— Я видел, как вы с ней заходили в офис «Элит» в отеле.

Эдисон выпил, разглядывая Фрая через стакан.

— И что?

— Это Ролли Дин Мак из «Элит» потребовал моего увольнения.

— Его там не было, если тебе от этого станет легче.

— Откуда у Лючии ключ?

— «Элит Менеджмент» жертвует крупные суммы Комиссии по пропавшим без вести. Видимо, Берк и Мак приятели, или что-то в этом роде. Ну, ключ, и что? Подумаешь! Не начинай опять, сын.

— На боксе вы с Лючией выглядели по-приятельски.

— Правильно, мы и есть приятели. Партнеры. — Эдисон посмотрел на часы и шумно вздохнул. — Чак, я постараюсь тебя держать в курсе наших дел. Опять от Лансдейла, информация, которую ФБР не стало бы сообщать. Во вторник вечером они перехватили кодированную радиопередачу. И еще одну, вчера утром. Виггинс отослал пленку в Форт-Мид на расшифровку. Суть сообщения в том, что они захватили Ли и что их планы, связанные с ней, осуществляются как задумано. В ФБР не знают, кто отправил эту шифровку, кто принял и откуда точно она поступила. Радиопередатчик действовал где-то в районе Сайгон-Плазы, но он прекратил работу раньше, чем его успели запеленговать. Виггинс готовится сделать это во время следующего выхода в эфир.

— Донесение было на вьетнамском?

— Это очевидно.

— Значит, в Маленьком Сайгоне орудуют пришлые. Это люди Тхака — я в этом уверен.

Эдисон опять сердито глянул на планшет, словно тот предал его.

— Так, — тихо пробормотал он. И написал большими буквами: «Радист связывался с Тхаком? Местоположение передатчика».

— Спасибо, папа. За информацию.

Эдисон кивнул, лицо его смягчилось. Появилась улыбка. Фраю стало легче на душе. Потом он понял, что Эдисон на него даже не смотрит. Его отец вскочил и промчался мимо Фрая к выходу из коттеджа.

— Ай, вот и он! Иди сюда, сын.

Фрай обернулся. Эдисон стоял на коленях и обнимал Беннета. Из-за плеча Эдисона Фраю было видно, какое выражение лица у брата. Глаза были сумрачны, взгляд беспомощный, испуганный, жестокий.

Эдисон выпрямился в рост и помахал Фраю:

— В столовую, парни! Ужин готов. Найти и уничтожить!

Фрай предполагал, что его боевая позиция за столом должна находиться слева от Эдисона, справа от Хайлы, напротив Беннета. Он помнил, что так он сидел здесь за завтраком почти тридцать лет назад, на высоком желтом стуле с убирающимся столиком, и бросал вниз овсянку, чтобы посмотреть, как она будет шлепаться на пол. На мгновение он вызвал образы всех сидевших за столом тогда, даже старой женщины, которая готовила им еду. Эдисон с тех пор стал седым. Хайла высохла. Беннет лишился половины тела. А что я? Стал выше, но привычка швырять предметы с высоты, чтобы посмотреть, как они будут падать, осталась той же самой. Каждый раз, сидя здесь, я чувствую себя вновь ребенком.

Мауро, слуга, налил вина и положил еды, как он это делал уже два десятилетия. Хайла подняла стакан и выдержала паузу, хотя каждый, казалось, чувствовал, что за этим последует. Они выпили за Ли. Фрай наблюдал за отцом во главе стола, вставшим, чтобы разрезать утку. Серебряное блюдо сияло при свете люстры, подвешенной в столовой на такой высоте, что однажды Фрай запустил в нее шариком для пинг-понга, чтобы получить неоспоримое доказательство ее реального существования. Он два дня носил в кармане осколок хрусталя, яркий, точно кусочек солнечного света. Эдисон влепил ему затрещину, которую Фрай помнит до сих пор. Он поднял голову, чтобы посмотреть на отбитую хрусталинку, но теперь ее было невозможно найти, как раньше.

Эдисон закончил резать утку.

— Слышно что-нибудь о Линде, Чак?

— Я по крайней мере не слышал.

— Она вернется. От Фраев женщины никогда не уходили. Это было просто невозможно.

Фрай посмотрел на мать, изображая искренность.

— Мы все обговорили. Все кончено.

— Сука блефует, Чак.

— Эд!

