В Надь-Карое (стр. 142).- Кёльчеи Ференц (1796-1838) – венгерский поэт, автор гимна Венгрии. Начиная с 1829 г. принимал активное участие в общественной жизни сатмарского комитата. В своих речах он призывал к уничтожению крепостного права, чем вызвал к себе ненависть реакционных помещиков и деятелей комитата.

В одном из «Путевых писем» Петефи так писал о нем: «…на чокейском кладбище Ференц Кёльчеи. Прошлой осенью я жил здесь несколько недель и навещал священную могилу, в которой истлевает одно из самых благородных сердец. На могильном холме ни гранитного памятника, ни даже деревянного креста, на котором стояло бы его имя. Но в этом нет и нужды – путник, приближающийся к могиле, по стуку своего сердца узнает, кто в ней похоронен. Тихо в этих краях, шум мирской, шум городов не доходит сюда. Только ветры сотрясают кусты шиповников вокруг могилы великого человека…»

6 сентября 1846 г. вместе со своим другом – поэтом Эндре Папом, у которого он гостил в Сатмаре, Петефи поехал в Надь-Карой навестить их общего друга поэта Игнаца Ришко. В Надь-Карое в это время состоялись выборы комитатского головы, на которых присутствовал и Петефи. В связи с этим и написано стихотворение. Илоты – одна из бесправных групп земледельческого населения древней Спарты; илоты считались собственностью государства и по своему положению не отличались от рабов. В переносном смысле – люди, безропотно переносящие бесправие.

В мае 1847 г. в своих «Путевых письмах» Петефи писал: «На днях я направляюсь в Сатмар, где меня ожидают с распростертыми объятиями, а кое-кто, может быть, и вооружившись палкой со свинцовым набалдашником. Я слышу, господа гневаются из-за моего стихотворения «В Надь-Карое». Очень жаль, и вместе с тем я несказанно рад – ведь я стремился именно к тому, чтобы пнуть их хорошенько в бок, как они того заслуживают. Признаюсь, еще больше хотелось бы мне дать им по башке, но пустые бочки страшно гремят, а у меня не было охоты подымать большой трезвон. Впрочем, их угрожающие свинцовые набалдашники не так страшны, как иные распростертые объятия».

В альбом барышне Ю. С. (стр. 147).- Посвящено, как и все последующие любовные стихи, Юлии Сендреи, будущей жене поэта.

Графу Шандору Телеки (стр. 152).- Телеки Шандор (1821-1892) в 1848-1849 гг. был полковником революционной армии, состоял при генерале Беме. После поражения революции уехал во Францию. В 1860-1861 гг. участвовал в восстании Гарибальди. В 1867 г. вернулся на родину и выпустил книгу «Воспоминания». Телеки был близким другом Петефи; в 1847 г. он предоставил ему свой замок Колто, где поэт провел первый месяц после женитьбы. При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

В альбом барышне Р. Э. (стр. 154).-В начале ноября Петефи поехал в Дебрецен, где остановился у своего друга Даниеля Эмёдц (1819-1891). Эмёди служил в это время воспитателем в доме профессора Пожефа Эрдеи. Поэт провел в гостях полторы недели и перед отъездом в благодарность за гостеприимство вписал это стихотворение в альбом дочери профессора, Розы Эрдеи.

Я домой вернулся… (стр. 154).- При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.

Одно меня тревожит… (стр. 158).- Одно из самых известных революционных стихотворений Петефи. Впервые было напечатано в марте 1847 г. в журнале «Хазанк» («Наша родина»), выходившем в городе Дёр под редакцией Пала Ковача. В этом журнале печатались все молодые прогрессивные писатели Венгрии. Опубликованию этого стихотворения предшествовало очень характерное для Петефи столкновение с редактором журнала. Петефи прислал ему несколько стихотворений, в том числе и «Одно меня тревожит…», и, по своему обыкновению, указал, в каком порядке их печатать« Но ввиду того, что цензор запретил печатать это стихотворение, Ковач поместил вместо него «Кутякапаро». Петефи, ничего не зная о запрещении цензора, послал Ковачу следующее письмо.

