Неудавшийся замысел, Побывка у своих (стр. 48- 49).-Покинув сцену, Петефи помирился с родителями и после полуторагодичной разлуки навестил их в Дуна-Вече, где отец был арендатором сельской корчмы. Он провел у родителей около двух месяцев, потом уехал в Пешт, где занял должность помощника редактора журнала.

Он в жизни лишь учился скотину свежевать.- Намек на то, что отец Петефи был мясником.

Жужике (стр. 54).- Во время пребывания в Дуна-Вече Петефи не мог остановиться у родителей ввиду их стесненных жилищных условий и снял комнату у одного зажиточного соседа Пала Надя. Дочь его звали Жужикой. Петефи посвятил ей несколько стихотворений. В честь вот этой стихи сработал он! – «Сработал», «сделал», «вырубил» стихи – любимые выражения Петефи.

Алфельд (стр. 61).- В «Путевых письмах» Петефи пишет: «Я хочу умереть там, где родился,- в степях Алфельда, между Тисой и Дунаем. Пусть унесут мои останки далеко, далеко от шума мирского и похоронят меня посреди степи, где холм могильный, как бы мал он ни был, будет самой большой возвышенностью на всем этом бескрайнем просторе. Я хочу успокоиться здесь, где нет ничего, кроме скромных репейников, летних миражей да осенних перелетных птиц».

Зима в Дебрецене (стр. 66).- В этом стихотворении Петефи юмористически вспоминает о тяжелой зиме 1843/44 года, которую он, больной и голодный, провел в богатом городе Дебрецене, приютившись в доме у бедной вдовы Фогаш.

Флакон с чернилами (стр. 71).- Медери Карой (1708- 1842) – известный венгерский комический актер. Кари – ласкательное от имени Карой. Сентпетери Жигмонд (1798-1858) – известный венгерский актер.

К солнцу (стр. 76).- Поступив помощником редактора в журнал «Пешти диватлап» («Пештский журнал мод»), Петефи получил от владельца и редактора журнала комнатку, в которую никогда не заглядывало солнце, так как единственное окошко ее было наполовину загорожено лестницей.

Легенда (стр. 77).- Это стихотворение Петефи послал в письме своему другу Элэку Дэмэку. «Вчера написал стихотворение, при желании можешь прочесть его на обратной стороне листа,- «Легенда». При жизни поэта оно не могло быть напечатано по цензурным условиям, но довольно широко распространялось в списках под заглавием «Поп».

Чоконаи (стр. 79).- Чоконаи Витез Михаи, (1773-1805) – выдающийся венгерский поэт-просветитель. Автор многих анакреонтических песен.

Дикий цветок (стр. 81).- Написано в ответ на первые нападки реакционной критики, обвинявшей Петефи в грубости и вульгарности. Здесь Петефи впервые сформулировал в какой-то мере свое эстетическое кредо. Стихотворение свидетельствует о том, как сознательно относился Петефи к своему призванию «народного поэта» и с какой решительностью отмежевывался от «тепличных цветочков», от правил и канонов дворянской поэзии.

Против королей (стр. 85) - Напечатано впервые 26 октября 1848 г. Под заглавием в скобках Петефи приписал: «Это стихотворение было написано мной еще в 1844 году; нет нужды объяснять, почему оно до сих пор валялось в ящике моего письменного стола, и к тому же на самом его дне».

Зимнее время (стр. 89).- Дрожит тарелка над цирюльней… Тарелка – цеховой знак цирюльников.

Лесное жилье (стр. 93).- Керени Фридеш (1822-1852) – поэт, друг Петефи. Томпа Михай (1817-1858)-известный венгерский поэт.

Стихи были напечатаны со следующим примечанием: «В лесу, возле Энерьеша, стоит домик. Гуляя в этих краях, мы все трое условились не описывать его точно, а нарисовать только приблизительно сходный пейзаж. К.П.Т.» (Керени, Петефи, Томпа). Сохранились следующие любопытные строки, принадлежащие перу Томпы: «В 1845 году я служил воспитателем в Эперьеше, где проживал и Керени. Весной нас навестил Петефи, которого до тех пор мы ни разу не видели. Можно себе представить, как мы веселились! Однажды Шандор сказал: «Ребята, напишем в память нашей встречи какое-нибудь стихотворение на одну и ту же тему». Мы согласились, что предметом стихотворения будет «лесное жилье». Весь этот разговор произошел в комнате. При этом было твердо решено, что стихотворение будет пейзажным, описательным. Никаких рефлексий! И только я один остался верен задуманному плану.

В ту пору газеты много писали об этом. Позднее же я сам слышал от юных жителей Эперьеша и даже читал в путевых заметках кое-каких проезжих, что они видели наше «лесное жилье», веселились в нем и вспоминали трех соревновавшихся поэтов. Больше того! Года три назад один мой друг по Эперьешу написал, чтобы я готовился приехать к ним, так как лачугу украшают и в ней будут устроены празднества. Вот как воображение превратило в существующее то, чего не существовало никогда. Ведь мы же никогда никакой хижины не видели,- все это была фантазия. И тем не менее в горах Эперьеша до сих пор показывают воспетую нами лачугу. Я улыбался, но не возражал. Было бы подлинным варварством разрушить иллюзию, поэзию общественного мнения».

