Комната. Два окна, задернутые темными гардинами. Массивный шкаф, который слишком уж выдается из стены, и со стеной роднится. Стол. Семирогий канделябр вычурной формы. Пара стульев. Секретер. Зеркало и душный запах лилейного одеколона.

- Не возражаете? - Брокк, прикрыв дверь - насчет засова он не ошибся - туго завернул крышку на одеколоне. Но зря прикасался, едкой жидкостью и перчатки провоняли.

…и ковер, по сравнению с тем, который остался в коридоре, роскошный.

…и стол.

…и отведенное ему кресло.

- Можно было так не стараться, хватило бы и половины.

- Иногда не грех и переборщить, - его собеседник устроился в тени. Ждет? И давно ли?

…черный шерстяной костюм, и белая строгая рубашка. Полумаска. Тонкие перчатки. Трость в одной руке, в другой - стакан с виски.

- Будете? - предложил визави.

- Пожалуй, воздержусь.

- Брезгуете?

- Заснуть опасаюсь.

Кивок. И насмешка. Полулунный шрам на щеке.

- Дирижер? Полагаю, мне так вас называть? Или все-таки представитесь?

- Воздержусь, - он улыбается легко и, кажется, вполне искренне. Ситуация забавляет? - Да и к чему нам с вами имена. Вы ведь не за тем пришли, верно, Мастер?

Кивнуть и все-таки присесть. Кресло на удивление удобно, обманчиво мягко.

Не расслабляться.

Не верить.

- Прошу, - Дирижер подталкивает к Брокку коробочку. - Здесь две дозы. Одну дадите вечером. Другую - спустя двенадцать часов. Вам понадобится еще одна…

Два белых шарика, и тот же едва уловимый в лилейной вони запах нафталина.

- И что от меня требуется?

- В мою доброту вы не верите?

- Увы.

- Правильно делаете, - Дирижер прижимает стакан к бледной щеке. - Холодный… у меня был тяжелый день, Мастер… не стало дорогого мне человека.

- Сочувствую.

- Врете. Не сочувствуете. Да и не должны, но вежливость заставляет вас говорить то, что положено говорить в подобных ситуациях, даже с учетом того, что собеседнику вы с куда большим удовольствием свернули бы шею.

- Верно.

- А вот в это я как раз поверю и охотно, - он проводит пальцами по шее. - Но у нас с вами общее дело… к слову, мне безумно жаль, что пришлось в это втянуть вашу очаровательную супругу. Женщины не должны страдать, когда мужчины делят власть.

Два шарика в коробке. И свечи, которые новый знакомый сдвигает на край стола. Массивные книги в кожаных переплетах, чернильница, часы… монеты, рассыпанные по зелени стола.

В этом ли месте проходила Большая Игра?

- Вашу жалость вы могли бы проявить иначе.

- Избавив вас от волнений сразу? Я бы хотел, действительно хотел бы… и если бы мой постоянный деловой партнер не подвел бы меня… но что толку сожалеть о невозможном?

- А ваш партнер…

- Совершил распространенную ошибку, - из рукава появился клинок. Брокк не видел, когда и как Дирижер достал его, ладонь еще мгновенье тому была пуста, и вот уже вдоль вытянутых пальцев поблескивает хищная серебряная кромка. - Мой партнер решил, что если я ничего не понимаю в ваших… расчетах, то и во всем прочем я много глупей его. Гениям свойственно переоценивать свою гениальность. Или считать остальных - идиотами. Не повторяйте этой ошибки.

Клинок узкий, тонкий. Как сказал Кейрен? Один удар. И человек улыбается, проводит по лезвию ногтем.

- И что случилось с вашим… партнером.

- Он погиб. Трагически.

- Давно?

- Еще вчера… полагаю, его уже нашли.

Должны были, но сегодня Король ни словом не обмолвился о смерти Рига. Плохо. Не доверяет? Или напротив, доверяет чересчур.

- Выпьем за упокой его души, - клинок исчез в рукаве, а Дирижер поднял бокал. Но пить не стал.

- Наши души возвращаются в пламя…

- Все?

- Да.

- И ни рая, ни ада…

- Увы.

- Мне бы это подошло… жаль, что я человеком рожден, - он накренял бокал то влево, то вправо, наблюдая, как виски подползает к самому краю. Играл, не умея даже сейчас отрешиться от игры. - Действительно жаль, потому что без вас мне не обойтись. А вам - без меня. Нет, вы, конечно, можете уйти, но…

…две дозы и несколько дней жизни. И дальше что?

