Скажем же вместе с нашим восторженным рассказчиком: «Слава Магеллана переживет его смерть».

После трагической гибели капитан-генерала начальником экспедиции и капитаном «Тринидада» был избран Дуарти Барбоза, капитаном «Консепсион» — Жуан Серран и капитаном «Виктории» — Луиш Афонсу де Гоеш.

Малаец Энрике, справлявшийся до сих пор со своими обязанностями переводчика, был легко ранен в битве на острове Мактан. Потеряв своего господина, он старался держаться в стороне и не оказывал никаких услуг испанцам, лежа целыми днями на своей циновке. После нескольких резких замечаний Барбозы, заявившего ему, что смерть Магеллана вовсе не освобождает его от рабства, Энрике вдруг исчез. Явившись к властителю острова Себу, он сообщил ему, что испанцы собираются отплыть к Молуккским островам, и посоветовал завлечь их в западню и погубить, чтобы потом завладеть кораблями и товарами.

Первого мая властитель Себу пригласил испанцев на пиршество, обещая передать дорогие подарки для испанского короля. Дуарти Барбоза, Жуан Серран и еще двадцать шесть человек отправились в гости к радже и в самый разгар пиршества подверглись внезапному нападению. Все испанцы, кроме Серрана, были перебиты. Услышав крики, оставшиеся на судах моряки приблизились к берегу и открыли огонь из пушек. Напрасно израненный Серран, которого туземцы вывели на берег, умолял заплатить за себя выкуп. Португалец Жуан Лопиш Карвалью, тотчас же взявший на себя командование, не захотел рисковать и поспешно удалился от острова, чтобы туземцы не напали на корабли. Серран был брошен на произвол судьбы и, без сомнения, разделил участь своих несчастных товарищей.

Карвалью между тем направил корабли к соседнему острову Бохоль. Здесь испанцы убедились, что уцелевших ста тринадцати человек недостаточно для управления тремя кораблями. Поэтому было решено сжечь самое ветхое судно «Консепсион», перегрузив предварительно все имущество на «Тринидад» и «Викторию».

Затем испанцы взяли курс на юго-запад. Новая остановка была сделана у Бутуана, составляющего часть острова Минданао. Это было прекрасное место с многочисленными гаванями и реками, богатыми рыбой. К северо-западу от Минданао лежит Лусон, самый крупный остров Филиппинского архипелага. Здесь испанцы провели несколько дней, а потом пристали к острову Палавану, где запаслись всевозможной провизией: свиньями, курами, козами, бананами, кокосовыми орехами, сахарным тростником и рисом.

По выражению Пигафетты, на Палаване они нашли «настоящую обетованную землю». На острове больше всего их удивили петушиные бои. Эти состязания до сих пор являются излюбленным развлечением жителей Филиппинского архипелага.

От Палавана испанцы направились наконец на остров Борнео, центр малайской цивилизации. С этих пор они имеют дело уже не с нищим населением, а с людьми богатыми, которые великолепно принимают пришельцев. Прием испанцев раджей настолько необычен, что необходимо сказать о нем хотя бы несколько слов.

Губернатор прислал за офицерами двух слонов, покрытых шелковыми попонами, и двенадцать носильщиков, которые должны были доставить во дворец раджи подарки от чужеземцев. Все улицы от губернаторского дома до дворца властителя были полны вооруженными людьми. Гости въехали в дворцовый двор на слонах. Поднявшись по мраморной лестнице, испанцы попали в богато убранный зал, заполненный придворными. Следующий зал, поменьше, оказался обитым золотыми тканями. Там стояло триста телохранителей с обнаженными кинжалами. («В конце малого зала было большое окно, расшитый занавес был отдернут для того, чтобы мы имели возможность лицезреть властителя, который восседал за столом с одним из своих юных сыновей, жуя бетель. Сзади него стояли одни только женщины».)*

