Его волосатая физиономия расцвела так, словно он только что получил диплом по высшей математике. Произнесенные слова показались ему недостаточно убедительными, поэтому он счел необходимым добавить:

— Я это сам видел.

— Джентльмены, — произнес я. — Зденек Лишка на самом деле заходил к нам. По всей видимости, вы хотели бы знать, куда он направился дальше? С удовольствием подскажу вам! Его спустили с лестницы. Показать?

Это был не тот ответ, которого гости ждали.

Тогда я попробовал нечто другое.

Пословица гласит, что путь к сердцу человека лежит через его желудок.

Поэтому я направил свой удар именно туда, и мы достигли взаимопонимания. Мышцы у орка оказались твердыми — верный знак, что он много времени проводил в спортивном зале. Тем приятнее мне стало, когда удар достиг цели.

Второй замахнулся, и постарался кого-нибудь пнуть. Для того, чтобы попасть в меня, ему следовало еще и прицелиться, но он упустил из виду этот момент. Я позволил ему выбить пыль из воздуха, и несильно хлестнул по шее ребром ладони.

— Ну как, Френки? — спросил я. — Я заслужил хотя бы поцелуй?

Франсуаз склонилась над одним из орков.

Его глаза расширились при виде роскошной груди девушки, оказавшейся настолько близко.

— Пока мой друг вызовет городскую стражу, — проворковала Френки. — Я смогу задать тебе пару вопросов…

Я подошел к телефону и стал набирать номер.

— На ее языке, — пояснил я орку. — Это значит, что она станет тебя пытать.

Возможно, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что мои слова его испугали. По всей видимости, он не очень любил боль.

Странные у людей бывают предрассудки.

Френки засмеялась.

— Нет, бедняжка, — ласково проворковала она. — На настоящие пытки нужно время… И настроение.

— Она знает, о чем говорит, — заверил я орка.

Тому отчего-то становилось все хуже — или новости его не радовали?

— Я хочу заявить о нападении, — произнес я. — Это «Адмиральский отель», президентский номер. Можете не спешить. Все, что могло случиться, уже случилось.

Я повесил трубку.

Мой первый удар поставил орка на колени, и с того знаменательного момента он так не смог изменить своей живописной позы. Теперь в ней появился новый смысл; казалось, гость молил о пощаде.

Он знал Франсуаз недостаточно близко.

— Я начну с простого вопроса, — сказала девушка. — Очень простого. Какого тролля ты вломился в мой номер?

Орк помотал головой. Крепко стиснул зубы, словно боялся, что слова против его воли выпрыгнут и поскачут по сверкающему паркету.

— Я не скажу, — прохрипел он.

Это было ошибкой; и в корне противоречило замыслу молить о пощаде.

— У нас с тобой мало времени на разговор, — сообщила девушка. — Поэтому тебе будет очень больно.

— Хорошо, — провыл орк. — Только отпусти меня!

— Нет, — возразила демонесса. — Сначала ты ответишь, а только потом я тебя отпущу. Правда, так интереснее?

— Элдарион, — простонал ее пленник. — Он послал нас.

Я задумался.

— Пожалуй, ты можешь отпустить его, Френки, — произнес я. — Если не хочешь пытать ради забавы. То, что он говорит, похоже на правду.

— Кто такой этот Элдарион? — спросила девушка.

— Издатель, — пояснил я. — Он выпускал стихи Багдади Серхио.

— Ладно, — согласилась Франсуаз.

Демонесса вновь обратилась к стоящему на коленях парню.

— Это было неплохо. Будь я твоей учительницей, поставила бы тебе троечку… Теперь у нас следующий вопрос. Если ты не ответишь сразу, душечка Френки займется твоей второй рукой. Поверь, это будет так же захватывающе.

— Спрашивай, — прохрипел орк.

— Зачем Элдариону наш номер? Я не пишу стихов. Разве что оставляю милые узоры ножичком. На живых людях. Он хочет издать альбом?

— Я не знаю, кто вы…

— Еще бы! Если бы ты знал, сто раз бы подумал, прежде чем высаживать мою дверь. Но ты не ответил…

Девушка с сожалением посмотрела на нашего посетителя; потом ее пальцы сомкнулись вокруг мохнатого запястья орка.

— Нет! — закричал парень. — Я скажу. Ему нужна рукопись.

— Чего?

— Эта проклятая поэма. «Мои слова радуге». Элдарион знает, что Серхио успел ее дописать. Мы перерыли мансарду, но ничего не нашли. Тогда стали следить за Лишкой и всеми прочими, кто у Багдади толкался. Маркиз привел нас сюда. Дэйбрил решил, что вас прислали колдуны Зеристана. Он хотел знать, отдал ли Зденек рукопись вам.

— Кому нужна рукопись стихов? — с недоумением спросила Френки.

Она постучала костяшками пальцев по колдовскому кристаллу. Орки сидели внутри, и старательно притворялись, будто не хотят свернуть нам шеи.

— Этого добра и даром хватает. Когда я училась в колледже демонов, одна девчонка у нас писала в стихах все контрольные; после семнадцатой ректор удавился шнурком.

— Серхио сочинял не обычные стихи, — пояснил я. — Волшебные. Редкое умение…

— Понимаю, — кивнула Френки. — Когда я воевала в долине Дао Ван Линь, в моей армии служили колдуны-барды. Стоило им запеть, каждый лучник превращался в берсерка, а паладины начинали летать. Красиво скулили, правда. Даже жаль, что потом пришлось их всех сжечь заживо…

Девушка задумалась.

— До сих пор не могу себе простить. Я должна была поступить как-то иначе. Мудрее. Найти правильное решение… Залить им глотки расплавленным свинцом, например. Так нет же, я поспешила. А в твоей жизни есть моменты, которые хочется переделать?

— Такие вряд ли.

Я развернул газету.

— Серхио Багдади не сочинял боевых гимнов. Думаю, сейчас поэт скрипит зубами и грозит тебе из гроба кулаком, за такие мысли. Он писал благословенные поэмы.

— Чего?

— Эти стихи очищают душу и тело, как глоток алого эликсира… Могут излечить любую болезнь. На каждой книге, поэт расписывается пером грифона, окунув его сперва в гиацинтовые чернила. Маленький сборник может стоить несколько тысяч мифриловых динаров.

— Вот почему оркам нужна рукопись?

— Ей нет цены… Есть немало историй о том, как магические поэмы спасали людей, давно потерявших надежду. Вот одна из них; Джекир Кален-Куронд, первосвященник храма Ваал'Гарака, много лет страдал от неизвестной болезни. Лучшие врачи каганата не могли ему помочь. Но когда он прочел стихи Серхио Багдади, — закашлялся, и выплюнул большую черную жабу; с тех пор недуг его отпустил.

Несколько стихотворений поэта были напечатаны под заметкой о его смерти. Девушка заметила их и вырвала у меня газету:

— Дай почитать.

— Правда, потом Джекиру Кален-Куронду отрубили голову, — продолжал я. — Жаба подала в суд и доказала, что именно она является настоящим первосвященником, а человек, в котором она жила, — всего лишь оболочка, наподобие кожи или раковины.

Газета вспыхнула, и обгорелым пеплом упала на пол.

— Демоны не могут их читать, — пояснил я.

— Почему? — спросила Френки и выругалась.

— Именно поэтому, — смиренно ответил я.

За окнами раздавался звон подков; к гостинице подъезжали стражники. Горничным и коридорным очень хотелось взглянуть, что происходит в номере, но им было приказано держать свою любознательность на коротком поводке.

— Вот видишь, Френки, — произнес я. — Как рождаются легенды и обрастают мохнатыми подробностями. Зденек Лишка увидит мансарду поэта разграбленной, и будет глубоко уверен, что нашел новое доказательство убийства.

— Да, — согласилась девушка. — И еще много лет станет давать интервью об этом.

Королевский следователь оказался гномом, — таким высоким, что его наверняка часто принимали за гибберлинга. Черный мундир вышел для него длинноват, и ног почти не было видно; только носки сафьяновых сапог торчали вверх, словно украдкой выглядывали из-под подола и пытались узнать — какой дурень умакает их то в грязь, то в дорожную пыль?

Впрочем, рассмотреть они смогли бы лишь бороду.