— Будь со мной всегда, — сказал он, не думая, и ему показалось, что это слова какого-то другого мужчины.

Она сразу кончила, и он испытал разрядку вслед за ней. Все произошло очень быстро. Он был не слишком доволен собой, но все равно оба были удовлетворены.

Дункан осторожно поставил Амелию на пол, и она еще долго льнула к нему, обнимая обеими руками за шею. Он снова ощутил стыд, не понимая до конца причины этих неожиданных эмоций. Все было так странно…

Дункан не двигался. Он ожидал, оставаясь в ней, пока его бешено стучащее сердце не успокоится, а дыхание не придет в норму. Затем он медленно вышел из нее, застегнул бриджи и попятился. С легким шелестом ее юбки опустились на ноги.

— Как ты можешь меня любить? — нахмурившись, спросил он. — Ты девушка благородного происхождения. Почему ты хочешь стать моей женой?

— Я тебе уже говорила, — ответила она. — Я вижу в твоей душе доброту, и мы оба знаем, что между нами существует страсть.

Он отвернулся и, подойдя к окну, стал смотреть на поля на другой стороне озера и на виднеющийся вдалеке лес.

— Но что, если бы я только что взял и убил твоего Ричарда? Что, если бы я пронзил его сердце ножом прямо у тебя на глазах? Ты и тогда видела бы во мне доброту?

— Он не «мой Ричард», — возразила она. — И ты его не убил.

Не убил, но был очень к этому близок, и какая-то его часть все еще хотела это сделать.

Амелия пересекла комнату и села на диван, а он все смотрел на неподвижную воду озера.

— Он все отрицал насчет Муиры. — Дункан сосредоточился на покое, царящем в природе за стенами замка, потому что не хотел утонуть в водовороте своей ярости. Он был уверен, что дай он ей сейчас волю, и пути назад уже не будет. — Ты считаешь, что я поступил неправильно, бросив его в тюрьму?

— Нет, — покачала головой Амелия. — Я верю в то, что он вел себя бесчестно. Мой дядя тоже в это верит. Он только что рассказал мне кое-что, о чем узнал за минувшую неделю. Некоторые подробности слушать было просто невыносимо. — Она вздохнула. — Дядя побеседовал со многими солдатами и шотландцами и считает, что король тоже должен услышать их рассказы. А кроме всего этого, сегодня я увидела в глазах Ричарда нечто такое, чего я не замечала прежде.

— И что же это было?

— Лживость.

Он поднял голову, посмотрел на небо и увидел взмывшего ввысь черного дрозда.

— И почему же ты не замечала этого прежде, девушка?

— Потому что до встречи с тобой, — продолжала она, — я была наивной и неопытной и совершенно не знала жизни. Я была поглощена страхом потерять отца и остаться в одиночестве. И вот его нет, но взгляни на меня. Я выжила, и обнаружилось, что у меня есть ум и довольно сильная воля. Я ведь выжила, столкнувшись с тобой, разве не так?

Он обернулся к ней.

— Но теперь ты поглощена страстью ко мне и тому, что мы вместе делаем в постели. Такие вещи способны ослепить кого угодно, знаешь ли.

Она еле заметно улыбнулась и покачала головой.

— Я не слепа, Дункан. Я отчетливо вижу твои раны. Они многочисленны и глубоки.

Он судорожно сглотнул, борясь с неожиданно захлестнувшей его волной отчаяния. Он не привык испытывать подобные чувства. Что с ним сделала эта женщина?

— Я не хочу тебя разочаровать.

— Пока что тебе это удалось, — без малейших колебаний ответила Амелия, что обеспокоило его еще больше, потому что он был недостоин такого доверия. — Даже наоборот, — добавила она. — Особенно после того, что я увидела сегодня. Я знаю, как тебе было трудно.

— Это была настоящая пытка.

Но он мог бы поведать ей еще очень многое. Например, какую боль ему причинила ссора с Ангусом, его самым близким другом, и как он ненавидел ее в тот момент за то, что она не оставила ему выбора.

Но он не мог ей этого сказать. Он и сам не желал больше испытывать подобные чувства. Он знал, что ему придется похоронить и их, и многое другое.

Дункан отвернулся к окну и снова уставился на озеро, гадая, как долго будет тянуться «правильное» цивилизованное расследование.

