— Благослови, укрепи,вразуми!
А еще просит отцаДалмата, который вот уже восемь лет на послушании у святого Симеона стоит у егораки:
— Отец Далмат, вам ведьсвятой Симеон часто снится, скажите, какие у него глаза?
А отец Далмат смутится иответит уклончиво:
— Да он мне по-разномуснится.
Живет в Викториикакая-то удивительная светлая тишина. Она поселяется в таких, кто не ищет себеблаг земных, не тратит силы на зависть и многозаботливость. Утром идет она вхрам, встает на клирос, помогает петь. Потом пишет иконы, напевая «Царица мояПреблагая...», вечером опять служба. Однообразная жизнь, скажете вы. Но как нехватает нам в миру такого однообразия, утишающего житейские бури и выявляющегоосновной смысл нашего бытия! Вот только за чайком с таким человеком посидела, ауже собственное сердце притихло и значимость вчерашних проблем измельчала — всеустроит милостивый Господь.
Праведный СимеонВерхотурский — святой, хорошо на Урале известный и очень почитаемый. У каждогов монастыре есть своя собственная история, когда святой Симеон выручил,исцелил, помог в сложной житейской ситуации. У Виктории Дворянкиной — своя.
Поехали они с подругой кместу обретения мощей святого, далеко, за пятьдесят километров от Верхотурья.Обратно решили срезать дорогу, пошли пешком через лес. Стало темнеть, идут попросеке среди леса, спотыкаются. Слышат, сзади ветки хрустят, будто кто идетследом осторожно. Стали молиться: «Праведный Симеоне, помоги, выручи!» И тотчассзади фары, автобус! В нем перепуганные рыбаки:
— Скорее, скорее, завами волки следом идут.
Уберег праведный Симеон.Молитва святых скорая, действенная, потому что короче ее путь к Господу. Это мыпока сквозь завесу своих тяжких грехов докричимся.
В монастыре многонасельников, считающих себя на послушании у праведного Симеона. Заглянула как-тов пошивочную мастерскую, а там худенькая улыбчивая женщина, раба БожияВалентина, кроит что-то, метает, да так ловко, да так скоро — залюбуешься.
— Сразу видно, дело этодля вас привычное, наверное, в миру многих обшивали?
— Да я иглу-то в руки толькомесяц назад взяла! А уж кроить... Кто бы сказал, что кроить буду, я быпосмеялась только. Но вот ведь как Господь по молитвам праведного Симеонауправил — подрясники, мантии шью...
И вдруг подумалось:ничего удивительного. Ведь Симеон праведный тоже портновским ремеслом небрезговал, несмотря на дворянское происхождение. Даже в житии у него об этомсказано: «...рукоделье же его бяше еще шити нашивки на одеяние...» Так неужелине укрепит он неуверенную, но очень старающуюся руку, не благословит на необходимыйи благородный труд — обшивать монастырскую братию подрясниками, мантиями датеплыми безрукавками?
Чертит мелком Валентинапо добротному черному полотну и рассказывает, что очень болела, так болела, чтоуже и надежды никакой на выздоровление не было, почечное кровотечение,слабость, боли мучительные. Дали инвалидность. Тогда-то и обратилась к Господу,стала потихоньку ходить в храм, приехала из Нижнего Тагила в Верхотурьепомолиться. Да и осталась при монастыре. Дали ей послушание в трапезной, апотом благословили шить.
— Не умею, не обучена,не справлюсь...
Только, разблагословили, куда деваться? Пошла к раке с мощами праведного Симеона:
— Помоги, угодничеХристов.
Ловко чертит мелком,ножницами орудует — загляденье.
— Значит, получается,отец Филипп, что праведный Симеон собирает вокруг себя верных послушников имонастырь его молитвами здравствует?
— Спросите любогонасельника, с чего начинает он день. Скажут: идут к раке и просят святых молитвправедного Симеона. Вот просфорник идет, послушник Александр, его спросите.
— Благословите...
Конечно, просфорня —место в монастыре особое. Это как операционная в больнице: чистота, священныйтрепет — сюда не каждому можно. Думаю, и мне не перепало бы от щедротпослушника Александра, но благословение наместника — зеленый цвет светофора.
— Пойдемте, покажу вамсвое хозяйство.
