— Но ведь обещания надо выполнять, — заметил Витовт.
— Необязательно, князь. Ведь немцы тоже хотят тебя обмануть, и обманывали не раз, а ты лишь в ответ на их происки, обведешь вокруг пальца врагов своего народа. — Успокоил Витовта полоцкий посол. — И ты нисколько не погрешишь против своей совести. Все правители так делают в наш беспощадный век.
— Но мой отец всегда держал слово, данное даже врагу…, — с гордостью произнес Витовт.
— … и поплатился за свое благородство головою, — закончил мысль литовского князя Владимир. — Время твоего отца прошло. Выживают люди, идущие кривым извилистым путем, а кто шагает напрямик, попадает в капкан или волчью яму. Увы, князь, правитель без хитрости в наше время, что смерд без сохи.
Разговор между Витовтом и Владимиром к этому времени стал вестись почти шепотом.
— Как думаешь, посол, поможет ли войском твой князь, если я выступлю против Ягайлы? — спросил вдруг литовец.
— Если крестоносцы будут с тобой, то отчего же не помочь. Ведь князь Андрей в скором времени станет вассалом Тевтонского ордена.
— Но официального договора между Орденом и Полоцком пока еще не заключалось. — Заметил Витовт. — Да и неизвестно, как посмотрит полоцкое вече на нового сюзерена. Всем знаком свободолюбивый дух полочан и их ненависть к немцам.
— Договор — это дело решенное, — убежденно произнес Владимир. — А что касается полочан, то они верят своему князю, и пойдут за ним в огонь и в воду.
Витовт задумался. На его открытом лице можно было без труда прочитать происходившую во время обоюдного молчания душевную внутреннюю борьбу. Колебания князя, конечно же, заметил и Владимир.
— Говори, князь. Все, что ты скажешь, останется между нами двоими, если пожелаешь. — Успокоил Витовта полоцкий посол.
— Допустим, Владимир, мне удастся победить Ягайлу и занять великокняжеский трон. — Решился открыться Витовт. — Я должен буду отдать в уплату за помощь своему союзнику Жемайтию. Но отдать немцам владения покойного отца я не могу. Поможет ли Андрей Полоцкий сохранить Жемайтию за Литвой?
— Не знаю, князь. А если бы и знал, то не имел бы права раскрывать перед тобой тайные помыслы Андрея Полоцкого без его согласия. Пойми меня правильно, благородный князь.
— Прости, Владимир, я хотел сразу очень многого, а ты ведь не полоцкий князь. — Признался Витовт. — Но ты уж замолви словечко перед Андреем. А за оказанную мне помощь я освобожу Полоцк от всех податей, его купцам разрешу беспошлинно торговать во всех городах Великого княжества Литовского.
— Я непременно передам твое предложение князю Андрею и надеюсь на его согласие.
— Благодарю тебя, Владимир. — Витовт горячо обнял полоцкого посла. — А теперь мне пора идти. Прощай.
— Князь! — Уже на пороге Витовта окликнул Владимир. — Я верю, что Литва будет свободной, и трон ее вернется к законному господарю.
Жемайтия
— Великий магистр готов принять тебя. — Доложил стражник.
В который раз, подавляя внутренний трепет, Витовт прошел в кабинет главы Ордена. И как всегда с поистине неисчерпаемым радушием встретил Конрад Цольнер своего гостя.
— Договорился ли ты с послом полоцкого князя? — Спросил магистр Витовта.
— Поможет мне Андрей Полоцкий или нет — это зависит от тебя, великий магистр. Ведь Полоцкое княжество теперь будет вассалом могущественного Ордена. — Заметил Витовт.
— В таком случае я дарую полную свободу Андрею Полоцкому в отношениях с тобой. Доволен ли князь моим решением?
— Благодарю за мудрое решение, великий магистр. — Вежливо поклонился Витовт. — Я думаю, с полоцким князем мне удастся поладить.
— А теперь говори, Витовт: что привело тебя ко мне? — Спросил вдруг глава Ордена. — Ведь ты пришел не только пожелать доброго утра.
— Верно, великий магистр. — Согласился литовский князь. — Скорее даже наоборот: я пришел попрощаться.
— Вот как!? — Удивился Конрад Цольнер. — И далеко лежит твой путь?
— Поеду в Жемайтию собирать войска.
— А как же созданная тобой дружина?
— С твоего позволения, я возьму ее с собой. Эта дружина станет ядром войска, которое сокрушит Ягайлу.
