– Людмила Яковлевна, вы дома? – громко спросил Игорь, стоя в коридоре. – Это я, Игорь, Игорь Носов. Людмила Яковлевна, вы слышите меня?

Через считанные минуты из свой комнаты, запахивая старый халат, вышла заспанная Людмила Яковлевна с распущенными редкими волосами и опухшим серым лицом.

– Игорек, ты чего в такую рань? – спросонья открывая глаза, удивленно спросила Людмила Яковлевна.

– Люся, кто там? – раздался сиплый мужской голос из комнаты.

– Да никто, спи уже! – резко ответила Людмила Яковлевна и захлопнула в комнату дверь.

– Людмила Яковлевна, я просто к вам Кольку помянуть зашел. Сегодня ведь девять дней, – Игорь внимательно посмотрел на мать Николая, которая еще не совсем понимала, о чем он говорит.

– Да, девять дней, – машинально повторила Людмила Яковлевна и, не обращая внимания на Игоря, пошла на кухню, шаркая тапочками по полу. – Проходи, садись вот тут.

Игорь был обескуражен поведением Людмилы Яковлевны, которая, судя по всему, забыла о поминках. Он старался не подавать вида и принялся доставать пластиковые коробочки с салатами, пытаясь уместить их на столе, забитом грязными тарелками и пустыми бутылками.

– Да ты сгребай тут все, не стесняйся – безразлично сказала Людмила Яковлевна, наблюдая за стараниями Игоря, – мы тут, видишь, Коленьку каждый день поминаем.

– Тут вот салаты, там вон курица, селедка под шубой и всякая мелочь. – Игорь поставил на стол две бутылки водки.

– Ну, давай помянем, коли пришел, – Людмила Яковлевна взяла стакан, стоявший на столе, и дунула в него, желала очистить.

– Где тут у вас рюмки? – Игорь немного захмелел от выпитого коньяка.

– Вот, бери любую, – Людмила Яковлевна махнула рукой на грязные стаканы, после чего Игорь взял один из них и, ополоснув в раковине, налил водку себе и Людмиле Яковлевне. – Пусть земля тебе будет пухом, сыночек.

Людмила Яковлевна привычным движением опустошила стакан и поставила его на стол, после чего перекрестилась и посмотрела на фотографию Николая, наспех наклеенную на кусок картона.

– Люся, Люся! – вновь раздался мужской голос из комнаты Людмилы Яковлевны. – Черт, да где ты?!

Дятлова оставила Игоря и медленно поплелась к себе. Игорь посмотрел на стол и достал небольшой целлофановый пакетик с пятьюдесятью тысячами рублей, которые он снял со своей карты в банкомате магазина. Он положил пакетик на стол, отодвинув сковороду с пригоревшими грибами, и собрался было уходить, но обратил внимание на конверт и исписанный лист бумаги. Игорь аккуратно вытащил конверт и письмо из-под сковороды. Конверт содержал адрес исправительной колонии, а также фамилию и инициалы отца Николая. Отложив конверт, Игорь взял в руки письмо, написанное Людмилой Яковлевной. Неровные строчки сообщали о случившейся трагедии. Судя по подчерку, письмо дописывалось несколько раз и в разных состояниях автора. Строчки местами были неровными, а местами размытыми то ли слезами, то ли водкой.

В одной из фраз Игорь прочитал, что Людмила Яковлевна нашла в старых документах «…молитвочку, которую маленький Коленька сам тогда карандашиком написал под диктовку». Мама Николая сообщала, что прикладывает ее к письму. Закончив читать эту фразу, Игорь открыл конверт и достал из него небольшой пожелтевший листок бумаги в клетку, грубо вырванный из школьной тетради, на котором неопытная рука ребенка старательно вывела «Отче наш». Игорь внимательно начал читать молитву.

«Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим; и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго».

Игорь закончил читать и еще раз вернулся к словам о долгах, внимательно их просмотрев. Пользуясь отсутствием Людмилы Яковлевны, которая о чем-то спорила с мужчиной в своей комнате, Игорь сложил «молитвочку» и спрятал ее во внутреннем кармане куртки. Едва успев застегнуть молнию, он заметил возвращающуюся мать Дятлова и хромающего рядом с ней мужчину. Мужчина внимательно смотрел под ноги и опирался на руку Людмилы Яковлевны. Он был небрежно одет в грязную майку и тренировочные штаны. Мужчина шлепал по полу босиком и являлся сожителем и собутыльником Людмилы Яковлевны.

– Люся, давай что-нибудь перекусим, – сожитель, разивший перегаром, вдруг посмотрел на пакет с деньгами и глаза его загорелись.

