады к центральной улице. – Только бы машину найти. Сколько же сейчас времени? Только бы добраться. Сил совсем нет, совсем сил нет… как хочется спать, лечь и уснуть».
Игорь голосовал, одиноко застыв на пустынной улице. Машин было немного. Водители тех редких автомобилей, что все-таки останавливались, боязливо отказывались от поездки, обращая внимание на внешний вид Игоря. Безрезультатно простояв так пятнадцать минут, Игорь совсем потерял надежду поймать машину и решил пойти пешком до шоссе. Пять километров пути не пугали его, хотя преодоление такого расстояния в его состоянии займет не меньше полутора часов.
– Только бы добраться, только бы дойти, – на последнем издыхании шептал Игорь, чувствуя, как земля поплыла у него под ногами, а ночной город превращается в единый смазанный монохромный пейзаж, уходящий в неведомую даль. – Только бы дойти…
– Да-а, скоро Новый год, – протянул Фомич, легко управляясь с автомобилем скорой помощи на заснеженной дороге, и обратился к молодому врачу, – Михал Сергеич, ты своей Лариске что на Новый год подаришь?
– Не знаю, может быть, духи, может, еще чего-нибудь. Я еще толком и не решил, – Михаил Сергеевич задумался и посмотрел в окно, поправив очки. – Фомич, ну-ка тормозни!
– Ты чего это под руку шумишь?
– Мне кажется, я что-то заметил, – вглядываясь в окно, сказал врач.
– Будет тебе, Михал Сергеич, на базу ведь едем. Смена-то уже кончилась, – возмутился Фомич.
– Тормози, говорю, вон человек лежит возле дороги! – Михаил Сергеевич кивнул в окно, и как только автомобиль остановился, врач сразу направился к лежащему на снегу прохожему.
– Ну вот, опять начинается, – Фомич включил проблесковый маячок, вышел из автомобиля и закурил. – Теперь всех алкашей под Новый год собирать будем?
Водитель посмотрел на часы, выругался и, застегнув куртку, направился к бездыханному прохожему, над которым склонился врач.
– Теплый хоть, а то, мож, труповозку да мильтонов вызывать?
– Живой вроде. Давай-ка, Фомич, помоги. – Михаил Сергеевич перевернул Игоря на спину. – Смотри-ка, все руки отморозил и уши. Машиной, что ли, его зацепило? Помоги-ка мне его до машины дотащить.
Фомич и Михаил Сергеевич подхватили Игоря и оттащили в его машину скорой помощи, положив на каталку.
– Здоровый, черт! – ругался водитель.
– Поехали быстрее, я ему пока бинты на руках сниму.
Фомич занял свое место, недовольно бормоча что-то себе под нос, и завел автомобиль. Резкий свет и запах нашатырного спирта заставили Игоря открыть глаза. Он с трудом понимал, где находится, и только бубнил телефон матери, ее адрес и просил ей позвонить.