— Хайла! Нельзя публично втаптывать жену в грязь и ждать от нее благодарности, ты согласна? Линде требуется какое-то время, чтобы прийти в чувство.

— У Чака новая… подруга, верно, сын?

Фрай почувствовал слабую, но растущую потребность придушить отца прямо здесь, за обеденным столом.

— Ее зовут Кристобель Страус. Мы виделись всего несколько раз.

Хайла сидела, чуть опустив плечи. Глаза смотрели многозначительно, умоляюще.

— Правда?

— Она тебе понравится, мама.

— Ты женатый мужчина, Чарльз.

— Я это знаю.

Над столом повисло молчание. В наступившей тишине Чак выпил вина. Звон серебра стал непереносимым.

— «Мега» будет теперь продавать товары для женщин, — сказал он.

Хайла охотно ухватилась за новую тему.

— Что-нибудь симпатичное, да, Чак?

— Мегасимпатичное.

— Я по-прежнему нахожу, что название твоей фирмы смахивает на бомбу, — изрек Эдисон. — Мегатонна. Смените название — вот мой совет вашему отделу маркетинга, если они не способны на большее.

Фрай заметил, что Беннет салфеткой смахнул улыбку. Мауро наполнил его винный бокал из бутылки с мартини.

— Мы не можем сменить название, папа. Мега — это мой девиз.

Хайла послала Мауро за вином. Она посмотрела на Чака с таким законченным выражением печали, что тот был вынужден отвернуться. Она расстраивается из-за Линды куда сильнее, чем я. В последовавшей тишине Фрай почувствовал, как все в мыслях оставили его и переместились через стол напротив, к его брату. Беннет был поглощен добавкой и очередным стаканом джина.

Когда ужин подошел к концу, Хайла вынесла именинный пирог — украшенное шоколадом произведение с танцующими свечками. Она запела. Эдисон улыбнулся на свою благоверную. Фрай и Беннет сообща приступили к обряду задувания свечек, которая заканчивалась — как это бывало уже много лет — с последней свечкой, прекратившей бороться за жизнь. Эдисона опять, как в прежние времена, развеселила эта бесхитростная выходка. Хайла подняла бокал.

— За двух самых прекрасных сыновей, которыми Господь мог наградить женщину, — произнесла она. — У вас обоих впереди лучшие времена. С днем рождения!

Она склонила голову и вслух помолилась, прося у Бога наставничества и помощи, прощения и искупления, возвращения Ли и Линды.

Мауро внес поднос с подарками, упакованными в блестящую обертку, отражавшую серебро. Фрай получил электронные наручные часы, которыми немедленно завладел и стал развлекаться Эдисон, и игрушку, изготовители коей гарантировали, что она увеличится в размерах в двести раз, если ее бросить в воду. На упаковке было написано «Жучок-великан». Фрай с легким трепетом подсчитал, что эта штуковина вырастет до шестнадцати футов — больше, чем вся его кухня. Что если сделать по тому же принципу доску для серфинга, чтобы носить ее в кармане, пока не понадобится? Он обдумывал перспективы рынка для такого товара, пока Беннет разворачивал свой подарок — такие же электронные часы и пластикового водолаза с таблетками, предназначенными для образования пузырьков, выходящих из его маски. Мауро принес большой бокал воды, куда Беннет опустил водолаза. Некоторое время все сидели, наблюдая шипучую реакцию. Казалось, она будет длиться вечно.

Мауро подал кофе. Эдисон посмотрел на часы.

— Господа, а не перейти ли нам в кабинет? Сейчас буду передавать важные новости, которые нам всем стоит посмотреть.

Они расселись вокруг любимого телевизора Эдисона с большим экраном. Хайла притушила свет. Эдисон переключился на канал Эй-Би-Си. Программа предварялась специальным выпуском новостей. Питер Дженнингс был хозяином в студии. Рядом с ним сидела Лючия Парсонс. Выглядела она на тысячу долларов. Дженнингс поприветствовал телезрителей и сообщил, что правительство Вьетнама сделало беспрецедентный и «возможно, исторический» шаг: они просили американскую сторону через спутник передать в прямом эфире заявление президента Госсовета Вьетнама господина Труонг Ки. Труонг сказал, что заявление будет представлять особый интерес для Запада. Дженнингс добавил, что президент Соединенных Штатов лично проследил, чтобы спутниковые каналы обеспечили эту передачу. Дженнингс предположил, что темой заявления станут американские военнопленные. Он дал слово Лючии.