Оставим Витовта с женой в пути, а сами вернемся в Кревский замок и посмотрим, что же там произошло после их бегства.

Спустя три дня после этого события Ягайло вызвал начальника стражи.

— Когда ты в последний раз видел Витовта? — Спросил великий князь.

— Сегодня утром я относил ему еду.

— Гм…, — задумался Ягайло. — Только что мне доложили, что вчера Витовта с женою видели в Слониме.

— Не может быть?! — Удивился начальник стражи. — Не выросли же у него крылья.

— Видел ли ты лицо Витовта, когда носил ему завтрак? — Снова спросил Ягайло, видимо, начиная что-то понимать.

— Нет, он, как обычно, лежал в углу лицом к стене.

— Пойдем, посмотрим, кого ты охраняешь.

Вместе с начальником стражи Ягайло вошел в комнату узника. Мнимый Витовт все также лежал лицом к стене. Ягайло схватил его за волосы, и их взору предстало лицо прекрасной Елены.

— Болван, ты уже мужчину не можешь отличить от девушки! — В бешенстве закричал Ягайло на стражника, и вслед за этим, набросился на Елену. — Где Витовт!? Куда он скрылся!?

— Далеко. Он там, куда не дотянутся твои грязные руки, чудовище.

Ягайло понял всю бессмысленность допроса: у него не осталось ни малейшей надежды схватить Витовта.

— Зачем ты это сделала? — Спросил он Елену, когда немного успокоился.

— Так велел бог и мое сердце. — Гордо ответила девушка.

— Знаешь ли ты, глупая, что тебя ожидает смерть?

— Я к ней готова.

— Так умри же, несчастная.

Печальную участь Елены разделили начальник стражи и два воина, стоявшие на посту в последний приход княжны Анны.

Князь Остей или нашествие Тохтамыша

В то время как княжна Анна прилагала все усилия, чтобы спасти Витовта, другой беглец Кревского замка приближался к Москве.

Утром 23 августа 1382 года с московских крепостных стен воины заметили двигающийся по направлению к городу небольшой отряд всадников. Так как установить личности всадников пока не представлялось возможным, москвичи принялись рассуждать между собой.

— На татар они вроде не похожи — наверное, наш Дмитрий Иванович шлет вести.

— Что-то я не припомню на службе у московского князя таких бояр. — Подал голос другой воин.

— Может это литовцы? — Высказал догадку третий.

— Может и литовцы, — согласился первый, — только их что-то мало.

— Наверное, это разведка. — Подвел итог старый воин.

А тем временем отряд подъехал к крепостным вратам.

— Москвитяне, пустите к вашему князю! — Крикнул один из всадников, доспехи и одеяние которого, выдавали в нем человека, наделенного властью и богатством.

— Зачем тебе наш князь понадобился?

— Еду на службу к нему наниматься.

— А кто ты такой?

— Князь Остей.

— Что-то не помним мы на русских землях такого князя. — Отозвались воины на стене, предварительно переговорив между собой.

— Я из Литвы.

— Из Литвы? В Литве мы Ягайлу знаем, Ольгерда — с ним в былые времена славно повоевали…

— Я с Ольгердом три раза на Москву ходил. — Признался гость.

— Вот поганец! А чего ж ты теперь едешь нашему князю служить?

— С нашим нынешним владыкой — Ягайлом — не поладил.

Воины на стене получили всю информацию и замолчали.

— Так пустите вы к Дмитрию или нет? — Потерял терпение Остей.

— Нет в Москве князя, мил человек. И князь, и митрополит, и бояре, и богатые гости сбежали от страха перед грозным татарским владыкой. Одни сирые да убогие в Москве и остались, потому что бежать им некуда.

— О каком татарском владыке вы говорите?

— Сам хан Тохтамыш ведет на нас неисчислимые рати.

— Так может, и я сгожусь для битвы, — предложил Остей. — Слава богу, повоевал на своем веку немало.

На стене опять начали совещаться:

— А что, давайте, впустим его в Москву. Какой никакой, а князь. — Предложил старый воин.