С мороза обдает лицодуховитым жаром. Запах хлеба особый, в нем целительная сила и какая-топодспудная, генетическая радость. Чистые половички, потрескивание дров в печке,слепящая белизна всего. Большая икона Божией Матери «Споручница хлебов» поцентру. Рядом Николай Угодник и праведный Симеон, помощники, главные«хлебопеки».
— Помогает Симеонправедный выпекать просфоры для монастыря?
— Если я утром к святыммощам его не приложусь — день никакой. Праведный Симеон — молитвенник особый. Слюбой нуждой нас принимает. Иногда, бывает, продует, простужусь, бегом к отцуДалмату: благослови, отче, маслица от мощей. Помазался — и куда что делось. Анедавно дрова для печки рубил и — по ноге! Что долго думать? Захромал«по-быстрому» к праведному Симеону, два дня маслом помазал — и все прошло.
— Александр, а как выпопали сюда, в эту далекую уральскую обитель?
— Я давно сюдастремился. Первый раз приехал, не взяли. Поскорбел я, время прошло, опятьприехал. И опять не взяли. Только на третий раз принят был.
— Почему так долго васэкзаменовали?
— Наверное, готов небыл. У Господа свои экзамены, нам их смысл неведом.
— Что пережили, когданаконец взяли вас в обитель?
— Знаете, это такоечувство, как будто тебе сказали: ты в ад осужден — а тут вдруг прощение...
Молодой, высокий,красивый послушник. Наверное, не отказался бы от такого мир, было бы гдепроявить и рвение молодости, и силушку недюжинную. А он печет просфоры, не спитпо ночам, потому что по ночам самая работа, бежит к праведному Симеону заблагословением на начавшийся день, хромает «по-быстрому» в немощах, выстаиваетдолгие службы, постится, смиряется, и радуется, и ликует его сердце, принимаяэту жизнь в обители как великий подарок и милосердное прощение. Мы оченьпоспешны в своих оценках. Грешим верхоглядством, мыслим по касательной, судим отом, что смутно представляем. Как часто доводится мне слышать расхожее мнение отом, что, дескать, монахи и послушники — неудачники, не сумевшие вписаться вреалии бытия, разочарованные и надломленные, прячутся они за высокимимонастырскими стенами от жизненных «сквозняков». Но вот сколько езжу, сколькобываю в обителях святых, хоть бы одного такого «страуса», прячущего голову подсобственное крыло, встретить. Не встретила. Да, путь в обитель у всех свой, ноцель одна — Господу посвятить Им же дарованную жизнь. Высший смысл. Высшееназначение.
— А как, — спрашиваюпослушника Александра, — пекутся просфоры? Так, как обычный хлеб нахлебозаводах?
— С молитвой пекутся,надо постоянно Иисусову молитву читать: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий,помилуй мя, грешного!» Мука для просфор используется только высшего сорта,замешивается обязательно только с крещенской водой. Я ведь просфоры никогда непек, вообще ничего не пек, а тут благословили. Первое время ничего не знал.Встану перед «Споручницей хлебов» — помоги, Матерь Божия. Она и управляет.Когда тесто замешиваешь, всегда страх в сердце — отвергнет или не отвергнет менясегодня Господь. Мы ведь иногда хлеб печем, когда хлебом-солью важного человекавстречать надо. И знаете, что я заметил? Хлеб может не подняться, если человекэтот, ну как вам сказать, от Бога далек, живет не по заповедям. Господа необманешь...
Отлаженной, четкой,молитвенной жизнью живет святая Верхотурская обитель. Послушник Александр печетпросфоры. Инок Далмат стоит у раки праведного Симеона. Виктория Дворянкинапишет иконы. Раба Божия Валентина шьет очередную мантию для пострига.Благочинный иеромонах Митрофан готовится к завтрашней литургии. Эконом отецФеофил обзванивает магазины в поисках нужной краски для ремонтаКрестовоздвиженского собора. Гостиничный размещает паломников. А настоятель —как дирижер оркестра, ему важно уловить сбой в отлаженной мелодии, и принятьмеры, и выявить фальшивящий инструмент или утомленного искушениями «музыканта».Конечно, нелегко настоятелю. Но ему никто и не обещал, что будет легко. Егопослушание особенно ответственно, потому что Богу работает, угодникам Его святым,и людям, сильным, немощным, — всяким. Я лишний раз не беспокоила наместника, унего и без меня забот много. Правда, завтра мне уезжать, надо бы попрощаться,но уже очень поздно. Но — стук в дверь. На пороге наместник, отец Филипп.