Без труда проникнув в старую башню у реки, которая, согласно чертежам герцога, раньше являлась частью дворцового архитектурного ансамбля, я провёл там простенький спиритический сеанс. Полнолуние для этого самое удобное время.

Не может быть, чтобы в королевском замке не было ни одного приведения. По опыту же я отлично знал, что призраки, обречённые вечно скитаться по ночам, за избавление от такого существования охотно соглашаются исполнить маленькую просьбу спирита. К примеру, указать тайный ход в сокровищницу. Правда, общаться с приведениями приходится больше знаками. Говорить они не умеют.

Свеча из мышиного жира постепенно догорала, но неупокоенные души появляться не спешили. Неужели королевские маги извели во дворце всех призраков? Чтоб демоны сожрали этих блюстителей чистоты магического фона! Придётся другой план придумывать. Но на всякий случай я запалил следующую свечку. Не успев разгореться, огонёк вздрогнул как на ветру и погас.

— Может уже хватит так орать? — раздался за моей спиной ворчливый голос. — У меня даже уши разболелись, хотя по определению боль ощущать я не должен. Говори, чего надо?

Я обернулся. Передо мной в воздухе висел весьма колоритный персонаж. В одежде полупрозрачного силуэта я угадал устаревший камзол лакея. Различием с нарядом слуги составляла кольчуга, повязаная рукавами вокруг пояса на манер юбки. В руках у призрака была дворницкая метла, в черенке которой я с удивлением опознал огромный двуручный меч. На лбу приведения лязгало, всё время, пытаясь опуститься стальное забрало, причём, сам шлем отсутствовал.

— Т-ты кто? — запинаясь, спросил я.

— Здрасти-приехали! — призрак возмущённо взмахнул… э-э, наверное, всё-таки метлой. — Сам вызывает, шумит на всю округу, а потом спрашивает, кто! Приведение я.

— Не может быть! — поразился я. — Призраки же не умеют разговаривать.

— Сам ты не умеешь! — обиделось приведение. — А я всё умею. Так чего звал-то?

— Я подумал, может, тебе какая помощь нужна, чтобы мученья прекратить и покой дать? Ну, там, кости захоронить или ещё чего.

— Я те покажу "покой дать"! — взбеленился призрак и ловко огрел меня метлой поперёк спины.

Я резво отскочил в сторону. Какой-то это неправильный дух, подумал я. Говорить умеет, ругается, дерётся, и его оружие — почесал ушибленную спину — вполне материально.

— Помощь он предлагает! — продолжал возмущаться призрак. — Никакой помощи мне не надо. И ничего я не мучаюсь, меня такая жизнь вполне устраивает. А кости мои уже двести лет как похоронены.

— Так может, просто поговорим? — опасливо косясь на метлообразный меч, робко предложил я.

— А вот это другое дело, — неправильное приведение мигом сменило гнев на милость. — Давай поговорим. Сто восемьдесят лет ни с кем не разговаривал. Тебя как зовут? Меня при жизни Пучо-дворник звали. Ты чем занимаешься? Я и после жизни дворником остался. Ты где живёшь? Я во дворце. Тебе больше женские панталоны или чулки нравятся? Мне и то, и другое. У меня их целая коллекция. Хочешь, покажу?

— Чего? — тупо переспросил я.

— Так говорю же, чулки и панталоны, — объяснил призрак. — Я мигом их сюда принесу. У меня на любой вкус есть. Эльфийские, гномьи, даже оркские трусы имеются. А один чулок совсем свежий, только вчера у фрейлины позаимствовал. Сейчас покажу.

— Не надо! — в панике закричал я. — Лучше объясни, как ты таким стал. Очень интересно.

Про себя же подумал, что это надо разузнать поподробней. Не дай боги после смерти в такого фетишиста превратиться.

— Так женское бельё я и при жизни очень любил, — у меня отлегло от сердца, — большое собрание девичьих рубашек и рейтуз имел. Когда же меня во дворец дворником взяли, здесь с чулками и подвязками познакомился, очень искусно сии предметы выдуманы. Сильно моя коллекция тогда разрослась. Однако захотелось мне бельё, которое магички носят, тоже туда заполучить. Залез я в покои придворной колдуньи и не прогадал. Много интересных вещей там обнаружил, целую охапку набрал. Но в этот момент волшебница в свою комнату вернулась. Увидев, как я её бельё любовно в сумку укладываю, разгневалась сильно. Заклинанием меня, гадюка, обездвижила, чулки свои отобрала и сказала, что навеки стражем комнаты определит, чтобы, значит, другие извращенцы туда не лазали. А какой я извращенец? Просто женскую нижнюю одёжку разглядывать люблю. Положила, значится, меня эта стерва на алтарь и стала обряд проводить, но не закончила. Её какие-то заговорщики убивать пришли. Очнулся я уже вот в таком виде — забрало в очередной раз лязгнуло, а призрак указал на меч и кольчугу. — С тех пор так и живу. А чего? Мне нравиться. Знаешь, как удобно за фрейлинами подглядывать?

