Пешт, апрель 1848 г.
ШУМИМ, ШУМИМ…
Шумим, шумим,- язык болтает,
А лень пошевелить рукой.
Им, видно, Венгрия-торговка
Милей, чем Венгрия-герой.
На миг блеснул меч славы нашей –
И вновь ржавеет на стене.
Еще денек-другой протянем,-
И все пойдет по старине.
А я стою, коню подобен,
Когда, разгорячен трубой,
Он храпом, фырканьем и ржаньем
Хозяина торопит в бой.
Ужели не паду звездою
В бою, средь дыма и огня?
Ужель бездействие задушит
Иль в спячку погрузит меня?
И пусть бы я один томился,
Один – еще не весь народ!
Но сколько их, кто в нетерпенье,
Беснуясь, удила грызет!
Орлы, томящиеся в клетке,
О юноши, мои друзья!
На вас гляжу – и стынет сердце,
И закипает кровь моя.
Смелей вперед! Вперед, отчизна!
Полдела сделано! Вперед!
Уже оковы ослабели,
Когда ж их гнев твой разобьет?
Пешт, апрель 1848 г.
КОРОЛЬ И ПАЛАЧ
В золотой своей короне
Восседал король на троне,
И, как черви, у подножья
Молча ползали вельможи.
Вздрогнул трон, вокруг смятенье…
Что там? Вихрь? Землетрясенье?
Страх и дрожь в придворном стане:
«Бунт! Народное восстанье!»
То народ, всех бурь свирепей,
Сокрушает рабства цепи,
И куски проклятой стали
Для него оружьем стали.
Трон дрожит, и в смертной дрожи
Разбежались все вельможи.
Лишь один из этой клики
Не покинул трон владыки.
Вот он – короля надежда:
Снег – лицо, и кровь – одежда,
Страшен взор его тлетворный…
Кто же он? Палач придворный.
И сказал король с тоскою:
«Все ушли, лишь ты со мною.
Знать, и в трудные минуты,
Друг мой, верен королю ты!»
«Полно, ты живешь во мраке:
Ведь друзей, как знает всякий,
Не бывает у тиранов,-
Отвечал палач, воспрянув.-
Те, что ползают на брюхе,
Только тени, только духи.
Тени ж – света порожденье.
Свет погас – исчезли тени.
Почему я здесь остался?
Хлебом я твоим питался.
Ясен день иль воет вьюга -
Не прожить нам друг без друга».
Пешт, апрель 1848 г.
РАКОЦИ
Свободы вождь, звезда на небе темном,
Великий сын родной своей страны!
Слезою жаркой, гневом неуемным,
О Ракоци, сердца у нас полны.
Дела твои, которым был ты предан,
Мы довершим. Но жалко одного:
Не быть тебе на празднике победы,
Не встать тебе из гроба своего.
О, если б только это можно было -
Найти твой прах, вернуть его домой!
Но кто же знает, где твоя могила?
Какой тебя засыпали землей?
Ты изгнан был из края из родного
За то, что больше всех его любил.
И век своею тяжестью суровой
Твою могилу смял и раздавил.
Но ты не мертв – жива душа героя,
И смерть вовек не прикоснется к ней.
Приди же к нам, спустись в минуты боя,
Слети душой великою своей!
И стяг возьми невидимой рукою,
Неси его, веди своих солдат.
Пусть голос твой, приглушенный землею,
Гудит в солдатском сердце, как набат.
И мы пойдем, помчимся в бой с врагами!
Пусть сотни глаз нам грустно смотрят вслед,
Пусть сто смертей возникнут перед нами –
Назад мы даже не посмотрим, нет!
И в дни победы, в пламени рожденной,
Ради которой ты дышал и жил,
Воскликнет наш народ освобожденный:
«Кто начал дело, тот и завершил!»
Пешт, 21 апреля 1848 г.
ЖЕНА И КЛИНОК
Светят в небе звезды,
Дремлют в гнездах птицы,
На мои колени Милая садится.
Нежная росинка
На ветвях у дуба,
Как тебя в объятьях
Мне баюкать любо!
Что же не целуешь,
Если взял в объятья?
Я не скуп на это -
Буду целовать я!
Слышишь… даже слово
Не договорилось,-
В нашем поцелуе
Слово растворилось.
Вот какая радость!
Вот какая прелесть!
Жемчугами счастья
Мы с тобой оделись!
Но зачем так мрачен,
На стене висящий
Мой палаш венгерский,
Мой клинок блестящий?
Боевой товарищ!
Что ж ты в самом деле?
Или мучит ревность?
Страсти одолели?
Если это – ревность,
То мужчинам смелым
Стыдно заниматься
Глупым бабьим делом!
Не ревнуй, не бойся,
А, дружа со мною,
Подружись, товарищ,
И с моей женою!
Ты ее высокой
Прелестью душевной
Будешь очарован,
О палаш мой гневный!
А с врагом сразиться
Родина прикажет -
Кто тогда на пояс
Мне тебя привяжет?
Не жена ли скажет,
Расставаясь с нами:
«Будьте боевыми
Верными друзьями!»