Мое воображенье (стр. 94) - Реакционные критики постоянно упрекали Петефи за «низменность его фантазии», то есть за его народность, за новизну и демократичность тем, за новаторство в стихосложении и прямоту в высказывании своих социальных взглядов. Например, «Хондерю», журнал реакционного дворянства, писал о Петефи: «Муза поэта летает большей частью очень низко». Это стихотворение является ответом Петефи на подобные выпады критиков-современников.

В сто образов я облекаю любовь… (стр. 96) - Как и следующие любовные стихи – из цикла «Жемчужины любви». Весь цикл посвящен Берте Меднянски, дочери знатного дворянина, с которой Петефи познакомился после возвращения из путешествия по Верхней Венгрии. Петефи бывал в гостях в Гёдёллёвском замке, где она проживала. Первые стихи этого цикла написаны в Пеште и в Гёдёллё. Затем поэт уехал к своим родителям в Салк-Сентмартон, дописал там весь цикл стихов и вернулся с намерением жениться в Пешт. Но отец девушки, мечтавший о выгодной партии для своей дочери, заявил, что «ни за актера, ни за поэта» дочь свою не выдаст. Да и сама девушка не соглашалась быть женой бедного поэта. Это был серьезный удар для Петефи. Он был воспринят им тем острее, что одновременно с этим реакционная критика начала травлю против него.

Старый добрый трактирщик (стр. 102).- После всех разочарований, пережитых осенью 1845 г., Петефи поехал к своему отцу в Салк-Сентмартон. Отец поэта – прежде мясник, разорившийся в 1838 г. (дом его снес разлив Дуная, хлеб побило градом, и люди, которым он верил, обманули его), теперь был арендатором сельской корчмы.

Последний человек (стр. 104).- Это стихотворение порождено тем же тяжелым душевным состоянием, как и следующий дальше цикл «Тучи». Однако «Последний человек» и ряд других произведений подобного мрачно-романтического звучания, не вошли в цикл «Тучи». Петефи собирался объединить их под названием «Беззвездные ночи». Об этом' свидетельствует следующее объяснение в журнале «Пешти ди-ватлап»: «Петефи издает сборник под названием «Беззвездные ночи». Сколько можно судить по отрывкам, что нам удалось прослушать, этот сборник займет достойное место рядом с его книгами «Жемчужины любви» и «Тучи». Однако этот сборник стихов так и не был выпущен.

В альбом К. Ш. (стр. 107).-Стихотворение написано в Борьяде, где Петефи гостил у родных своего друга детства доктора Иштвана Шаша, который написал впоследствии воспоминания о Петефи. Посвящено Карою Шашу, младшему брату Иштвана, с которым Петефи был тоже дружен.

Мажара с четверкой волов (стр. 107).- Написано во время пребывания в Борьяде. Эржике – сестра Иштвана Шаша.

Перемена (стр. 111).-С этим стихотворением связано знаменательное событие в жизни Петефи, его окончательный разрыв с владельцем журнала «Пешти диватлап» – Имре Вахотом.

В 1846 г. Петефи основал первую организацию передовых венгерских писателей – «Товарищество десяти». В нее вошли десять молодых писателей. Товарищество это решило учредить свой журнал и обязало своих членов целый год не печататься нигде, кроме как в этом журнале. Так как речь шла о популярных писателях, и прежде всего о Петефи, то подобное решение задело редакторов других журналов. Они увидели в этом угрозу своим доходам. Однако Имре Вахот быстро нашелся и уже после решения товарищества напечатал в своем журнале стихотворение «Перемена», которое давно лежало у него в редакторском портфеле. В связи с этим Петефи писал Янотиу Араню: «Товарищество десяти» возникло первого июля прошлого года, и сразу же – в первом июльском номере «Пешти диватлап» – я увидел свое стихотворение (вместе со стихами остальных членов «Товарищества десяти»). Я сказал Вахоту, что выступлю против него публично. А он ответил, что если я посмею всерьез выступить, то он меня уничтожит. «Посмею», «уничтожит» – слышал ли ты, что-нибудь подобное? Я написал статью и в ней попросту доказал, что Вахот напечатал украденное у меня стихотворение. Прочитав мою статью, он швырнул ее обратно, заявив, что печатать ее не станет, и назвал меня с глазу на глаз подлецом. На это я мог ответить только острием клинка пли пулей. Я послал к нему секундантов, но он после полутора суток оттяжки наконец решительно заявил, что ни в коем случае не станет драться. Напоследок я ему сказал: «Оказывается, ты не только подлец, но и трус».