Позже Амелия вошла в библиотеку, где вдоль шкафов с книгами расхаживал взад-вперед ее дядя.

— Ты хотел меня видеть?

— Да.

Он протянул ей руку и подвел к стулу, а сам продолжил мерить шагами комнату.

— Тебя что-то беспокоит, дядя?

Наконец он остановился и посмотрел на нее. Его щеки горели румянцем.

— Я размышлял о том, чему стал сегодня свидетелем. О событиях в банкетном зале. Они меня глубоко встревожили.

Решив во что бы то ни стало сохранять спокойствие, она сложила руки на коленях.

— И что же тебя тревожит?

Он снова начал ходить по комнате.

— Я не изменил своего мнения о Ричарде Беннетте. Я по-прежнему считаю его негодяем, которого необходимо остановить, но мне не дает покоя другое. — Он посмотрел на племянницу. — Тот варвар, который замахнулся на Беннетта клеймором, ну, они называли его Ангусом… Амелия, это Мясник?

Она изумленно заморгала, не сводя глаз с дяди.

— Что ты, дядя, вовсе нет.

Он продолжал испытующе всматриваться ей в лицо.

— Это не он похитил тебя из форта? Ты должна быть честной со мной, девочка, потому что, если твой будущий супруг заодно с такими ужасными людьми, я не могу идти против своей совести и позволить тебе вступить в этот брак.

Она с трудом сглотнула.

— Я уверяю тебя, дядя, что этот человек не Мясник. Он из Макдональдов, и он старый друг Дункана. Они вместе сражались при Шерифмуре; Дункан был помолвлен с его сестрой. Это о ней Дункан допрашивал Ричарда.

— Да, да, мне известна история этой молодой женщины. Дункан многим со мной поделился. Но когда я смотрел, как бежит по залу этот свирепый горец, клянусь тебе, у меня едва не разорвалось сердце. За всю свою жизнь я еще ни разу не видел такой ярости.

«А я видела», — подумала Амелия.

— Я уверен, — продолжал ее дядя, — что он зарубил бы Ричарда прямо у нас на глазах, если бы ему не помешал Монкрифф.

Она опустила глаза, глядя на свои руки.

— Да, я думаю, что ты прав.

Ее дядя подошел к приставному столику и налил себе бокал кларета из хрустального графина. Сделав глоток, он помедлил, ожидая, пока напиток успокоит его нервы.

— Так значит, этот Макдональд не тот безумец, который тебя похитил? — наконец произнес он.

— Нет, дядя, уверяю тебя, это не он.

— Что ж, с моих плеч как будто гора свалилась.

Несколько мгновений она сидела, глядя на герцога, а потом встала и тоже налила себе кларета.

— Что ждет Ричарда? — спросила она.

— Это пока неизвестно. Я отправил депешу непосредственно королю и подробно описал то, что мне удалось выяснить. Я также уведомил обо всем полковника Уортингтона в форте Уильям. Сегодня туда поскакал гонец с известием о том, что Беннетт находится в тюрьме замка Монкрифф. Я полагаю, что завтра здесь будут люди Уортингтона с распоряжением взять Беннетта под стражу и доставить его в форт. Его, скорее всего, ожидает трибунал.

— Его повесят?

— Трудно сказать, — ответил дядя. — Он офицер действующей армии. Его много раз награждали, и он не единожды доказывал свою преданность британской короне. Такие вопросы бывают… — Он помолчал. — Это дело очень деликатное.

— Ты считаешь, что его признают невиновным, несмотря на твое влияние и свидетельские показания?

— Я не хочу обманывать тебя, Амелия. Это вполне возможно.

Она опустила глаза.

— Если это произойдет, Дункану не понравится, особенно если Ричарда снова пришлют в Шотландию.

— Я его понимаю. Было бы странно, если бы ему это понравилось.

Она пристально посмотрела дяде в глаза.

— Ты уже высказал ему свои опасения?

— Еще нет.

— Ты собираешься это сделать?

Он отвернулся и налил себе вина.

— Я еще не решил.

Перед самым рассветом Амелия проснулась от птичьих голосов на крыше за окном спальни Дункана. В лиловом небе еще мерцали последние звезды.