— Вы самый достойный, — сказал Юрий Сергею Павловичу.

— Ну что вы, Юра, — покачал головой Королев, — самых достойных тысячи, их не вместил бы не только Георгиевский зал, а и весь Кремль со всеми его дворцами.

Весна новых героев шла по стране, да только ли по нашей стране — по планете! Гагарину рукоплескало все человечество.

На другой день встреча в Доме ученых: сотни фотообъективов, десятки кино- и телекамер устремились на Юрия, окруженного учеными, специалистами. Первая пресс-конференция.

— Следует подчеркнуть исключительное мужество, выдержку и самообладание пилота-космонавта Юрия Алексеевича Гагарина, — сказал президент Академии наук СССР академик А. Н. Несмеянов. — В ночь перед полетом, как это было предписано ему врачами, Юрий Алексеевич крепко спал… В корабле шутил и своим бодрым настроением укреплял уверенность в успехе полета. Когда ему сообщили, что подается команда на запуск ракетных двигателей, он весело воскликнул: «Поехали!»

Отныне и навеки день 12 апреля 1961 года будет связан с подвигом, который совершил Юрий Алексеевич Гагарин. Весь полет вокруг Земли был совершен за 108 минут, и эти минуты потрясли мир.

Открыв пресс-конференцию, академик предоставил слово Юрию Гагарину. В зале, казалось, перестали шуметь даже кинокамеры. Люди внимали каждому слову человека, который видел Землю с невиданной высоты.

— Земля с высоты 175–300 километров просматривается очень хорошо. Вид поверхности Земли примерно такой же, как мы можем наблюдать ее при полете на больших высотах на реактивных самолетах. Ясно различимы крупные горные массивы, большие реки, большие лесные массивы, береговые линии, острова.

Очень хорошо видны облака, покрывающие земную поверхность, тень от этих облаков. Цвет неба совершенно черный. Звезды на этом фоне выглядят несколько ярче и четче. Земля окружена характерным голубым ореолом. Он хорошо просматривается, когда наблюдаешь горизонт. От нежного, светло-голубого цвета небо очень плавно и красиво переходит в голубой, синий, фиолетовый и, наконец, в совершенно черный цвет.

При выходе из тени солнце пропало и просвечивало через земную атмосферу. Здесь этот ореол принял немного другой цвет.

У самого горизонта земной поверхности можно было наблюдать ярко-оранжевый цвет, который затем переходил всеми цветами радуги далее к голубому, синему, фиолетовому и черному.

Вход в тень Земли происходил очень быстро. Сразу наступает темнота, и ничего не видно. Очевидно, корабль проходил в это время над океаном. Если бы он проходил над большими городами, то, вероятно, были бы видны огни. Звезды видны очень хорошо.

Выход из тени Земли также был быстрым и резким.

Так как я был подготовлен, то воздействие факторов космического полета перенес очень хорошо. Сейчас чувствую себя прекрасно.

С интересом слушали главного ученого секретаря президиума Академии наук СССР академика Е. К. Федорова.

— ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР и Совет Министров СССР, — сказал он, — в своем обращении подчеркнули, что советский народ считает победы в космосе не только своим достижением, но и достижением всего человечества.

Вы помните, что выход на орбиту первого искусственного спутника Земли не побудил Советский Союз заявить о каких-то своих особых правах в космическом пространстве. Появление советского вымпела на Луне не привело к закреплению за Советским Союзом каких-то лунных территорий.

Наши ученые докладывают полученные ими результаты на многочисленных научных конференциях, обсуждают их вместе со своими коллегами из всех стран мира.

И этот полет первого человека в космическое пространство советский народ также вкладывает в сокровищницу научных достижений всего человечества.

А на стол уже поступили записки.

Вопрос: Если вас, семейного человека, отца двоих детей, послали в космос, значит, правительство и вы были уверены, что полет кончится благополучно?

Ответ: В этом вопросе я бы хотел заменить слово «послали» на слово «доверили», и я очень рад и горд этим доверием. А в том, что все сработает и полет будет произведен успешно, в этом никто не сомневался — ни наше правительство, ни ученые, ни инженеры, не сомневался и я.

— Ответьте, пожалуйста, с какими чувствами вы вышли из космоса и вернулись опять на родную Землю?

— Трудно передать чувства, которые испытал я в то время. Это были и радость, и гордость, и счастье. Счастье, что выполнено доверенное мне задание, что полет осуществлен Советским Союзом, его учеными, что наша передовая наука еще дальше шагнула вперед.

Вечером этого же дня собрались в Звездном городке за семейном праздничным столом.

— Сынок, — сказала Анна Тимофеевна, сияя счастливыми глазами, — а тебя ждут на корне, в Гжатске, Клушине.

— К майским праздникам, мама, обязательно приеду.

Но впервые в жизни Юрий не смог сдержать своего сыновнего обещания. Теперь вся планета стала его «корнем». Его звали, настойчиво приглашали страны и континенты.

Москва, Советский Союз, Юрию Гагарину. Телеграфные аппараты раскалялись от непрерывного потока телеграмм из КНР, Польши, Болгарии, Венгрии, Чехословакии, ГДР, Румынии, Монголии, КНДР, Франции, Швеции, Японии, Кубы, Финляндии, Норвегии, Новой Зеландии, Колумбии, Нидерландов, Дании, Люксембурга, Мексики, Аргентины, Канады, Бирмы, Австрии, Испании, Пуэрто-Рико, Иордании, Швейцарии, Югославии, Греции, Индии, Австралии, Марокко, Цейлона, Бразилии, Эквадора…

Джон Ф. Кеннеди от имени США писал: «Народ Соединенных Штатов разделяет удовлетворение народа Советского Союза в связи с благополучным полетом астронавта, представляющим собой первое проникновение человека в космос. Мы поздравляем советских ученых, инженеров, сделавших это достижение возможным. Я выражаю искреннее пожелание, чтобы в дальнейшем стремлении в познании космоса наши страны могли работать вместе и добиться величайшего блага для человечества».

Но больше всех гордились полетом Юрия, конечно же, советские люди. Леонид Леонов через три дня напишет в «Правде»:

«Древние не зря называли тернистый путь человеческого развития дорогой к звездам. Если оглянуться с высоты на историю человеческого возвышения от колыбели в перегретой архейской лагуне до нашего безоговорочного нынешнего гегемонства, легко просматривается, на мой взгляд, сквозная идея этого движения — и пускай сведущие мудрецы подскажут мне какую-то иную, более достойную человеческого звания цель! Разведка неба — вот содержание человеческого прогресса. Стихийное вначале стремление, оно с течением времени становилось все сознательней: заострить взор, протянуть руку в глубь Метагалактики — настолько утончить пальцы и осязание, чтобы по своему усмотрению перемешать мельчайшие кирпичики микрокосмоса. И таким образом, с одной стороны, увеличить прочность вещества, чтоб не плавилось на космических скоростях, когда испаряются и метеоры, а с другой — создать предельной емкости горючее, горсть на всю трассу до Полярной звезды! — чтоб род людской мог преодолеть земную тягу и умным посевом разбрызнуться по Большой Вселенной…»

Первого космонавта желали обнять страны и континенты.

А в это время к старту готовился Герман Титов.

О его полете Юрий узнал в Канаде …Высокие ели, березовые рощи — почти что русский пейзаж, и вдруг телефонный звонок — только что передали: на орбите ко-рабль-спутник-2 с майором Германом Титовым на борту. И Канада уже не Канада. Герман! Как он там? Юрий замешкался над радиограммой: «Космос. Титову». Спросил, усомнившись:

— Дойдет по такому адресу?

— Дойдет, — подтвердил Каманин, — в космосе только он один.

«Дорогой Герман, — писал Гагарин, — всем сердцем с тобой. Обнимаю тебя, дружище. Крепко целую. С волнением слежу за твоим полетом. Уверен в успешном завершении твоего полета, который еще прославит нашу Родину, наш советский народ. До скорого свидания».

И заторопился обратно на аэродром. Ил-18, на котором Гагарин вернулся во Внуково, приземлился почти в то же время, когда и «Восток-2».