— Все? — спросила она, прекрасно зная, что да.

Он погромче шуршал платком, делая вид, что тщательно вытирает руки. Она вспомнила, как он шумно глотал слюнки в машине, желая показать ей свой голод. Благословенные времена… Она снова тихо всплакнула.

— Я смотрю, тебя ни на сколько нельзя оставлять, — проворчал он, как взрослый, и она со светлой тоской уловила в его ворчании милые и утраченные интонации князя. — Ну же, Мария! Брось это; садись-ка лучше рядом и рассказывай наконец.

— Есть, ваше высочество, — сказала Мария. — Как вам известно, какое-то время я фактически проживала в Испании, выполняя там… — Она вздохнула, впервые подумав о полной бессмысленности положенных ею трудов. Это было уже не впервые. Чем больше, упорней, настойчивей трудилась она, тем большее разочарование вызывали в ней готовые, такие заслуженные и, казалось бы, желанные результаты. Моя судьба — терять, моя судьба — терять.

— Опять отвлекаешься, — строго сказал Игорек.

— В общем, я встретилась с одним человеком… язык не поворачивается назвать его стариком, настолько дух его был бодр; но на самом деле лет ему было очень много. Я даже не знаю точно, сколько; может быть, восемьдесят, а может, и девяносто. Когда меня представили ему, я еще так себе говорила по-испански и появлялась везде с переводчиком; поэтому, когда он отвел меня в сторону, намереваясь со мной поговорить, я испытала момент внутренней неуверенности. Но эта неуверенность сразу же прошла, так как он обратился ко мне по-русски, с акцентом не очень заметным и даже приятным на слух.

— Как его звали? — спросил царевич.

— Его… — замялась Мария и, подумав, ответила: — В общем, это был граф де ла Фуэнте.

— А почему ты не сразу ответила?

— Потому что я обещала сохранить его имя в тайне.

— Ты нарушила обещание? — поразился царевич.

— Вовсе нет, — сказала Мария. — Де ла Фуэнте — это фамилия, а я обещала сохранить в тайне имя; никогда я не назову тебе его, хоть пытай.

— Ну ладно, — сказал Игорь. — Продолжай.

— Итак, мы сдружились. Он знал массу исторических фактов и фактиков, которыми я как раз интересовалась; таким образом, он приобрел слушательницу, хорошую во всех отношениях, а я — новый источник информации. Кстати, испанское слово «фуэнте» означает источник; я нашла в этом добрый знак.

Опять сбоку на вагонетку налетел краткий вихрь, а под колесами стукнуло. Шелест ветерка между тем превратился в негромкий, но ощутимый свист; подняв руку, Мария была удивлена силой воздушного напора. Теперь она поняла преимущества ограждавшего пассажиров обтекателя. Игорь зажег фонарь и посмотрел наверх. Отдельных элементов свода уже не было видно; над ними стремительно проносилась одна тусклая серая полоса.

— Давай уже включим фару, — попросил он.

— Ну, давай.

Игорь нажал на кнопку.

Прибор, дождавшийся наконец своего часа, выпустил из себя мощный световой столб. Вагонетка практически не замедлила ход, зато все вокруг тотчас стало покойнее и уютней. Это было уже почти похоже на метро — только гораздо лучше, потому что не было лязга, не болтало из стороны в сторону, да и вообще потому что их, пассажиров, было всего двое, и они были друзья.

Какое-то время они зачарованно глядели вперед, туда, где рельсы сходились и исчезал даже этот яркий свет.

Потом Игорь сказал:

— Продолжай.

— Мне нравится, что ты не торопишь меня, — сказала Мария. — Я люблю рассказывать медленно и обстоятельно; не каждому в наше сумасшедшее время по душе такой рассказ. Особенно если учесть твой юный возраст и естественную непоседливость.

— Я не так уж непоседлив, — возразил Игорь; — ты забываешь, что последнее время меня обучали в Ордене. Кроме того, — быстро добавил он, видя, что упоминание об Ордене тут же отразилось на лице Марии, — ты хорошо рассказываешь. Я люблю такую манеру; она напоминает мне приключенческие книжки типа Жюля Верна, которые я читал в пять-семь лет.

Мне нужно быть более внимательной к выражению лица, подумала Мария; мы уже не в темноте.

— Спасибо, — сказала она. — Я описала тебе графа де ла Фуэнте; в один прекрасный день он пригласил меня посетить его загородную резиденцию. Я поехала. Это был небольшой, но очень живописный замок на вершине горы. Сейчас, по правилам, я должна бы рассказать тебе о замке. Но давай это пропустим; если наша поездка закончится благополучно, я надеюсь, ты своими глазами увидишь немало таких.

— А если неблагополучно, — добавил царевич, — то и рассказывать нечего.

— Ты прав. Итак, я приехала в замок, разумеется по этикету не одна. Мы прекрасно поужинали (не буду описывать тебе блюда; ты, кстати, не голоден? я — нет); а после десерта, в то время как все приглашенные пошли в сад смотреть специально устроенный для нас фейерверк, граф увлек меня в свою старинную библиотеку.

«Дитя мое, — сказал он, — я хочу рассказать тебе нечто поистине удивительное».

И сам его тон, и вид, с каким он произнес эту фразу, заставили меня задрожать.

«Это огромная тайна, — сказал далее граф. — Полагаю, на всем свете остался единственный человек, который знает об этом; он перед тобой».

«Я вся внимание», — пролепетала я.

«Мне не хотелось бы уносить эту тайну в могилу; я хочу, чтобы кто-нибудь знал ее. У меня нет прямых наследников, все мои старые друзья уже далеко… Я привязался к тебе, полюбил тебя… но самое главное, что ты из России; далее ты поймешь, почему именно это обстоятельство побудило меня выбрать тебя в качестве своей поверенной».

«Благодарю вас, ваша светлость».

«Присядь».

— Мы сели в кресла, и я обратилась в слух, — продолжала Мария. — То, что он мне рассказал, настолько меня захватило, что за весь его длинный рассказ я произнесла буквально несколько слов. (Хотя, замечу в скобках, это для меня не типично; есть у меня такой грешок — перебивать.) Поэтому, Игорек, кажется мне более уместным не передавать своими словами содержание его рассказа — типа, он был там-то, а этот, по его словам, сделал то-то и так далее… а просто попытаться воспроизвести этот рассказ как бы от его собственного лица.

— Это называется изложение, — заметил Игорь.

— История эта началась примерно шестьдесят лет назад, — сказал граф тихим голосом, полным таинственного очарования; — попробую, как традиционный рассказчик, единым штрихом описать это время. Твой покорный слуга, будучи строителем по образованию, служил в инженерных войсках будущего генералиссимуса, Jefe del Estado. На несчастной нашей земле едва закончилась жестокая война, унесшая миллион человеческих жизней; как ты знаешь, Jefe победил и стоял теперь перед непростой задачей объединения расколотой нации. Твоя страна, в которой тебя еще не было, одною рукой обнимала немецкого фюрера, а другой ковала оружие, предполагая легко его победить. Сам фюрер с неудержимостью маниака готовился к мировому господству; штаб советников проектировал огромную подготовительную работу по всем направлениям — военным, хозяйственным, культурным.

В результате этих работ по всей Германии начал действовать целый ряд секретных научных лабораторий, в которых подневольно или за большие деньги трудились ученые с именами, многие из которых впоследствии сделались знаменитыми. Ты, может быть, слышала про историю реактивных ракет «Фау-2»; эта история типична. Кстати, не будь таких лабораторий, американцы могли бы и не построить своей атомной бомбы в конце войны. Те, кто в течение ряда лет работал над этой бомбой на территории штата Нью-Мексико, уже было склонились к мысли об ее невозможности; однако в 1944 году им сообщили, что немцы построили бомбу, и они, конечно, поверили — в результате через год бомба у американцев была.