Время сейчас, как никогда, напряженное. Чем ближе родная земля, тем большее волнение, большая тревога невольно охватывает всех. Мои товарищи по лодке внешне спокойны. Но за обычными разговорами, шутками, работой чувствуется огромное внутреннее напряжение.

Скорее бы уже ошвартоваться у пирса в Полярном!

10 февраля 1943 г.

В последние дни сообщения воздушной разведки, а также радиограммы с кораблей, курсирующих в южной части Норвежского моря, свидетельствуют о появлении в этом районе соединения подводных сил противника, направляющегося на север. Сопоставляя эти данные с агентурными сведениями, можно с достаточным основанием предположить, что речь идет об отряде подлодок, перебрасываемых для укрепления Северного флота русских, базирующегося в Кольском заливе. Учитывая всю важность последствий прорыва в Баренцево море крупного подкрепления советским подводным силам, считаю необходимым перехватить указанное соединение и уничтожить его, не дав выйти на коммуникации, жизненно важные для операций имперского флота.

Если предположения о маршруте следования отряда верны, то желательно перехватить его в квадратах Б-37, Б-38, Б-39, Б-40, где насыщенность минными полями вынудит подлодки неизбежно следовать в районе, ограниченном…

13 февраля.

5.00. Вышли на радиосвязь с кораблями группы.

5.11. Принято сообщение «С-716», идущей в голове отряда. На лодке все в порядке. Горизонт чист. Начинает форсирование минного поля.

5.20. Принято сообщение «С-712».

5.31. Принято сообщение «С-714».

5.42. Принято сообщение «С-713».

5.58. Принят внеочередной вызов «С-716». Слышимость плохая. Записан и расшифрован обрывок радиограммы: «Замечен… Иду на…» Передача прервалась.

6.15. «С-716» на вызовы не отвечает. Всем лодкам приказано слушать на волне «С-716».

7.10. «С-716» на вызовы не отвечает.

9.30. «С-716» на вызовы не отвечает.

11.00. «С-716» не отвечает.

14 февраля.

6.00. «С-716» на вызовы не отвечает…

13 февраля. …Пишу эти строки второпях, воспользовавшись короткой передышкой. Но я считаю необходимым успеть занести в дневник как можно подробней все события минувшего дня. Если нам суждено дойти до цели, то именно эти страницы станут, наверное, главными в моей будущей книге о нашем походе.

Ночью мы провели очередной сеанс радиосвязи с командиром отряда. Сегодня обычный ночной разговор был особенно важным для всех.

Мы подошли к минным полям, разведанным англичанами в этом районе. На сеансе радиосвязи мы согласовали порядок прохода минных заграждений по неширокому свободному от мин фарватеру. Наша «С-716» идет первой. Мы прокладываем путь остальным.

После разговора с командиром отряда мы с Газиевым поднялись на мостик. Спокойно стучали оба дизеля. Лодка шла курсом норд-норд-ост. Моросил мелкий, смешанный со снегом дождь. Чувствовалось дыхание близкого севера. Газиев зябко кутался в меховой реглан. В последние дни он себя неважно чувствовал, его знобило, но порошки нашего судового фельдшера упорно отвергал и все свое время отстаивал полностью от склянки до склянки.

Сегодня командир был особенно молчалив и задумчив.

— Шел бы ты вниз, — сказал я.

Газиев покачал головой.

— Нет… Здесь мне лучше. Иногда вспоминаю горы, и тогда хочется хоть глоток свежего воздуха.

— Ну, этот воздух горным не назовешь.

— Да… Балтийская погодка.

— Как в Ленинграде.

Газиев кивнул. Помолчав, спросил:

— Сегодня тринадцатое?

— Тринадцатое.

— У Ольги день рождения.

— Поздравляю.

— Двадцать три исполнилось… — Командир вздохнул. — Последний раз два года назад праздновали. В Ленинграде. Такая же погода была. Загадывали, что с нами через десять лет будет… — Газиев снова вздохнул.

— Не греши, Фахри. Ты хоть знаешь, что с ней, где она…

Газиев нашел мою руку, лежащую на поручне, крепко сжал.

— Извини. Просто Ольгу вспомнил, затосковал. Другой такой нет.

— Все они для нас единственные…

— Да… — негромко проговорил Газиев. — Это такое счастье, что Оля сейчас в тылу… Хоть за нее я спокоен. Придем в Полярный — в сто слов телеграмму ей закачу!

— В двадцать пять.

— Почему двадцать пять?!

— Согласно телеграфной норме военного времени. Двадцать пять слов, включая адрес. Больше не выйдет.

— Двадцать пять мало… — Газиев улыбнулся. — А я ей четыре подряд пошлю! А? С продолжением… Так можно?

— Попробуй.

Командир, довольный, рассмеялся.

— Ох, и праздник на родной земле устроим!

— На родной земле воевать будем.

— А это тебе не праздник?

— Для меня праздник в первый день мира будет.

— Не прав, комиссар! — Газиев строго взглянул на меня. — Лучше сейчас праздника нет, чем горло зверю рвать!.. Немного осталось.

— Полторы тысячи миль без малого.

— Все равно немного! — упрямо повторил командир. — Родным ветром уже тянет, — он глубоко вздохнул. — Чувствуешь?

Ветер в самом деле тянул с севера. Дождь прекратился. Расчистилось небо. Сквозь разрывы туч проглянули быстро бледнеющие утренние звезды. Светало.

негромко проговорил Газиев.

— Помнишь, как пел Федя Бакланов? «Но радостно встретит героев Рыбачий…»

— Справа по борту силуэты кораблей! — доложил сигнальщик…

13 февраля.

5.45. Справа по борту, пеленг 30, замечены силуэты кораблей. Боевая тревога.

5.47. Идем на сближение с замеченными кораблями.

5.52. Курсом на норд-вест следуют два эсминца и три сторожевых судна противника.

5.58. Передана радиограмма командиру отряда о появлении противника. Квитанция не принята.

5.59. В воздухе самолет-разведчик. Погрузились на перископную глубину. Продолжаем наблюдение за немецкими кораблями.

13 февраля (продолжение). …Мы спустились в боевую рубку. Штурман Вихров проложил на карте курс фашистских кораблей. Они шли на северо-запад.

— Идут в проход между минными полями, — сказал штурман. — Вероятно, перебазируются на север.

— Так думаете? — Газиев напряженно смотрел на карту. — А если они не уйдут на север?

— Куда же они денутся?

— Останутся у выхода из минных полей. Дождутся, пока все наши лодки войдут в проход и двинутся навстречу. Отряд окажется в мышеловке.

— Но для этого надо, чтобы они знали о нас.

— А ты поспоришь на свою бороду, что не знают? — Газиев усмехнулся. — Лично я не поставил бы своих усов.

— Слышу шумы винтов нескольких кораблей! — доложил акустик. — Пеленг тридцать. Следуют курсом напересечку нам!

— То-то, что напересечку, — проворчал Газиев. — Радист! Срочно передайте командиру отряда: «Замечен противник. Пять боевых кораблей. Следуют курсом норд-вест. Возможно блокирование прохода в минных полях. Иду на сближение». Радист скрылся в своей клетушке.

— Дистанция? — спросил Газиев.

— Пятьдесят кабельтовых.

— Опасно оставаться на поверхности, — сказал я. — Могут обнаружить.

— Надо передать радио… — возразил Газиев.

Но в этот момент раздался голос сигнальщика: