Вдруг на плечо мне опустилась чья-то рука.

Я повернулся. Рядом со мной стоял манекен. Он поднял вторую руку и положил ее мне на шею. Со своего места поднялся и направился ко мне второй робот. Что это роботы, я понял сразу, но далеко не вдруг до меня дошло, что обе куклы начали на меня охоту. Первый манекен, как я ни уворачивался, схватил меня за куртку-плащевку, с силой притянул к себе и начал сжимать горло. Второй был совсем рядом. В руке у него я отчетливо видел ломик, который начал подниматься. Я грохнул обнимавшего меня манекена монтировкой по башке, потом еще и еще. Но хватка не ослабевала. Второй манекен занес руку с ломиком, я, уже слабея, все-таки дотянулся до него и в последний момент отвел удар.

Но второй раз он все-таки попал мне по плечу, хотя метил, конечно, в голову. И тут в подвал скатился Виталий, бросился на моих обидчиков. Второй манекен повернулся к новому противнику, стал быстро-быстро размахивать ломиком.

Я вдруг догадался.

— Выруби компьютер! — задыхаясь, прохрипел я.

Виталик увернулся от очередного удара, подскочил к машине на столе и изо всех сил шарахнул по ней. Компьютер свалился со стола, что-то вспыхнуло. Объятия моего «почитателя» ослабли, руки упали. Я, задыхаясь, подошел к единственному стулу, сел на него, стал растирать шею и плечо.

— Что же ты молчал? Я тебя вызывал-вызывал, думал, все, кончили тебя, — возмущался Виталик.

Только сейчас я понял, что в азарте забыл о своем разговорнике. Он остался лежать в джипе.

— Извини, друг. Попался как мальчишка, — морщась от боли в плече, сказал я. — Если бы не ты, эти куклы меня бы и впрямь кончили.

— Ты как, дееспособен? — озабоченно поинтересовался мой спаситель.

— Все в порядке, — заверил я его. — Давай дальше искать.

Мы еще раз осмотрели подвал, но больше ничего интересного не обнаружили.

— Значит, они здесь экспериментировали с компьютерами и роботами, — предположил Виталик.

— Да, тут надо профессионалам разбираться. На мой непросвещенный взгляд, здесь действует что-то вроде искусственного интеллекта.

— Пусть эксперты разбираются, — решил Виталик и спросил: — Ты нашел что-нибудь, кроме этих кукол?

Почему-то мне стало жаль с ходу отдавать ему ключи, обнаруженные в чемодане, и я ограничился только тем, что сказал о входном ключе.

— Ну что же, и то ладно. Пойдем дальше.

Мы подошли к задним дверям дома. Они были распахнуты, но сразу за домом была стена с дверью, на которой висел замок.

Виталий дернул его. Замок оказался не закрытым, а просто накинутым на дужки. Виталий снял его и попробовал второй ключ. Замок щелкнул и закрылся. Опер вынул из скважины ключ, замок положил в полиэтиленовый мешок для вещдоков.

Я толкнул дверь и тут же виновато взглянул на напарника. Он укоризненно покачал головой: мол, теперь я иду вперед, как представитель государства, — и мы двинулись внутрь, светя фонариками. Сарай казался пустым. Дальние двери — распахнуты. Мы медленно продвигались вперед и вдруг, как по команде, остановились. Луч света упал на белую руку, Виталик чуть повел фонариком.

— Еще одна кукла! — тихо сказал я.

Но это была не кукла. Перед нами лежала молодая женщина, в которой я без особого труда узнал продавщицу ювелирного магазина Любезнову Анастасию Ильиничну. Горло у нее было перерезано, кровь залила грудь, собралась в лужицы вокруг головы.

Мы подошли ближе.

— Ее убили недавно, — сказал я. — Здесь же, скорее всего, хотели похоронить, но не успели. Убийца уехал на машине, когда я уже вошел в дом с другой стороны.

— Ну что же, надо вызывать бригаду, — сказал сыщик.

— Я пройду к выходу, взгляну, что во дворе, — сказал я.

— Осторожнее. Не напорись на какой-нибудь сюрприз, — напутствовал Виталик.

Я вышел на улицу. Прямо от дверей сарая дорожка, посыпанная песком, вела вниз и заканчивалась у проселочной дороги. На песке отчетливо виднелись следы колес легковушки.

Значит, убийца смылся за несколько минут до моего появления.

Виталик подошел ко мне, помолчал и сказал:

— Это Каширин.

Я с изумлением посмотрел на него:

— Откуда ты взял, что непременно он?

— Я же у ее родителей был. Не хвалят они доченьку! Говорят, давно отбилась от рук, с семнадцати лет все хотела жить по-своему. Едва-едва закончила школу, уехала в Питер. Приезжала редко. Иногда им знакомые говорили, что Анастасия в городе, но она к ним не заходила. Последнее время видели пару раз с мужиком. По описанию — точь-в-точь Каширин. Кстати, они из тех немногих обитателей Межинска, которые не знают в лицо заместителя градоначальника.

— Так она не у них жила в этот последний приезд?

— Нет, не у них. Но мужик, по описанию похожий на Каширина, однажды привозил ее к ним. Побыла несколько минут, оставила чепуховые презенты и упорхнула. Даже не сказала, где живет и придет ли домой.

— Значит, теперь стала опасной, раз убрали?!

— Скорее всего, она была обречена с того дня, когда имела глупость продать стодолларовую купюру из тех, которые ей презентовал любовник. Думаю, что Каширин тоже сделал в данном случае ошибку, поддался эмоциям, решил пошиковать, подарил пачку из похищенных миллионов. Правда, скорее всего, он запретил Любезновой эти деньги тратить. Небось, сказал что-нибудь вроде того: «Поедем, мол, с тобой на Багамы или на Канары. Там и будем швырять зелеными». Но девочка не выдержала. Мать говорит, хвасталась, что скоро будет жить похлеще, чем принцесса Диана. А когда отец спросил, на какие же деньги она собирается шиковать, дочка только расхохоталась и заявила, что надо уметь мужиков выбирать!

На другой стороне дома послышался шум мотора, потом голоса. Бригада прибыла с собакой. Я удивился, но промолчал. И правильно сделал. Виталик оказался более предусмотрительным, чем я думал. В доме, правда, пес ничего не нашел, но, побывав в подвале, с завыванием рванул наверх, притащил проводника в сарай и остервенело начал рыть землю в правом углу. Собаку оттащили, понятых подозвали поближе и стали копать. Скоро в нос ударил тяжелый запах. В неглубокой яме лежали три трупа. Понятые шарахнулись от братской могилы, потом один из них, мужчина, снимавший дачу неподалеку от дома Каширина (а следователь сразу навел справки и установил, что дом принадлежал именно Каширину), подошел к следователю и сказал:

— Я вроде бы их знаю… Этих покойников…

— Их трудно опознать, — усомнился Сазонов. — Но все, конечно, возможно.

— Дело в том, что мы вместе работали, в институте… Это программисты… Поговаривали, что хакерством занимаются… Может, из-за этого и убили?… Лица-то у них не очень изменились… Узнать можно.

Следователь вынужден был согласиться со словами внезапно объявившегося свидетеля. При общем сильном разложении тел лица покойных тление почему-то почти не тронуло…

Я весь этот разговор слышал, потому что «как бы случайно» оказался рядом со следователем, хотя и стоял спиной к беседующим. Убедившись, что самое интересное узнал, я решил не дожидаться окончания результатов обыска и, попрощавшись с Виталиком и сыщиками бригады, сел в машину и поехал в гостиницу. Правда, вовсе не для того, чтобы завалиться спать, как сказал перед отъездом мужикам. Мне надо было подвести некоторые итоги моей розыскной деятельности, подумать и решить, что делать дальше. Кроме того, очень хотелось узнать результаты визита Леши к Шурлыгину-ведуну.

По дороге я прикинул: итак, в ограблении участвовали: двое охранников, сопровождавших ящик с деньгами, «черный» турист, он же Бирюков Валерий Яковлевич, турист-диабетик, он же Сорокин Георгий Валентинович, жена диабетика Ираида Львовна, одновременно возлюбленная Бирюкова, продавщица ювелирного магазина в Питере Любезнова Анастасия Ильинична, она же любовница Каширина Сергея Ивановича, и, очевидно, сам Каширин.

Были еще Винников с тремя членами банды.

Охранники и Винников с товарищами были устранены с самого начала, потому что соучастники с ними не хотели делиться. Кроме того, организаторы, очевидно, считали, что чем меньше останется в живых людей, посвященных в детали, тем в большей безопасности они сами будут себя чувствовать.