— Вот что, Витовт: со своим отрядом Вильна ты все равно не возьмешь, а в лесах и болотах Жемайтии он будет тебе обузой. Незачем таскаться с таким количеством необученных как следует воинов по неприятельской земле. Лучше пусть они займутся совершенствованием ратного искусства. — Предложил магистр. А ты возьми десятка полтора своих воинов, да я дам с десяток опытных кнехтов. Для поставленных тобой целей такого количества ратников вполне достаточно.
Витовт напряженно молчал. Видимо предложенный магистром план поездки не очень то удовлетворял литовского князя. Возражать же давшему кров и хлеб благодетелю Витовт тоже не решался, тем более, тон голоса Цольнера даже не допускал каких-либо возражений.
— Долго в Литве не задерживайся. — Продолжал Конрад Цольнер. — Во-первых, это не безопасно. Как только о тебе узнает Ягайло — сразу же постарается устроить тебе свидание с отцом в ином мире. Во-вторых, чем быстрее ты вернешься с войском в Пруссию, тем скорее мы нанесем удар по узурпатору. — И в заключение великий магистр сказал: — О своей жене не беспокойся, о ней позабочусь я лично.
— Анна поедет со мной. — Заявил Витовт.
— Зачем такое прелестное создание брать с собой в трудное путешествие по заснеженным лесам и болотам? Поездка твоя далеко не лишена опасностей.
— Ничего, моя жена за прошедший год ко всему привыкла.
— Нет, Витовт, ты воин, и тебе не привыкать скакать под стрелами и пушечными ядрами. Прочные миланские доспехи защитят тебя от вражеского меча, но платье лионских ткачей твоей супруги — плохая защита от железа.
Витовт понял, что настойчивая забота об Анне — это не только проявление вежливости великого магистра. И он, Витовт, был для немцев не только гостем, но и пленником, хотя и не простым пленником. Тевтонский орден использовал его, как орудие для распространения власти немцев на литовские земли. Витовт знал это, однако литовский князь даже не предполагал, что эта хитрая немецкая лиса — Конрад Цольнер — так быстро раскусит его замысел забрать власть у Ягайлы своими силами.
Коварные происки магистра не выходили из головы литовского князя на всем протяжении пути от Мальборка до прусско-литовского пограничья. Но едва отряд Витовта вступил на землю многострадальной Жемайтии, как изменилось настроение его предводителя. Суровое лицо князя, вот уже почти полгода не знавшее улыбки, стало добрым, ласковым и нежным. Словно влюбленный на избранницу сердца, смотрел Витовт на припорошенные снегом могучие ели, покрытые голубым льдом небольшие лесные озера. Даже крик ворона радостно отзывался в его сердце, потому что этот ворон был литовским. Душа Витовта пела как гусли, он был готов целовать стройные, тонкие стволы березок.
Радость встречи с родной землей преобразила и литовских спутников Витовта. Лишь немцы, глядя на возбужденных литовцев, недоумевали: "Чему тут радоваться? Снега столько, что лошади еле пробиваются, густой лес царапает лицо, ветки то и дело норовят ударить в глаз. Хорошо, хоть болота замерзли, а то потонули бы все, как камни."
Нет, не понять им, чужакам, чувств благородного князя, столько месяцев оторванного от родины. Не понять немцам чужую страсть к родной земле, ибо, отдав себя во власть Ордена, они лишились родины, и теперь их дом там, где укажет перст великого магистра.
У Витовта было достаточно времени, чтобы насладиться красотами родной природы. Отряд двигался в основном лесом, обходя стороною большие селения. Оставив позади полосу приграничных сторожевых замков, литовско-немецкий отряд Витовта едва заметными звериными тропами продвигался вглубь Жемайтии.
К концу первого дня пути воины, наконец, выбрались на опушку леса. Их взору открылась огромная в добрый десяток верст поляна, в центре которой расположился деревянный замок. Небольшой, неказистый замок, однако, не был настолько беззащитным, каким он казался на первый взгляд, ибо расположился он на высоком крутом холме. Раскинувшаяся у подножья возвышенности деревенька способна была в минуты опасности пополнить ряды его защитников. Вблизи крепостной стены в разных местах виднелись груды валунов. Видимо владелец замка решил заменить деревянные стены каменными. В Литве к этому времени камень начал вытеснять дерево, ибо дереву трудно выстоять против огня крестоносцев.