…хорошо, если Виттар успеет. А если нет?

- Вижу, вы понимаете, - он все-таки отставил бокал и сел, откинувшись на спинку кресла, в позе нарочито расслабленной, пустой. - Мне нужна ваша помощь, Мастер.

- А если я все-таки откажусь?

- Вы умрете. Здесь. Ваша жена - чуть позже. А еще через сутки произойдет взрыв. Конечно, не совсем такой, как мне нужен, но я постараюсь справиться сам. Понадеюсь на удачу, а она прежде от меня не отворачивалась… и если повезет, у меня получится.

Этот человек говорил правду.

- Если же я соглашусь?

- Останетесь живы. И супруга ваша… вы ведь отправите ее подальше от города.

- Но погибнут другие.

- Погибнут, - Дирижер провел собранными в щепоть пальцами по маске. - И не буду врать, что счет пойдет на сотни… тысячи и сотни тысяч. Трагедия, которая останется в веках… и вызовет взрыв негодования.

- Человеческого, как понимаю?

- Естественно. Альвы ушли и… вы ведь не станете отрицать, что мысль отправить вслед за альвами псов, очевидна? Настолько, что многим она пришлась по вкусу, а когда произойдет трагедия… конечно, вы попытаетесь предотвратить прорыв. Но сил не хватит.

- И вы так легко об этом говорите?

- Почему нет?

Игрок. И человек, который если и видел пламя, то в печи.

На пожаре.

В разворачивающемся цветке, который спешит жить, зная, что будучи отделенным от жилы, просуществует мгновенья…

Человек, который не способен слышать рев материнской жилы и надеется, будто сумеет управиться с нею. Он рассчитал, вернее, воспользовался чужими расчетами, уверив себя, что им можно доверять.

Нельзя.

Прибой стучит в виски, и Брокк сам шалеет.

…а если жила прорвется…

Когда прорвется.

- Вы не понимаете, с чем связались.

- Возможно.

- Но не отступите?

Ставки сделаны, а он чересчур игрок, чтобы отойти от стола сейчас. Комбинация выигрышная. И азарт пьянит.

- Вы хотите, чтобы я установил бомбы?

- Слишком мелко. Заряды уже стоят и давно… я же говорю, взрывы произойдут вне зависимости от вашего желания мне помочь. А я надеюсь, что вы пожелаете, поскольку мне действительно не хочется убивать вас, да и город… я не планирую утопить его целиком.

Брокк молчал, ожидая продолжения.

А человек не спешил.

Он сидел, глядя на пламя, точно позабыв, что еще недавно морщился, когда отсветы его касались лица. И повернувшись все-таки к Брокку, вытер слезы. Его глаза покраснели, а быть может эта краснота лишь примерещилась Брокку.

- Прорыв случится, но… я остановлю его.

- Как?

- А вот вы мне и расскажете. Насколько я понимаю, этой энергии должно хватить.

На сукно упал черный камень.

Глава 34.

На крыше было холодно. Нет, Кейрен еще и до крыши замерз. Подъем по узкой кишке трубы остался где-то за пределами памяти. Обломанные ногти. Содранная кожа, на которой вскипало живое железо. Вонь сгоревшего угля и жира, или эта, последняя, появилась вовсе не в трубе? Кейрен подозревал, что этот запах он вынес из подземелья Шеффолк-холла.

…прощальный подарок.

- В Бездну, - Кейрен выпал из трубы на заснеженную крышу и вцепился в хребет. Черепицу покрывал толстый слой льда.

Ночь.

Огрызок луны. Бурое подбрюшье неба с пятнами звезд. Снежное покрывало. Трубы. Все хорошо, подняться он поднялся, остался сущий пустяк - спуститься.

Кейрен встал на четвереньки и медленно, сдерживая себя, пополз к краю крыши. Водосточный желоб, наполненный снегом, скалился льдистыми зубами… стена была гладкой. Знакомая вязь не то плюща, не то винограда, начиналась ниже.

Дотянуться? Кейрен попробовал.

Не выходит.

Не хватает роста… прыгнуть? Безумие, если для человека… человек сломает шею… или спину…

Выл ветер. Из печной трубы валил черный дым, и Кейрен, забравшись на трубу, в дыме грелся.