Затем последовала церемония представления послов радже. («Один из старейшин предупредил нас, — рассказывает Пигафетта, — что нам нельзя прямо заговорить с властителем и что если нам что-либо нужно, мы должны сказать об этом ему (старейшине), а он, в свою очередь, передаст это особе более высокого положения. Последний сообщит это брату правителя, находящемуся в малом зале, а этот последний передаст это при помощи разговорной грубы через отверстие в стене одному из лиц, находящихся в зале вместе с властителем. Он же научил нас, как сделать три поклона властителю при помощи рук, сложенных над головой, подняв раньше одну ногу, а затем и другую и целуя руки, протянутые к нему властителем. Так мы и сделали, ибо такова тут форма царского поклона».)*

Столица была построена на сваях, прямо в море; таким образом, когда уровень моря повышается, женщины, продающие съестное, плавают по улицам на лодках. 29 июля более сотни пирог окружили два европейских корабля, а джонки в то же самое время подняли якоря и пошли на сближение с испанцами. Испанцы, испугавшись приступа, решили опередить атакующих и дали залп из корабельных пушек, уничтожив многих туземцев в пирогах. После этого раджа принес испанцам извинения, объяснив, что флот направлялся вовсе не против европейцев, а против язычников, с которыми мусульмане постоянно воевали. На этом острове производят арак — рисовую водку, камфару, корицу, имбирь, апельсины, лимоны, сахарный тростник, дыни, редиску, лук и прочее. Меновую торговлю ведут с использованием меди, ртути, киновари, стекла, шерстяных тканей и полотна, а в особенности — железа и очков, не говоря уже о фарфоре и алмазах, некоторые из которых достигают необыкновенных размеров и исключительной стоимости. Среди животных там встречаются слоны, лошади, буйволы, свиньи, козы и домашние птицы. В обращении находится бронзовая монета, которая называется сапек; отдельные монетки просверливают, чтобы можно было нанизывать их на нитку.

Покинув Борнео, испанцы занялись поисками пустынного острова, удобного для починки кораблей, которые начали давать течь. За этой работой путешественники провели не менее сорока двух дней. Здесь Пигафетта был поражен необыкновенными деревьями, «листья которых, опадая, оживают и даже двигаются. Они похожи на листья шелковицы, но не такой длины. По обеим сторонам короткого и заостренного черешка у них две ножки. Крови у них нет, но стоит лишь дотронуться до них, как они ускользают. Один из них я хранил девять дней в коробке. Когда же я ее открывал, то лист двигался вокруг коробки. Я полагаю, что эти листья живут одним только воздухом». Это интересное насекомое теперь хорошо изучено и носит название «муха-листок». Буро-серый цвет и своеобразная форма насекомого делают его похожим на засохший лист.

Двадцать седьмого сентября 1521 г. корабли возобновили плавание. Но теперь испанская экспедиция, при жизни Магеллана ставившая перед собой исследовательские и торговые цели, принялась за морские разбои. Испанцы не раз захватывали джонки, с которых требовали в пользу экипажа большой выкуп.

Путешественники прошли архипелаг Сулу, притон малайских пиратов, которые только в самое последнее время подчинились силе испанского оружия, потом — Минданао, уже посещенный однажды, потому что знали: с таким пылом разыскиваемые Молукки находятся где-то по соседству. Наконец, пройдя в виду множества островов, перечисление которых не много нам даст, в среду 6 ноября испанцы открыли этот архипелаг и еще через два дня вошли в гавань на острове Тидоре. Цель путешествия была достигнута. («Мы возблагодарили Бога и в знак радости дали залп из нашей артиллерии, — рассказывает Пигафетта. — Наша радость не должна казаться необыкновенной — ведь мы провели 27 месяцев без двух дней в поисках этих Молуккских островов».)*

На следующий день к испанским судам подъехал на пироге местный раджа. «Он сидел под шелковым зонтом, закрывавшим его со всех сторон. Впереди него находился один из его сыновей с царским скипетром, двое с золотыми сосудами для омовения рук властителя и двое других с двумя ларцами с бетелем». Затем властитель поднялся на корабль, где ему были оказаны всевозможные почести. Чтобы завоевать его расположение, испанцы накинули ему на плечи бархатный камзол, а сами уселись на полу у его ног.