«Милый мой Пали! Только сейчас с величайшим удивлением заметил, что в «Хазанке» помещено «Кутякапаро», вопреки тому, что я пронумеровал стихи и просил их печатать в обозначенном порядке. Признаюсь, что к этому я не привык. На сей раз готов простить такой небольшой редакторский произвол, но на будущее должен заявить со всей решительностью, что если вы станете таким образом поступать с моими произведениями, я буду вынужден сам исключить себя из числа сотрудников «Хазанка». Во-первых, потому, что я устанавливал порядок печатания не произвольно, не для собственного удовольствия или из ребячества, а во-вторых и главным образом потому, что я смертельный, страшный враг всякого произвола, всего того, что носит даже малейший оттенок деспотизма».

Любовь и свобода… (стр. 159)Это стихотворение Петефи поставил эпиграфом к собранию своих сочинений.

Кутякапаро (стр. 160).-В «Путевых письмах» Петефи пишет о венгерских корчмарях: «Удивительные люди венгерские корчмари, мой друг. От них только за плату и можно добиться слова, а какой-нибудь еды, так и за плату не добьешься. Нет! Что бы вы у него ни попросили, на все он отвечает: «Нет!» Или скажет, что не станет ради этого разводить огонь. Так было со мной в двух деревнях Бихара – в Окане и Кёрёш-Ладане. Я вроде ел и не ел, давали мне не то, что я просил, а что хотели, и притом из милости. Но я не сердился, напротив – мне было приятно, очень приятно, ведь даже это показывало, что венгерец за стыд почитает прислуживать, что он не рожден для рабства, черт побери!»

Яношу Араню (стр. 169).- Арань Янош (1817-1882) – известный венгерский поэт, автор выдающихся произведений венгерской эпической поэзии. В 1847 г. вышла первая часть его трилогии «Толди». Петефи принял поэму очень горячо и откликнулся на нее стихотворением «Яношу Араню» и письмом:

«Привет вам! Сегодня прочел я «Толди», сегодня написал это стихотворение и сегодня же отправляю его вам. Правда, оно будет напечатано в «Элеткепэке», но я хочу как можно скорее сказать вам о той неожиданной радости, о том восторге, которые вызвало во мне ваше произведение. Что бы там ни говорили, а истинная поэзия – поэзия народная. Согласимся на том, что ее надо сделать господствующей! Если народ будет господствовать в поэзии, он приблизится и к господству в политике, а в этом – задача века; осуществить ее – цель каждой благородной души, которой уже невтерпеж стало видеть, как страдают миллионы ради того, чтобы несколько тысяч могли нежиться и наслаждаться жизнью. В небо – народ, в ад – аристократию!»

С этого началась дружба двух поэтов, и продолжалась она ничем не омраченная, до самой гибели Петефи.

Тиса (стр. 172).- Написано в качестве объяснения к одной гравюре на дереве. В своих произведениях Петефи не раз обращался к реке Тисе. В «Путевых письмах» он писал о ней: «Люблю я эту реку! И люблю, быть может, потому, что она венгерская с головы до ног: рождается на нашей родине и на ней же умирает… Я пришел к мосту через Тису… и залюбовался развернувшейся справа и слева картиной, которая, благодаря разливу, больше всего напоминала по своей романтичности американские джунгли. Но будь они прокляты, ведь и здесь скоро обуздают реку, пропадет вся романтика, водворятся порядок и проза. Да, не хотелось бы мне быть по теперешним временам Тисой. Бедняжка Тиса! До сих пор она, словно неукротимая, дикая кобылица, как хотела, носилась по свету, а сейчас ее взнуздали, запрягли, и придется ей плестись по одному и тому же руслу. Так жизнь превращает гения в филистера!»

От имени народа (стр. 177).-Прочитано Петефи на собрании «Оппозиционного круга» 17 марта 1847 г. Но цензура не разрешила печатать это стихотворение, и оно увидело свет только после смерти поэта. Дожа Дёрдь – вождь венгерского крестьянского восстания 1514 г. После поражения восстания его сожгли на раскаленном троне, а сподвижников заставили съесть его тело. Геройство ваше, дёрские событья забыл! – Петефи намекает на позорное бегство венгерского дворянского ополчения от наполеоновских войск в 1809 г. возле города Дёра.

Лишь война… (стр. 179).-При жизни Петефи стихотворение не было напечатано.