– Людмила Яковлевна, мне пора, – Игорь встал со стула и, взяв со стола деньги, протянул сверток ей. – Вот, мы на работе собрали пятьдесят тысяч на благоустройство могилы Николая. Может, плиту надгробную на могилу закажете? Возьмите.

– Ребята на похоронах мне деньги уже дали, – растерянно ответила Дятлова.

– Ты бери, раз дают, – в разговор вступил нервно закашлявший больной сожитель. – Парень дело говорит, тебе где потом взять-то, если что!

– Спасибо, Игоречек, – мать Дятлова расплакалась и неловко обняла Игоря, пытаясь поцеловать. – Спасибо, родненький мой. Я ведь такие деньжищи и не заработаю…

– Ты спроси, спроси его про бокс-то, а? Может ему надо, а? – дергая за халат, шептал сожитель.

– Игоречек, а тебе его бокс-то, груша, что ли, не нужна? Или, может, компьютер? Я отдам совсем недорого? Может, возьмешь?

– Нет, спасибо, я уезжаю. – Игорь с трудом сдержал гнев. – Простите за все Людмила Яковлевна, не держите зла. Прощайте.

Не дожидаясь ответа, Игорь удалился из квартиры. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул свежий воздух и закурил. В голове его постоянно вертелась молитва.

– Прости нам долги наши, прости нам долги… наши… – чуть слышно повторял Игорь, направляясь к дому, – долги, прости долги…

Игорь остановился возле палатки с продуктами и купил маленькую бутылку колы. Поднявшись домой, он достал из холодильника виски и быстро сделал несколько глотков прямо из бутылки. Алкоголь не успокоил Игоря, а, наоборот возбудил еще больше. Он выпил вновь, морщась и пытаясь «усвоить» выпитое. Игорь осмотрел кухню, и ему захотелось закричать изо всех сил, выпустив хоть немного той боли и гнева, которые он теперь испытывал.

Игорь закурил и направился к шкафу, где последнее время хранил пистолет, украденный у Соснина. Разыскивая пистолет, он бросал из шкафа вещи на пол. Отыскав, он вернулся на кухню и положил его на стол. Черная безмолвная сталь манила Игоря своей холодной силой и властью, наполнив нового «хозяина» болезненной уверенностью.

– Пристрелю этих тварей к чертовой матери! – бормотал он, взяв в руки пистолет. – Я не прощу им долги. Сегодня я взыщу с них долги. Они мне за все ответят, ублюдки.

Игорь быстро собрался, положив пистолет во внутренний карман куртки, и налил виски в бутылку колы, прежде вылив часть газированной воды в раковину.

Через десять минуту Игорь ехал в такси. Он смотрел в окно автомобиля на протяжении всей дороги от дома до кладбища. Лицо его было неподвижным, и лишь глазами он успевал захватывать фрагменты мелькающих новогодних образов Города. Таксист хотел пошутить над их поездкой, но, увидев лихорадочный настрой Игоря, предпочел не высказываться и сделал погромче радио, ежеминутно сыпавшее поздравлениями с наступающим Новым годом. Молчаливости шофера Игорь оказался даже рад, отчего решил, что «накинет» ему пару сотен рублей.

– Приехали, – сказал шофер.

– Что? – спросил Игорь, не заметив, как они оказались на окраине прямо перед самым входом на кладбище.

– Я говорю, приехали. Кладбище. Пятьсот рублей, – водитель ответил заученными словами.

– Командир, подожди меня двадцать минут. Вот тебе семьсот рублей. Когда вернусь, еще тысячу дам. Только не уезжай.

– Ну, хорошо, – с трудом согласился водитель. – Только не больше получаса, а то меня заказы ждут.

Игорь вышел из прогретой машины и сразу оказался во власти зимы. Холодная дрожь прошлась по его телу и, пытаясь согреться, он открыл бутылку колы и сделал несколько глотков заготовленного дома «коктейля». Осмотревшись, Игорь увидел двух дородных краснолицых мужиков, сидящих возле небольшой конторки на стекле которой висело объявление, написанное крупными неровными буквами «Отдадим котят в хорошие руки». Мужики курили и с удивлением посмотрели на Игоря, который, держа в руке пластиковую бутылку, резко направился к ним. Работники кладбища немного засуетились. Игорь шагал широкими шагами, не сводя глаз с мужика в пышной лисьей шапке и овчинном тулупе. Мужик держал в руках деревянную лопату для уборки снега так, словно готовился в любую минуту защититься с ее помощью. Подойдя к мужикам, Игорь поздоровался и зачем-то протянул руку работнику кладбища в лисьей шапке.