— А если что, то мы его враз успокоим. Народу при нем немного. — Поддержал воина ремесленник, вооруженный увесистой дубиной.

Наконец, ворота распахнулись, и отряд Остея въехал в город, погруженный к этому времени в полный беспорядок.

После бегства виднейших бояр и митрополита с женой Дмитрия Донского княгиней Евдокией, черный московский люд принялся грабить дома богатых горожан. Всех, кто пытался бежать из города, избивали камнями и палками. Лишившись своих правителей, черные люди предались неистовому разгулу: "Все одно помирать! Хоть погуляем напоследок!" Буйные головы вытащили из погребов, не из своих, разумеется, все хмельное зелье, и народ принялся пить прямо на мостовых, закусывая содержимым купеческих лавок и складов. День и ночь продолжались пьянки и разбои. Напрасно пытались старые воины образумить толпу напоминаниями о предстоящей опасности — никакие уговоры на нее не действовали.

Приход Остея несколько способствовал прекращению хаоса внутри города. Воины понимали, что пьяный разгул ни к чему хорошему не приведет, и поэтому, признали князя Остея своим воеводой. Они увидели в нем опытного, искушенного в ратных делах воителя.

Самых буйных и непокорных Остей приказал связать, а некоторым всыпать палок для острастки. Волна беспорядков начала спадать и сама по себе, так как все запасы медов и вина были уже уничтожены.

Где силой, где уговорами успокоив жителей Москвы, князь Остей принялся готовить город для борьбы с татарами. По его приказу возле крепостных стен развели множество костров, над которыми грелись огромные котлы с водой и смолой. На кремлевские стены тысячи людей тащили валуны, каменные глыбы, чтобы потом их сбросить на головы врагов. Благо, недавно построенные Дмитрием Донским кремлевские каменные стены, были неприступны и ремонта не требовали. За стены московские Остей был спокоен, не подвели бы только их защитники.

Многое было сделано Остеем за столь короткий срок его пребывания в Москве, но многое еще предстояло сделать для защиты города от врага. А уже после полудня того же 23 августа с напольной стороны города вновь появилась группа всадников. Это были, несомненно, татары. Махая кривыми саблями, на небольших подвижных лошаденках они начали приближаться к стенам города.

А из-за холма выезжали все новые и новые отряды золотоордынцев. Появившаяся на горизонте группа всадников начала стремительно расти вширь, и постепенно татары заняли все поле к востоку от Москвы. Словно саранча, слетающаяся на поле, покрытое сочной растительностью, татары устремились к Москве, гонимые жаждой крови и добычи. Человек семь отделилось от татарской рати, державшейся, все же, на почтительном расстоянии, и подъехало к стенам.

— Есть ли во граде князь Дмитрий? — Спросил татарин по-русски. — Мы хотим говорить с ним.

— Нет его в Москве. — Поспешили признаться молодые ратники.

Татары, отступив немного, поехали вокруг города, рассматривая подступы, ворота, бойницы и башни.

Идти на приступ в этот же день татары так и не решились. День был на исходе, кроме того, люди и лошади были измучены бешеной скачкой: никогда еще со времен Чингисхана ордынское войско не продвигалось с такой быстротой.

В этом походе хан Тохтамыш, учитывая печальный опыт Мамая, сделал ставку на стремительность и неожиданность. Свой замысел подчинения Руси Золотой Орде Тохтамыш начал осуществлять с того, что послал большой отряд в Булгар, где приказал перебить русских купцов, а их товары переслать в столицу. Таким образом, хан убил двух зайцев: лишил Русь сведений о золотоордынской жизни, которые она обычно получала через купцов, и завладел огромной добычей.

Покончив с русскими в Орде, Тохтамыш быстрым маршем повел свое войско к Москве. Ежедневно хан покрывал расстояние на многие десятки верст, останавливаясь на короткие привалы лишь ночью. Едва в степи появлялся человек, как его тут же настигали всадники из особых отрядов Тохтамыша и безжалостно убивали, не разбирая, кто он: русский или татарин. И все же нашелся человек, который предупредил Дмитрия Донского о предстоящей опасности. Это был союзник Тохтамыша князь Олег рязанский.