Давайте взглянем на Савла: перед нами человек с властным взглядом, лысый, худой, с широким лбом и острой бородкой. Именно таким он предстает на мозаиках и картинах, наверняка отражающих более ранние портреты.

Чувствовал ли он, что вершится судьба церкви Христовой? Представлял ли ее будущее? Верил ли в это будущее? Повсюду образовывались новые общины. В Антиохии христианской общиной управляла группа из пяти человек. Среди этих авторитетов Савл фигурирует лишь как ревностный последователь. Хотя его привел Варнава, Савлу еще предстояло утвердить себя. Ученики Стефана не забыли своего иерусалимского гонителя. А знали ли остальные, что произошло по дороге в Дамаск? Наверное, Савл был вынужден умалчивать о случившемся: было бы невыносимо выслушивать сомнения. Пусть и вполне обоснованные… Его послания указывают, что он всегда ощущал прямую зависимость от Христа. Никогда больше эта уверенность его не покидала.

В течение года Савл жил вместе с Варнавой в общине новообращенных, постился и молился вместе с ними. Он проповедовал в синагогах, а также, чего раньше не случалось, в разных точках города. Согласно легенде, которую часто вспоминали в Антиохии, он проповедовал около Пантеона и его слушали римляне. День за днем, месяц за месяцем — и Варнава убеждался, что его выбор оказался удачным. Нет сомнения, что Савл испытал глубокое влияние Варнавы, и дружба свяжет их надолго. И тот и другой оставались одинокими, хотя другие главы церкви, например Петр и Иаков, были женаты. Варнава, несмотря на то, что происходил из богатой кипрской семьи, упорно работал своими руками, как и Савл, чтобы не быть общине в тягость. Среди пяти руководителей христианской общины Антиохии Варнава имеет право на первое место, Савл — на последнее.

Может потому, что Савл неистово искал свет, его и поразило то, что некоторые назовут особым напутствием, а другие — самым необычным призывом. Те, с кем случалось подобное, говорят: «Это на вас с неба упало». Видение, которого удостоился Павел, навсегда отметило его. Из смирения он не говорил о себе в первом лице единственного числа, поэтому позднее опишет это так:

«Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба [18]. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать. Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими. Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня. И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: “довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи”. И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Кор 12:2—10).

Достойный ответ тем, кто утверждает, что видения не приносят никаких плодов!

Что же такое «жало в плоть» [19]? По поводу этого выражения были потрачены реки чернил. Перечислялись все болезни: артроз, тендинит, хронический ишиас, подагра; тахикардия, грудная жаба; зуд, чесотка, карбункулы, фурункулы, геморрой, анальные трещины; экзема, проказа, опоясывающий лишай; чума, бешенство, мальтийская лихорадка, рожистое воспаление; гастралгия, колики; мочекаменная болезнь; хронический отит, синусит, трахеобронхит; задержка мочи; малярия, филяриоз, парша; головные боли, гангрена, нагноение, абсцесс, хроническая икота, судороги; эпилепсия. Последняя вошедшая в моду гипотеза — правда, это уже не вполне болезнь — гомосексуализм. Что же выбрать? Поскольку Павел победно преодолевал бесчисленные физические испытания и скончался уже в почтенном возрасте, следует исключить болезни, убивающие быстро и наверняка: чуму, проказу, бешенство, гангрену; а также те, что совсем лишают сил и помешали бы ему продолжить свою миссию: грудную жабу, малярию, нагноение или даже хроническую икоту, вроде той, которой страдал папа Пий XII. Надежнее всего вернуться к семантике слова. Заноза представляет собой чаще всего деревянную щепочку, случайно вошедшую под кожу и вызывающую при некоторых движениях острую боль. Если так, то придется вообразить занозу, остающуюся в теле в продолжение почти всей жизни. Пожалуй, упоминаются-таки артритные боли: если в первых фильмах Чаплина страдающие ревматизмом смешны, но им явно самим не до смеха. Некоторые артриты превращают человека в настоящего мученика, а во времена Павла эти муки облегчать не умели. Можно к этому добавить и преходящие почечные колики. В одном из посланий Павел намекает на болезнь, из-за которой он не мог пуститься в путь в течение нескольких месяцев. Такое нельзя назвать занозой. Болезни приходят и уходят, но это «жало в плоти» оставалось и мучило.

Однако немочи, на которые жалуется Павел, не должны заслонять главного: он тот самый человек, которому было ниспослано видение, упоминаемое во Втором послании к коринфянам, он был затронут этим видением до самых глубин души. Великие мистики умели найти точные слова, рассказывая о том, чего они были удостоены. И в то время, как большинство христиан первого поколения считали, что для обращенного еврея самое важное — это убедить других евреев в приходе Мессии, Савл стремился к иному: нести Благую весть о воскресении Христа тем, кто не принадлежит к евреям.

А споры между принявшими христианство евреями продолжались. Не желавшие отступать от закона Моисеева все более входили в противоречие с теми, кто хотел любой ценой открыть Спасителя миру. И с той, и с другой стороны нарастали раздражение и озлобление. Савл был самым ярым сторонником «открытых взглядов». Столкновение оказалось особенно острым по поводу исполнения обряда обрезания. То, что вопрос об этом назрел, никто не отрицал. Язычники, готовые принять крещение, не были обрезаны согласно закону Моисееву; но нужно ли их, несмотря на возраст — двадцать, тридцать, сорок лет, заставлять лечь под нож раввина? Не достаточно ли последователю Христа иметь горячую веру в душе?

Каждая из сторон предлагала свое решение.

Наступил день, когда Варнава, Симеон, Луций Киренеянин, Манаил и Савл собрались на молитву, и «Дух Святый сказал: отделите Мне Варнаву и Савла на дело, к которому Я призвал их» (Деян 13:2). Приказ, пришедший свыше, был предельно ясен. «Тогда они, совершив пост и молитву и возложив на них руки, отпустили их. Сии, быв посланы Духом Святым, пришли в Селевкию, а оттуда отплыли в Кипр» (Деян 13:3–4).

Еще раз Варнаве предстоит сыграть ключевую роль в жизни Савла: он увел Савла из Тарса, из его семьи, а теперь ведет в страну, которую знает лучше всего, потому что там родился: они отправились вместе на Кипр.

Глава V

САВЛ СТАНОВИТСЯ ПАВЛОМ

В сторону Селевкии, морских ворот Антиохии, шагали три христианина: Варнава, Савл и юноша по имени Марк, двоюродный брат Савла. Пройдет немного времени, и мир заговорит о Марке: ему приписывается одно из Евангелий, что совсем немало. Шла весна 45 года.

Через девятнадцать веков Эрнст Ренан вместе с Корнелией Шеффер, которой он посвятил свою книгу «Святой Павел», также отправится из Антиохии в Селевкию. Ренан пишет, что путь занял у него «один неполный день». Мы теперь ездим на машинах, но о реальности тех лет нам напоминает ехавший верхом Ренан, бывший семинарист, которому в ту пору перевалило за сорок.

Присоединимся же к этим трем христианам, чьи туники отяжелели от пыли, и к Ренану, который представляется моему воображению экипированным, как путешественники из романов Жюля Верна. Ренан прибыл в Сирию в 1860 году для проведения, по поручению правительства Второй империи, археологических раскопок. В апреле-мае 1861 года он посетил граничившую с Сирией Палестину и вернулся, создав свой образ Иисуса Христа: «человека, равных которому не было, человека столь великого, что я не хочу спорить с теми, кто, пораженный его исключительностью, называет его Богом». Автор «Будущего науки» наблюдал те же пейзажи, что и Павел. Конечно, с 45 до 1861 года кое-что в них поменялось. Ренан описал деревушки, совсем рядом с дорогой, где и люди, и вещи остались почти такими же, как в библейских деревнях. Воспользуемся его заметками, чтобы проследить маршрут Павла: «Дорога идет вдоль правого берега Оронта, поднимаясь и опускаясь по дальним отрогам Пиерийских гор. Путники вброд перебираются через многочисленные ручьи и речки, бегущие с их склонов. Повсюду виднеются заросли мирта, земляничника, дубовая поросль; зажиточные деревни лепятся по обрывистым склонам хребтов» [20]. Тридцать два километра отделяют Антиохию от Селевкии. На полпути дорога пересекает ущелье, откуда видно море. «Поросшие лесом Дафнийские горы высятся на линии горизонта с южной стороны».