Изменить стиль страницы

Вслед за ним на путь обновления старой бедуинской поэзии встают Абу Нувас – создатель жанра застольной поэзии, Абу-ль-Атахия – творец философско-аскетической лирики и другие поэты покоренных арабами земель.

Арабская поэзия средних веков дала миру многих замечательных мастеров, превосходных художников, глубоких и оригинальных мыслителей. Без творчества живших в разные века и в далеких-друг от друга краях Абу Нуваса и аль-Мутанабби, Абу-ль-Ала аль-Маарри и Ибн Кузмана история мировой литературы была бы бедней, потеряла бы много ни с чем не сравнимых красок. Она была бы бедней еще и потому, что лишила бы все последующие поколения поэтов своего глубокого и плодотворного влияния. А влияние это прослеживается не только в творчестве арабоязычных или – шире – восточных поэтов; оно ярко сказалось в поэзии европейских народов.

В средневековой арабской поэзии история изображалась нередко как цепь жестко связанных звеньев. Воспользовавшись этим традиционным поэтическим образом, можно сказать, что сама арабская поэзия средних веков – необходимое звено в исторической цепи всей человеческой культуры. Золотое звено.

КАМИЛЬ ЯШЕН

ДРЕВНЯЯ ПОЭЗИЯ

V век – середина VII века

АЛЬ-МУХАЛЬХИЛЬ

* * *
Слепят воспоминанья, как песок,
Болят глаза, струится слез поток,
Мне кажется, что ночь века продлится
И что лучи не озарят восток.
Всю эту ночь глядел я на Стожары,
Потом их блеск на западе поблек.
Вслед каравану я глядел с тоскою,
Покуда мрак его не заволок.
Я плачу, а созвездья всё восходят,
Как будто небосвод не так высок.
Уж лучше б я погиб, а ты бы в битву
Повел дружину, обнажив клинок.
Я звал тебя, Кулейб,- ты не ответил,
Пустынный мир ответить мне не мог.
Откликнись, брат! Все племена Низара
Осиротели и клянут свой рок.
Даю обет: все блага я отрину,
Покину ближних, стану одинок,
Ни женщины я не коснусь, ни кубка,
Надев тряпье, уйду я в мир тревог,
С кольчугой не расстанусь я, покуда
Над миром ночь и мрак еще глубок.
Оружья не сложу, пока не сгниет
Всё племя бакр, тому свидетель бог!
* * *
Кулейб! С тех пор как ты оставил мир земной,
В нем смысла больше нет, в покинутом тобой!
Кулейб! Какой храбрец и щедрый благодетель
Теперь навеки спит под каменной плитой?
Истошный слыша плач, сказал я: «Поглядите,
Рассыпалась гора, трясина под пятой!
Кто доблести его сочтет, скажите, люди?
Он мудрость сочетал с суровой прямотой,
Он для гостей своих верблюдиц резал жирных,
Он стадо целое дарил друзьям порой,
Он вел отряд в набег, и сотрясали землю
Копыта скакунов, летящих вдаль стрелой,
За ним шли всадники, бросающие копья
Лишь для того, чтоб враг обрел навек покой».
* * *
Здесь отвага и мудрость почили в могиле.
Гордость рода араким, тебя погубили
Люди племени зухль. Как печаль утолить?
Зухль и кайс, чтоб вы сгинули, вымерли, сгнили
В нас пылает огонь. Ветер, ветер, неси
Эти искры, чтоб недругов испепелили!
Перемирью конец. Не воскреснет Кулейб -
Значит, меч нам судья, меч, рожденный в горниле.
Перемирью конец. Не воскреснет Кулейб -
Ваших вдов и сирот защитить вы не в силе.
Перемирью конец. Горе вам и позор!
Вас несчетные беды уже обступили.
* * *
В Беку вызвал Джузейма вождей на совет,
Ибо Хинд вероломно его известила,
Что согласна покорной супругою стать,
И сама во владенья свои пригласила.
Из вождей лишь Касыр заподозрил обман,
Но собранье старейшин иначе решило,
И сгубила Джузейму коварная Хинд,-
Часто злобой удары наносятся с тыла.
На кобыле Джузеймы гонец прискакал,
Так впервые без шейха вернулась кобыла!
Убедился Джузейма в предательстве Хинд,
Когда лезвие жилы ему обнажило.
А Касыр убоялся возможной хулы,
И, решив, что бесчестье страшней, чем могила,
Нос себе он отрезал, пожертвовал тем,
Чем природа с рожденья его наделила.
Изувеченный прибыл к владычице Хинд,
О возмездье моля, причитая уныло,
И добился доверия мнимый беглец,
Хинд Касыра приветила и приютила,
Oн с дарами в обратный отправился путь,
Только ненависть в сердце его не остыла.
И вернулся он к Хинд, и привел караван,
Тайно в крепость проникла несметная сила.
Храбрый Амр у подземного выхода встал,
Хинд бежала, засада ей путь преградила,
Амр злосчастную встретил мечом родовым,
Вмиг от шеи ей голову сталь отделила.
Так исполнилось предиачертанье судьбы,
Все в руках у нее – люди, земли, светила,
Только избранным срок продлевает судьба,
Но бессмертья еще никому не дарила.
Как бы ни был силен и богат человек,
Все исчезнет: богатство, и слава, и сила.