— Слушай, Пучо, — прервал я словоохотливое приведение. — Ты ведь, наверное, все тайные ходы во дворце знаешь?

— А то, как же! — гордо ответил призрак. — В таких местах часто фрейлины с рыцарями милуются, порой очень интересные детали одежды оставляют. Вот, например, на прошлой неделе…

— И в сокровищницу меня незаметно провести сможешь? — снова перебил я.

— А какая мне с этого польза будет? Твоя одёжка, сразу говорю, не интересует, полу ты неподходящего. Иль меня тоже за извращенца посчитал? — призрак угрожающе потянулся за мечом.

— Даже в мыслях не было, свои портки тебе предлагать, — честно ответил я. — Давай, я завтра со всего базара лучших женских чулок понакуплю?

— Нее. Такое мне тоже не подходит. Ненадёванное — это не то. Надо чтобы прямо с девицы снято было, — полупрозрачный силуэт смущённо покраснел.

— Так у меня и в публичном доме знакомые есть, — продолжал искушать я духа-извращенца. — Какие там девушки! А уж какие у них чулки! Какие подвязки!

— А не обманешь? — подозрительно спросил призрак. — Смотри у меня, три ночи подожду, а потом по ночам являться буду, долг требовать.

— Что ты! — неискренне возмутился я. — В мыслях такого не было. Давай, веди в сокровищницу.

— Тут такое дело… — замялся дворник-приведение.

— Чего тебе ещё? — представляя, какими глазами на меня завтра будут смотреть девочки в публичном доме, когда начну у них чулки выпрашивать, я был очень раздражён и не собирался этого скрывать.

— В саму сокровищницу тайного хода нет, — смущённо признался Пучо.

— Правда? — обрадовался я. — Значит, чулки тебе тащить не за что?

— Но есть почти до самых её дверей, — поспешно закричал призрак.

Смиряясь с неизбежным, я тяжело вздохнул и приказал:

— Ладно, веди, посмотрим.

По темным, пыльным коридорам я следовал за разглагольствующим приведением.

— У баронессы Рильской панталоны синие, в жёлтый горошек, а у графини Гватской пояс верности гномьей чеканкой покрыт. Узоры на нём под эльфийскую живопись выполнены. Но самое интересное это чулки маркизы…

Я почувствовал, что постепенно тупею. Ожидал, конечно, что заказ будет нелёгким. Но, о боги, не настолько же!

Наконец мои мученья закончились. Мы дошли до конца коридора.

— Вот эта стена отодвигается в сторону, — объяснил призрак. — Дальше прямой коридор до сокровищницы, только я туда пройти не смогу. Там магическая защита, духов тоже не пускает. Охраны дальше не будет, последний пост сзади остался. За углом шагов за двадцать отсюда стоят. Хотя, когда стену отодвигать будешь, могут и услышать.

— Так сделай что-нибудь, чтобы не услышали, — раздражённо бросил я. — Пошуми там, в начале коридора.

— Ага, а завтра, когда узнают, что во дворце приведение есть, за мной целая толпа магов охотиться будет? — возмутился Пучо. — Об этом мы не договаривались.

— Болван! Завтра весь дворец о краже из сокровищницы знать будет. На приведение никто не подумает, мало ли кто шумел — охрану отвлекал.

Подумав, призрак согласно кивнул и исчез. Через несколько минут из-за стены раздались его громкие вопли:

— Это настоящее безобразие, что сейчас во дворце творится! Королевская любовница, служка Дерти целую неделю рваный чулок не меняет! А ещё, рыцарь Гомар в первый же день подобрал дубликат ключа к поясу верности графини Гватской! И если подобрал, так чего теперь отлынивает?! Почему три дня графиню не посещает? Белошвейку Рину, трёх служанок, повариху уважил, а на графиню, значит, времени не хватает?! Позор! Да и сам граф Гватский, за что жену страдать заставляет? Она ничуть не хуже, чем её ключница! Пусть у кого хочешь спросит! Полдворца в этом лично убедились! Но самая лучшая — это, конечно, маркиза…